Последнее пророчество - Лу Кристина

Киде часто снился один и тот же сон. Она просыпалась в холодном поту, не помня, что ей снилось. Знала только, что война.

Дождь стучал в окно. Казалось, этому не будет конца. Весь мир сошел с ума. Синь-Дань пыталась засудить Сайтраунов, да только Палата была сильнее. Кэриэна увезли в Долину и произвели в Доминанты. Лучшего кандидата для этой должности не найдешь. Родовая Магия Гальтаров - это и дар, и проклятие. Кида слишком быстро заставила его перекинуться. Теперь ему нужен реабилитационный период. Недавно звонил и сказал, что Долина Синь-Дань - самое прекрасное место во Вселенной, лучше нее ничто не вылечит душевные раны. Кида только кивала. У нее было свое мнение на это счет.

В следующем году они с Гальтаром поженятся, так они недавно решили. Что бы ни произошло, а нужно жить дальше.

Кида хотела верить, что эта история закончилась, но сны говорили о другом. Это было началом, они все повязаны вместе…

"Разреши мне найти тебя, Кейт. Я помогу тебе, обещаю…"

Но мысленные сообщения уходили в никуда. Она и Варлау. Да, они крепко связаны. Должен же быть выход!

Поиски не давали результатов. Синь-Дань бросила на это все свои силы, но тщетно. Кейт ушла и спряталась. Как и Себастьян…

Решение пришло как-то само собой. У нее была война, как и у всех остальных. Война, требующая, чтобы ее закончили. И Стервятники, которых надо убить. Кида должна бороться, потому что однажды придет день, и она отыщет Кейт.

Ровэн сидел у себя в кабинете и делал вид, что занят. Их всех затронула эта история, все пострадали, и все осознали свою уязвимость.

Кида неслышно вошла.

- Здравствуй, брат.

Он поднял голову и попытался улыбнуться. Не получилось. Для них всех это Затмение было самым мучительным и трудным.

- Кида…

Она подошла к нему, стала рядом, обратив свой взгляд на темное мокрое стекло.

- Я приняла решение, Ровэн, - Кида помолчала. - Я отправила свои документы в Сайран.

Брат закивал.

- Я рад, что ты решила продолжить традиции семьи.

- Нет.

Он посмотрел на нее.

- Это не Философский Сайран? - удивился брат.

Кида некоторое время молчала, глядя на разводы на стекле, а затем перевела взгляд на брата. Глаза в глаза, но никакой Подстройки. Только правда:

- Нет, - ответила она, - это Сайран Войны.

КОНЕЦ КНИГИ КИДЫ

Часть вторая

Книга Луаксаны

Дарующая Свет

Книга Луаксаны

"Луакси" в переводе с языка Зеймури означает "Дарующий(-ая) свет". Во времена Арин Даман так называли жрецов Храма Солнца, практикующих нетрадиционную медицину.

Краткая энциклопедия Истории ВакЗей.

Кто знает мрак души людской,

Ее восторги и печали?

Они эмалью голубой

От нас закрытые скрижали.

Николай Гумилев

Темнота. Пустота. Одиночество. Казалось, больше ничего не существовало, только несправедливая вечность…

Сердце глухо билось в груди.

Тук- тук-тук.

В казарме было темно. Даже через маленькие окошки под потолком не проникал свет, луна и та покинула небо.

Тук- тук-тук.

Лишь один луч света прорвался сквозь темноту - это всего лишь КМБ-16, который прилетел с очередного боя, вез раненых и оставшихся еще в живых. Они пока живы, но уже не все.

Луч света побил темноту и исчез. За пределами казармы, там, на посадочной площадке послышался гул голосов и топот армейских ботинок. Опять кого-то спасают, а кого-то уже не спасти. Другие, все еще живы, возвращаются в свои казармы, чтобы принять душ, лечь спать или пойти расслабить нервишки в местном баре. Но здесь было темно, пусто и холодно… Хотя тело уже давно не может почувствовать холод. Только душа. Она снова замерзла. Опять…

Сюда некому возвращаться.

Только ей.

В самом углу на койке внизу сидела девушка, закрыв лицо руками. Она находилась в таком состоянии так вот уже несколько часов подряд, что давно уже слилась с мертвой тишиной. Только сердце билось в груди.

Тук- тук-тук.

Ее глаза не могли плакать, вот уже десять лет без слез. За это право она заплатила собственной душой. И что же от нее теперь осталось? Ничего. Только боль…

Пять часов назад она потеряла всех, в одном из самых страшных боев. Кроме одного… которого все же смогла спасти.

Девушка протянула руку к стене. Ладонь почувствовала прохладу. Стена была шероховатой, в маленьких колючих пупырышках.

Одна, совсем одна, чужая всему миру, как и тогда десять лет назад, когда любимый ее человек жестоко предал, когда убили ее семью. Теперь это лишь пыль…

Она сейчас - Луаксана Эдели Деландри. Когда-то у нее было другое имя, давно, в другой жизни. Теперь многое уж и не вспомнить. Высшие Целители умеют промывать мозги, в том числе и себе. Она почти убила свою душу, чтобы не ощущать старую боль и перестать вспоминать события тех дней. Ушли из памяти все лица. Увидит, может быть узнает, а так точно не вспомнить. Остались только размытые сны.

Она назвала себя Луаксаной, когда пришла в Колониальную Армию ВакЗей. Прошлого имени больше нет…

Пять лет службы не прошли даром. Они были "Благословленными", самый старый взвод в форте. У него никогда не менялся состав. "Благословленные" за это время успели побывать в самом центре ада и оставались живы… до сегодняшнего дня. Сегодня все было на первый взгляд так же, как и всегда: те же свирепые вакторианцы, тот же ад вокруг, только "Благословленные" умирали один за другим. А потом за ними ушла вся их Девятка. Осталось только двое…

"Первородный, почему ты не забрал меня?"

Глубокий стон вырвался из груди. Будто все эти годы, вся горечь, что накопилась в ней, вышла наружу. Странная штука память. Когда тебе очень больно, чтобы добавить тебе страданий, она подкидывает все новые и новые воспоминания…

Луаксана пошевелилась на своей койке. Как же у нее болело в груди. Сколько можно? Сколько душа может вместить боли? Она снова сделала ошибку, позволив привязаться к своему взводу. Этого делать было нельзя. Теперь она это понимает.

Тук- тук-тук.

Дверь казарму распахнулась, и в помещение хлынул поток яркого света. Топот тяжелых армейских ботинок заставил поднять голову и посмотреть, кого нелегкая принесла. Неожиданно Луаксана подскочила, приложив пальцы к виску.

- Полковник Лангкоу, - произнесла она, становясь по стойке "смирно".

Он посмотрел на нее. Она знала, как сейчас выглядит: усталое лицо, искаженное горем, волосы на голове растрепаны, кожа, точно белое полотно, а зелено-голубые глаза потухли. Еще недавно они горели, были полными жизни, а теперь…

- Вольно, сержант, - приказал он, Луаксана позволила себе расслабиться, - садитесь.

Она медленно опустилась.

- Все переживают, когда умирают друзья. Мы ведь люди.

- Мы солдаты спецвойск…

Полковник кивнул.