Чернильный орешек - Синтия Хэррод-Иглз

Для тех, кто уцелел в поселении Йорк, жизнь после голодной поры стала странной и почти до прекрасного непритязательной. Все их амбиции и надежды, страхи и желания теперь очистились и прояснились, словно металл, прошедший печь. Они, конечно, по-прежнему помнили и Морлэнд, и Англию, но уже весьма смутно: пережитый голод, близость смерти отдалили их от родного дома больше, чем это мог сделать огромный океан. Теперь они остались одни, наедине с Господом и его пустыней, и предназначением их жизни отныне была сама жизнь – ни более и ни менее.

Всем им впереди предстояла тяжелая работа, но Роза приходила им на помощь, Роза и те двое индейцев, которые частенько заглядывали навестить их. Они узнали, что эти двое мужчин были ее братьями. В течение зимы Амброз, Остин и Джон Хогг готовились к весне. Они ходили на охоту вместе с братьями-индейцами, добывали мясо и бобровый мех, который могли обменять в Сент-Мэри на необходимые товары. Младший из индейцев, Атткуехо, показал им, как построить лодку, а когда погода была слишком плохой для всех прочих дел, они сидели под бывшим навесом Гудменов и возились с лодкой или занимались выделкой бобровых и оленьих шкур – этому процессу обучил их старший индеец, Наташек. Как только потеплело и у них набралось достаточно выделанных шкур, а также была готова лодка, Амброз с Остином на подхвате отправились по реке в город, чтобы купить там посевное зерно, табачные семена, домашний скот и все прочее, что удалось бы найти из необходимого им. То, что Амброз оставил Нелл и Феб с одним только Джоном Хоггом для их защиты, было знаком того, насколько он стал доверять индейцам.

Пока путешественники отсутствовали, те, кто остался в Йорке, готовили поля для посева, вместо волов впрягшись в плуг. Нелл продолжила работу в огороде, а также делала новую перину из гусиного и утиного пуха, который они насобирали, шила рубашонки для младенца из своих собственных сорочек. Роза была сильно взволнована предстоящими родами Нелл и частенько, проходя мимо нее, клала руку на раздувшийся живот и улыбалась.

– Мой рибьенок, – говорила при этом она, и Нелл со смехом соглашалась.

– Никакого ребенка и не было бы вовсе, если бы ты не спасла жизнь его матери, так что ты воистину можешь сказать, что это твой ребенок.

Амброза не было месяц, а вернувшись, он привез с собой все, что поехал выменивать, и даже более того. Джон Хогг заметил приближение лодки, поскольку работал в сарайчике, на пристани, над чем-то секретным, и примчался к дому.

– Госпожа, там хозяин возвращается, и с ним двое незнакомцев.

– Незнакомцев?

Нелл было подумала, что это, возможно, возвращаются Гудмены, но она уже торопилась вместе со всеми к пристани, а там уже был Амброз, сияющий от радости, а в лодке вместе с ним сидели Остин и еще какие-то мужчина и мальчик. Мужчина был большим, дородным и бородатым, а мальчик – тощим; на вид ему было лет тринадцать-четырнадцать.

Когда смолкли приветствия, Амброз смог объясниться. Плантаторы в Виргинии очень строго относились к беглецам, жестко придерживаясь договоров о кабальной службе и защищая права владельцев кабальных слуг: ведь их жизни зависели от обязанной им, согласно договоренности, рабочей силы. Поэтому как только Амброз доложил о бегстве Гудменов, он встретил самое горячее сочувствие, и повсюду был разослан приказ, в случае обнаружения плотника и его жены, они должны быть немедленно арестованы. Амброз пробыл в Сент-Мэри всего неделю, когда пришло известие, что Гудмены в Джеймстауне, живут там с комфортом, поскольку Сэм Гудмен был искусным плотником, а жители Джеймстауна уже достаточно разбогатели для того, чтобы обставлять свои дома изысканной мебелью.

Амброз сознался, что был очень встревожен тем, что ему, возможно, придется забрать Гудменов назад, однако в данном случае в этом не было необходимости. Они выкупили у него свои контракты о кабальной службе, и на полученные деньги Амброз смог приобрести пару новых слуг, тех самых мужчину и мальчика, которые приехали вместе с ним. А в дополнение к этому виргинский совет наложил на Гудменов за воровство огромный штраф, и если бы Амброз не был столь мягкосердечен и рассказал бы об ужасных последствиях их деяний, то их ждало бы куда более серьезное судебное преследование. Между старыми виргинцами и мэрилендцами не было особой любви, однако поддержка друг друга в подобных вопросах была в интересах обеих колоний.

Вот таким образом Амброз и возвратился назад со всем необходимым, с кое-какими предметами роскоши и с двумя новыми помощниками. Бородатый мужчина, Генри Вуд, был таким же, как Уилл Бревер – мускулистым и простоватым, но он обладал широким и добрым нравом, а его любовь к животным и маленьким беззащитным растениям делали его габариты и силу совсем не угрожающими. Мальчика звали Ральфом Эндерби, ему было тринадцать лет, и во время морского путешествия из Англии он лишился обоих родителей. Поначалу он вел себя замкнуто и довольно угрюмо, что, впрочем, можно было ожидать, но потом привязался к Нелл и Амброзу, и они стали для него больше, чем просто хозяин и хозяйка. Впоследствии раскрылся и его истинный характер – ласковый, любящий мальчик, он отличался сообразительностью и был полон энергии.

Получив новых помощников, они засеяли поля зерном и табаком на продажу. Роза показала им, как надо удобрять кукурузные поля дохлой рыбой – ловкий прием, с помощью которого урожай удваивался и даже утраивался, – и как ограничить в росте верхние листы табака, чтобы нижние могли расти, оставаясь при этом нежными. Огород Нелл пышно разрастался, а домашний скот хорошо прижился на новом месте – и куры, и коза с козленком, и красивая черная свиноматка на сносях Йоркширские деревья снова зацвели, и белая роза уже дала крупные почки.

А в мае, когда Нелл в своем саду выкапывала сорняки деревянным инструментом с длинной ручкой, который смастерил для нее Джон Хогг, чтобы она могла не гнуться, у нее начались роды. Она бросила мотыгу, обхватила руками живот и тихонько побрела в сторону дома, зовя Розу. Девушку, должно быть, что-то беспокоило в тоне ее голоса, потому что она выбежала ей навстречу, длинные косы раскачивались на бегу, темные глаза расширились.

– Что это есть, мисси? Это мой рибьенок? – кричала она.

Нелл протянула свои руки к Розе и улыбнулась сквозь застилавший Глаза туман боли.

– Да, думаю, что это он.

Роза притащила ее в дом и, заметив, что руки Нелл стали влажными от страха, спросила.

– Почему бояться? Нелл прикусила губу.

– Мой первый ребенок умер, а тогда здесь еще была Рейчел, которая знала толк в этих делах. А я не знаю, как принимать ребенка, и Феб тоже не знает Роза улыбнулась.