Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

Потрясённый услышанным, Алексей долго не решался ответить, а после затянувшегося молчания - не нашёл ничего лучшего, как достать со дна сумки пистолет с предложением забрать его: “Возьмите, может пригодится…”. Водитель поблагодарил, но отказался от подарка, заявив, что “пули им мало” и что он согласен на любые муки ада в обмен на возможность собственноручно растерзать плоть негодяев “самим лютым чином”.

В ответ Алексей сказал, что в таком случае он хотел бы от этого оружия избавиться в подходящем месте. Водитель понимающе кивнул, и когда они проезжали по мосту через Днепр, то притормозил на несколько секунд, чтобы Алексей смог выбросить завернутый в пакет ствол в тёмные молчаливые воды. А затем, на выезде из Кременчуга, он неожиданно остановился возле придорожного кафе, предложил поесть.

Время приближалось к вечеру, поэтому от ужина Алексей не стал отказываться. Однако каково же было его удивление, когда вместо ожидаемой минералки водитель принёс бутылку водки, молча наполнил два полных стакана, и не проронив ни слова, почти залпом осушил свой. Позже - видя, что Алексей со своим стаканом не справляется, долил себе большую часть остатка и вновь, не поведя ни единым мускулом, употребил всё до последней капли.

Выпитые шофёром более чем триста пятьдесят граммов совершенно не сказались на способности управлять автомобилем. Он продолжал вести машину бодро, чисто и скоро, не вызывая у дежурных на постах дорожной милиции ни малейших подозрений. Не было и необходимости занимать его разговором, чтобы не дать уснуть. “Der alte Racher - das ist der Mann! [“Этот старый мститель - вот это Человек!” (нем), парафраз известного высказывания Бисмарка о Дизраэли: “Der alte Jude, das ist der Mann!”]” — неожиданно пронеслось в голове. Проводя остаток пути в грустном молчании, Алексей не мог не поразиться его невероятной воле, напоминавшей не былинного, а от лихой и жестокой судьбы взращённого богатыря, вобравшего солёную горечь иссушённой южной земли и твёрдость днепровских скал. Заодно он успел ненароком пожалеть мотающих в тупом неведении свои сроки убийц, ибо в их последующей незавидной судьбе после услышанного и увиденного было трудно усомниться.

На прощание немногословный водитель сделал Алексею поистине королевский подарок - подвёз к дверям небольшой гостинчики, расположенной на объездном кольце за Кировоградом. “Тут не треба документов”,- понимающе сообщил он при расставании. У Алексея после бессонной ночи и стакана водки сильно кружилась голова, и едва он ступил в свой крошечный номер и затворил дверь, как сразу же рухнул на кровать, так и проспав, не раздеваясь, до позднего утра.

Наутро спустившись к хозяйке постоя, чтобы расплатиться, он попросил её вызвать такси, поскольку намеревался купить в городе смартфон с местным номером. Та сразу же предложила услуги своего племянника - “молодого, але досвідченого водія [молодого, но опытного водителя (укр.)]”. Племянник приехал на стареньком “опеле” буквально через минуту, и оказался не просто молодым, а совершенно юным и даже едва ли достигшим совершеннолетия домашним мальчиком. У него было правильное и красивое лицо с уложенной посредством плойки причёской и по-детски округлые, живые глаза. Весь его опрятный вид с застёгнутыми пуговицами и особенно с аккуратно закреплёнными вдоль брючного ремня непонятного назначения миниатюрными навесиками и подсумками из новенькой замши производил впечатление собранности и влюблённости в порядок.

Купив смартфон и активированную на чужое имя симку, Алексей первым же делом загрузил карту местности и проложил завершающую часть своего маршрута. Требовалось ехать на Винницу, до которой было не менее четырёх часов пути,- а после проведённой в комфорте ночи и завтрака в городском кафе с непревзойдённой жареной домашней колбасой и свежайшими сырниками мыкаться на перекладных не хотелось.

Поэтому Алексей поинтересовался у своего “досвідченого водія”, не мог бы тот его отвезти. Парень ответил, что для поездки до Винницы он “повинен випросити дозвіл [должен получить разрешение (укр.)]”. Вскоре, получив таковой от своей тётки, которая по ходу сразу же приняла от Алексея и деньги за поездку, он залил на семейной заправке полный бак бензина и сделал то ли оповещающие, то ли испрашивающие разрешение звонки ещё нескольким родственникам. После всего этого, светясь от гордости, залез в машину, и они отправились в путь.

Юноша управлялся с рулём неплохо, однако собеседником оказался никудышным. Он ровным счётом ничего не знал про Виски или Умань, мимо которых они проезжали, а на всплывшее из памяти Алексея замечание, адресованное более самому себе и потому произнесённое вполголоса о том, что в этих местах в августе сорок первого были окружены и разгромлены две советские армии,— неожиданно оживился и с решительностью заявил, что ни о чём подобном не знает и навряд ли когда-нибудь такое знание ему понадобиться. И ещё несколько раз не преминул - непонятно, правда, с какой стати - похвалить качество дорог в Европе и достоинства немецких автомобилей.

Алексей хотел ответить парню, что тот “далеко пойдёт”, однако благоразумно предпочёл не ввязываться в споры. Становилось понятным, что по мере продвижения на запад Украины степень непонимания между ним и окружающими будет, к сожалению, только возрастать. Поэтому как только дорожные знаки начали указывать на приближение объездной дороги, он попросил немедленно туда свернуть, дабы миновав Винницу с северной стороны, сойти на ближайшем столбовом перекрёстке.

Вскоре Алексей начал жалеть, что отказался от поездки в центр города, где можно было сесть на междугородний автобус или взять такси - уехать с винницкой окраины оказалось делом непростым. Нельзя сказать, что машины не тормозили, хотя здесь это происходило гораздо реже, чем на украинском востоке,- просто в Тернополь или Львов отсюда либо не ездили в силу провинциальной самодостаточности, либо не хотели его брать. В последнем случае, очевидно, причиной служил его почти академический русский язык. Алексей ещё с далёких тридцатых хорошо знал, что представляет собой самостийный и неистребимый украинский национализм и никогда не возлагал на “дружбу народов” избыточных ожиданий - однако до последнего момента не мог даже представить, что способен оказаться персоной нон-грата не на крайнем западе, а едва ли не на киевском меридиане.

Тогда он решил прикинуться “автостоппером” из какой-нибудь европейской страны - почему бы и нет? Подбегая сквозь облако пыли к притормозившему микроавтобусу, он издалека закричал на смеси французского с польским:

— Salut! Vous pouvez me conduire Ю Ternopil [Привет! Не подвезёте меня до Тернополя? (фр.)]? Zabierz mnie do Lwowa [Не отвезёшь меня до Львова? (польск.)]?