Принцип "Земля" - Максим Казаков

Колет по образованию была социологом, и до начала столкновения она служила в специальном подразделении полиции, где занималась исследованиями причин девиантного поведения в своих рядах. Позже ее перевели в архив, где она стала обращать внимание на дела, сдаваемые отрядами грифов с грифом «СЕКРЕТНО» и решением «ОТСУТСТВИЕ СОСТАВА». В отряде грифов таких дел было большинство.

— То есть, как только начинаются беспорядки, тут же появляются грифы полиции? — предположил Глеб.

— Да. И если к этому моменту все не утихнет, то они уничтожают самого активного, хотя это может быть просто истеричная тетка, трясущая в панике руками. Впрочем, в последнее время они стали более точно выделять зачинщиков.

— То есть они стали лучше в нас разбираться, — заключила Пелагея. — Тогда формулируем третью задачу: нам тоже нужно в них разобраться.

— А для этого нам нужно решить первые две задачи. Вторую хотя бы для того, чтобы захватить одного из них и изучить. А потом уже будем думать о глобальной борьбе.

Ладно. На сегодня все. Отбой! — закончил совет Глеб. — Палаша, мы расходимся по домам. Как слышишь?

— Вам хорошо! А мы только собрались. У нас на днях должно проясниться одно дельце. Мы уже два месяца без связи, вы, наверное, не в курсе. Но, не буду забегать вперед…. Не подумай, что я суеверная. Просто потом все по порядку расскажу.

— Договорились! Эта осень, я смотрю, выйдет богатой на события.

— То ли еще будет! Она только началась.

— Палаша, подожди, не отключайся. Я еще хотел спросить, как твоя сестра?

— Да, никак. От Эвелины по-прежнему никаких известий, — ответила Пелагея, потускнев глазами и голосом.

Она явно скучала и более того переживала. Но как-то все больше в себе, не очень хотела об этом говорить. Даже с близкими, такими, как Глеб. Возможно, ее больше всего напрягало то, что она ничего не могла поделать, а может, то, что она ничем не могла утешить мать.

— Мать привет передавала тебе и родителям, — все-таки продолжила Пелагея через некоторое мгновение. — Она знает, что у нас сегодня должна быть связь. Очень хотела бы вас увидеть. Говорит, скучает.

— И мои скучают, — ответил Глеб.

Разговор дальше не строился. Тема не легкая.

«Наверное, зря потревожил, — подумал Глеб. — Да сам тоже беспокоюсь, и мать спрашивала. Ну, хоть узнал, что никаких новостей. Плохих».

— Ладно. Давай, наверное, на сегодня закругляться, — сказал Глеб. — Извини, что затронул больное.

— Да ничего. Все нормально. Пока.

Глеб вернулся домой не веселый из-за последнего разговора, но с ощущением маленькой, но победы. Голову осаждала одна мысль: «Если им нужны люди, тогда почему трупы с улиц не пропадают, их либо находят родственники, либо кремируют коммунальные службы. Нужны живые? Тогда почему двум третям населения было позволено вымереть. Не пепел же им нужен? Тогда бы кремировали всех. Но есть, кого по старинке хоронят. Цель? Должна быть цель».

— Мам, пап, привет!

Нонна вышла встретить сына.

— Твои дети сегодня замучили деда, — улыбнулась она и поцеловала сына в щеку.

— Что, с ним опять случи…

— Да, нет, — перебила мать, спеша успокоить. — Он нормально. Просто они весь день с ним.

— Сегодня снова налажена связь! — доложил Глеб, войдя в комнату, где играли дети и дед.

— На долго ли? — отозвался Ярик.

— Яр, что ты сразу, в самом деле, — суетливо попыталась сгладить скепсис деда Нонна.

— На долго! — Глеб произнес слова уверенно. — Это не радио связь. Мы полгода над ней работали! Мы надеемся! Нам теперь важно следующее: нужно разработать прибор, который позволит нам достоверно отличать их. Нужен критерий. Мы слишком мало о них знаем. Планируем заполучить хотя бы один экземпляр. Не знаю пока как, но это нужно сделать. Будем работать.

Ярик слушал сына внимательно. Но когда он осознал последнюю задачу и попытался мысленно ее решить, его лицо снова исказилось, он взялся руками за голову, словно слышал какие-то звуки, которые его беспокоили. А, может, он что-то видел и при этом беспомощно зажмуривал глаза. Или…

Глеб всегда пытался, но так и не смог этого понять. Он просто включил музыку: Лист, «Грезы любви». Добавил громкости и оставил отца в покое. Но старался не упускать его из вида.

Именно живая запись концертного рояля. Всего несколько мелодий: звучащая, «Вокализ» Рахманинова, Хрисомаллис «Сон одного человека» могли перехватить внимание отца своими эмоциональными выплесками между фантастическими по широте фрагментами умиротворяющего настроения. Больше ничто отцу не помогало. Даже врачи.

— Слуховые галлюцинации, — повторяли они, — их нельзя заглушить берушами, они возникают внутри, а не снаружи. Даже если он оглохнет, он все равно продолжит их слышать.

Отец надрывно прохрипел, глотая окончания:

— …нави…тскре…

Глеб не полностью разобрал его слова. Впрочем, он их уже давно выучил.

От былой статусности заведения, с присущей чистотой и аккуратностью во всем, теперь осталось только сожаление о ней. Однако, получить здесь работу по-прежнему стремились многие врачи. Одновременно сюда стремились и пациенты, так как все-таки сохранился имидж высокого профессионализма. Или просто в других больницах он слишком упал. Центр «Крони» теперь напоминал скорее госпиталь, чем известный международный медико-исследовательский институт. Кругом полно людей, ходят, снуют, сидят, лежат, даже в холле.

— Нам необходимо встретиться с доктором Браннекеном и доктор Уайдшером. Они у себя? — спросила Пелагея у регистратора, по старинке занимавшего место за стойкой у входа, когда они с Нейлом, Колет и Питом вошли в здание центра.

— Вам назначено?

— Нам не требуется предварительное назначение, — уверенно заявила Пелагея.

— Тогда, боюсь, они могут быть заняты или даже быть на операции.

— Оповестите их по внутренней связи, чтобы они немедленно были у себя.

Белый халат Пелагеи с отливающими лацканами и нашивкой академии, а так же трое ее коллег, стоящих в центре холла с серьезными лицами, убедили или даже несколько напугали регистраторшу, и она не стала далее пререкаться.

— Доктор Браннекен, пятый этаж, кабинет 560, доктор Уайдшер, седьмой этаж, кабинет 738.

Пелагея, ничего на это не ответив регистраторше, вернулась к своим, и они вместе направились к лестнице. Видя, что посетители направились не в ту сторону, регистраторша учтиво решилась им помочь.

— Лифт у нас с правой стороны, сюда, пожалуйста.

— Спасибо. Мы по лестнице. Вы уже сообщили докторам? — строго спросила Пелагея.