Лионесс: Зеленая жемчужина - Джек Вэнс

Вечером сплошная багрово-серая туча надвинулась с запада и затянула солнце — над Ксунжем стали сгущаться преждевременные сумерки. Непроглядно темная ночь сопровождалась шквальным ливнем, временами будто ослабевавшим, но затем нараставшим с новой силой. К рассвету, заявившему о себе угрюмым буровато-фиолетовым заревом, оттенком напоминавшим кожуру баклажана, дождь еще продолжался, хотя и не с таким неистовым постоянством.

Еще через два часа дождь превратился в туманную морось, в небе стали появляться просветы — день коронации обещал быть погожим. Эйлас пробежал по пристани, углубился в похожий на туннель проход в городской стене, поспешно поднялся по мокрой булыжной мостовой извивающихся серпентином улочек на опустевшую рыночную площадь и вступил под массивную арку парадного входа Джехонделя.

В вестибюле Эйлас отдал лакею мокрый плащ и направился к лестнице по главной галерее. Из соседнего зала вышла Татцель — она наблюдала за приготовлениями к коронации. Заметив Эй ласа, девушка неуверенно задержалась, но тут же решительно двинулась вперед, глядя прямо перед собой. У Эйласа возникло странное ощущение — словно он уже когда-то здесь был и видел ту же сцену, словно он снова стоял в галерее замка Санк, и к нему размашистыми шагами шла Татцель, не замечая никого и ничего, кроме своих потаенных мыслей.

Татцель приближалась, сосредоточенно глядя куда-то в дальний конец галереи — она явно не была расположена к общению с Эйла-сом. Эйласу уже показалось, что она пройдет мимо, не говоря ни слова, но в последний момент Татцель неохотно остановилась и смерила его с головы до ног быстрым недружелюбным взглядом: «Почему ты так странно на меня смотришь?»

«На меня что-то нашло. Показалось, что я снова в замке Санк. Душа ушла в пятки, представляешь?»

Опущенные уголки губ Татцель подернулись: «Меня удивляет, что ты все еще здесь. Разве капитан твоего корабля не торопился выйти в море?»

«Он решил задержаться на пару дней, чтобы я успел закончить дела».

Татцель ответила непонимающим взглядом: «Я думала, ты сюда приехал, чтобы вернуть меня отцу».

«Такова была одна из моих целей. Но король Гаке благосклонно разрешил мне присутствовать на сегодняшней церемонии — а это, несомненно, историческое событие, и я не хотел бы его пропускать».

Татцель безразлично пожала плечами: «Для меня оно ничего не значит — но, возможно, ты прав. А теперь мне пора тоже приготовиться к церемонии — хотя на меня, конечно, никто не будет смотреть».

«Никто, кроме меня, — отозвался Эйлас. — Меня всегда занимало выражение твоего лица, даже если оно ничего не значит».

Утренние намеки на прояснение в небе не оправдались — дождь продолжался до вечера, налетая на Ксунж из низко нависших черных туч; дождь барабанил по черепицам крыш, дождь шипел в зеленоватосерых водах Скайра.

Влажный полусвет проникал в большой зал Джехонделя через узкие высокие окна. Пламя четырех огромных каминов больше радовало взор; кроме того, своды озарялись чуть дрожащим огнем многочисленных факелов в укрепленных рядами настенных жирандолях.

На тех же каменных стенах висела дюжина хоругвей, символизирующих величие Старой Ульфляндии — цвета их поблекли, а одержанные под ними победы были давно забыты; тем не менее, при виде древних штандартов слезы наворачивались на глаза многих ульфов, пришедших засвидетельствовать помазание на царство нового короля — церемонию, которая, по мнению большинства горожан, должна была погасить последние мерцающие искры былой славы.

В дополнение к главам древнейших «столбовых» семей присутствовали многочисленные представители не столь высокородного «служилого» дворянства, делегация из восьми ска, сурово державшихся в стороне, послы из Годелии и Даота, а также группа приезжих с тройского корабля.

Два начинающих стареть герольда протрубили в фанфары; старший канцлер, сэр Пертейн, провозгласил: «Его величество, король Гаке, благоволит осчастливить нас своим присутствием!»

Шесть лакеев внесли большой портшез с троном — на троне сидел король. Взойдя по пандусу на невысокую платформу, лакеи опустили трон и удалились. Гаке, в красной бархатной мантии, окаймленной черным мехом, и в короне Северной Ульфляндии поверх красной бархатной шапочки, с трудом приподнял ослабевшую руку, приветствуя собравшихся: «Добро пожаловать! Желающие присесть — садитесь. Предпочитающие опираться на ноги, а не на задницу — стойте».

По толпе гостей пронеслась волна смешков, бормотания, шороха переминающихся ступней.

Король Гаке продолжал: «Смерть стучится в дверь ко мне. Не хочу ее пускать — говорят, она ведет себя навязчиво и фамильярно. Слышите? Даже сейчас она стучится — тук-тук-тук! Никто, кроме меня, ее не слышит? Или это кровь стучит у меня в ушах? Неважно, неважно. Перед тем, как принимать курносую гостью, нужно сделать еще одно, последнее дело.

Обратите внимание! У меня на голове — древняя корона. Некогда — знаменитый символ славы, предмет гордости всех ульфов! Когда-то Ульфляндия была больше и сильнее любого другого королевства на Старейших островах! Тогда не было ни Северной, ни Южной Ульфляндии — наша страна объединяла весь Запад Хайбраса, от Годелии до Прощального мыса. А сегодня у меня на голове — символ беспомощного ничтожества. Мое королевство кончается там, где не слышен мой голос. Ска заполонили нашу землю, и там, где свободные ульфы когда-то вспахивали поля, нынче рыщет дикое зверье».

Король Гаке обвел взглядом зал и протянул руку, указывая дрожащим белым пальцем: «Вот они стоят, ска! Герцог Лухалькс советует мне отречься в пользу герцога Анхалькса. Лухалькс знает наши древние законы, его претендент под рукой. Лухалькс утверждает, что назначение ска правителем Северной Ульфляндии не более, чем узаконит фактическое положение вещей.

Герцог Лухалькс руководствуется понятными соображениями, но я слышал еще более убедительные доводы. Мне говорят, что если вместо ска корону получит нынешний король Южной Ульфляндии, наша страна снова объединится под управлением человека, посвятившего себя изгнанию ска и восстановлению традиционного порядка вещей. Эти доводы убедительны, так как в Южной Ульфляндии растет волна сопротивления, гордости и возрождения. Южно-ульфляндские войска уже нанесли ска несколько тяжелых поражений — и это только цветочки, ягодки впереди!

Не могу игнорировать такие доводы. Долг повелевает мне возложить корону Северной Ульфляндии, увенчавшую мою недостойную голову, на голову того, кто уже носит корону Ульфляндии Южной!»

Герцог Лухалькс не сдержался и воскликнул: «Церемония незаконна, если король Южной Ульфляндии не присутствует лично, чтобы принять корону из ваших рук и возложить ее себе на голову! Вы сами сослались на древнюю традицию!»