Наступление бури - Рэйчел Кейн

Четвертый был в плаще от «Барберри», сменившем из-за дождя цвет со светло-кофейного на шоколадный. Под плащом виднелся наполовину промокший, шитый на заказ, костюм с шелковым галстуком. О туфлях, явно итальянской работы, никак не рассчитанных на такую погоду, можно было лишь пожалеть. Еще его отличали отменная стрижка, которую не испортил даже дождь, темные усы и жестокий изгиб рта.

Заметив меня, он кивнул своему отряду телохранителей, и они бросились на меня. Сара стала падать. Один из громил схватил ее за волосы и рывком поднял. Она уже не была настолько одурманена, чтобы не вскрикнуть. Я не рыпалась, понимая, что шансов у меня кот наплакал, тем паче что «костюм» достал пушку, до боли напоминавшую ту, с которой забавлялся на верхнем этаже Имон. Надо думать, излюбленная модель отъявленных мерзавцев. Денек у меня сегодня выдался такой, что понизился и уровень адреналина. Я просто ошарашенно смотрела на него, а он своими темными, лишенными света глазами на меня.

— Это ты, — промолвил наконец малый с пушкой. — Та самая, которая угробила Квинна. Дрейк сказал, что ты сюда явишься. Приятно узнать, что мне нет надобности отрезать ему язык за вранье.

Имон продал меня. Не знаю уж, почему, но я этому особо не удивилась. Он придвинулся ко мне и уткнул мне ствол под подбородок.

— Меня зовут Эладио Дельгадо, и у тебя есть кое-что, чего хочу я.

Я закрыла глаза, думая:

«Ну вот, все по новой».

Интерлюдия

Я так и сижу на берегу, когда шторм обрушивается на сушу. Он смыкается вокруг меня, словно черный кулак, пытаясь сокрушить меня так же, как крушит вокруг все, сотворенное людьми, — разносит в щепки лодки, срывает с фундаментов постройки, корежит металл и ломает кости.

Но не может прикоснуться ко мне.

Я встаю и иду навстречу штормовому нагону. Пена кипит у моих ног, у коленей, у бедер… не то, конечно, чтобы все это имелось у меня на самом деле, это просто символы, обозначающие то, что я есть. Или чем был.

Я стою посреди шторма и слушаю его, ибо он говорит. Не языком физики и математики, каким описывают подобные явления Хранители, но символическим языком поэзии и музыки разбитого сердца. Этот шторм являет собой плач Земли. Это стон раненого существа, которое я не в состоянии исцелить.

Это часть меня.

Стоя там, внимая исповеди бури, я ощущаю присутствие соскользнувшего в мир рядом со мною Дэвида. Комплексная энергетическая сеть замыкается, исполняя мое предназначение, завершая мое существование.

— Я не хочу, чтобы это было так, — говорит он. — Джонатан, не позволяй этому свершиться.

— У меня нет выбора, — говорю я и поворачиваюсь посмотреть на него. Она нанесла ему урон, эта девица из людского племени. Впрочем, она уже на самом деле не вполне человек, хотя, полагаю, сама не знает, что и Дэвид уже больше почти не джинн, и скользит по этому ломкому склону обратно во тьму.

— Ты должен это прекратить, — говорит Дэвид. Имея в виду, конечно, шторм. Он ведь не знает, о чем говорит на самом деле.

Я пожимаю плечами.

— Однажды я уже останавливал его. Посмотри, чем это обернулось.

На расстоянии я ощущаю присутствие Ашана и его соратников, они ждут, внимая пению шторма, откликаясь на его зов. Они явились за мной и вместе обладают достаточной силой, чтобы со мной справиться. Но на помощь мне спешат Рэйчел, и Алиса, и дюжины других, и если они поспеют вовремя, битва разразится такая, что весь мир изойдет кровью. Он не погибнет вовсе, ибо Земля слишком прочна для этого, слишком стара и сильна. Но все сущее на ней в той или иной форме уязвимо.

Жизнь уязвима.

Глаза Дэвида полыхают медью, потом чернеют, полыхают, снова чернеют. Он отчаянно пытается отвратить неизбежное.

— Джонатан, не делай этого. Ты не должен так поступать.

— Должен, — отвечаю я, — ибо люблю тебя, брат.

Я поворачиваюсь и иду в самое чрево шторма.

Я ощущаю, как он, оставшись позади меня, меняется, и даже сквозь нестерпимый вой шторма слышу его исполненный смертной муки крик, когда он теряет контроль над собой, забывая, кто и что он есть.

Так оно и должно быть, — успеваю подумать я за миг до того, как когти ифрита вонзаются в мою спину.

Больно. Примерно так, как я того и ожидал.

Глава девятая

Да уж, ведь и Имон, и детектив Родригес категорически утверждали, что мне следует держаться настороже.

Правда, потом Имон засадил в Родригеса нож, но это уже другая история. Меня-то он, по крайней мере, предупреждал.

Холодный металл пистолетного ствола под моим подбородком служил драматической декларацией намерений моего нового знакомого. Этот тип больше походил не на Имона с его злодейской утонченностью, а на меня. Из тех, кто не ходит вокруг да около, а ставит ясную цель и добивается ее выполнения.

Всегда уважала такое отношение к делу.

— Товара Квинна у меня нет, — с ходу заявила я, не пытаясь корчить из себя невинную дурочку, прикидываясь, будто не понимаю, о чем речь. — Все его запасы взорвались в пустыне вместе с его машиной. За прошедшую неделю мне эту историю пришлось пересказывать уже раз пять, так что не собираюсь излагать заново все подробности. Скажу коротко: тебе не повезло.

Нет, адреналин у меня, похоже, точно весь вышел. Сердце билось ровно, даже после того, как он крепче прижал дуло к моему горлу, вызвав рвотный позыв. Я открыла глаза, взглянула на него и пришла к выводу, что вблизи этот малый выглядит так, что даже Квинн рядом с ним сошел бы прямо-таки за дружелюбного, ласкового щеночка. Твердокаменный, холодный убийца: мне показалось, что вокруг него, как дымок, во множестве вьются загубленные жизни,

— Тогда ты мне не нужна, — заявил он. — Но тебе, сука, нужно преподать урок.

— Думаешь, у тебя есть время? — выпалила я в ответ. — У нас тут маленькая проблема, если ты еще не заметил. Если, конечно, ты не приперся сюда на танке «Шерман», боюсь, что тебе придется столкнуться с некоторыми трудностями при попытке убраться отсюда, после…