Зачарованная - Люсинда Эдмондз

Остается только добавить, что в ходе следствия было установлено, что Кристофер упал и сломал себе шею. Он умер мгновенно, еще до того, как на него наехал вагон метро.

– Леди и джентльмены, – Антон Шанелль откашлялся и окинул взором толпу людей, собравшихся в церкви. – Меня удостоили высокой чести сказать несколько слов о Кристофере Винсенте. Я знал его более двадцати лет. Мы встретились впервые, когда я, в то время молодой танцор, начинал выступать в труппе Королевского Национального балета. Он был пианистом в нашем оркестре. Я всегда буду помнить, с какой готовностью он жертвовал своим временем и силами, помогая мне отрабатывать наиболее сложные элементы.

Кристофер был чрезвычайно добрым и одаренным человеком, горячо любил свою дочь Мадлен и обожал жену Иветту. Даже до того, как к нему пришел успех, его уважали и ценили все – и артисты балетной труппы, и музыканты оркестра.

Кристофер Винсент был предан своей музыке. Он не интересовался деньгами и славой. Я уверен, что именно поэтому он стал настоящим художником. Ему не удалось в полной мере насладиться плодами славы, но он оставил нам великое наследие – свою гениальную «Симфонию для двоих», которая и через много лет будет напоминать нам, что Кристофер Винсент – один из величайших композиторов двадцатого века. И я знаю, что никто из присутствующих не забудет ни этого человека, ни его музыку. Благодарю вас…

Антон прошел к своему месту и сел. В это время оркестр Национальной Оперы заиграл увертюру из «Симфонии для двоих».

Все присутствующие плакали, а Мадди изо всех сил сжала губы, стараясь не дать волю слезам, понимая, что если разрыдается, то уже не сможет остановиться. Рядом с ней Саша утешал Иветту.

Затем Мадди остановившимся взором, словно окаменев от горя, смотрела на темную глубокую могилу, не желая верить, что там лежит ее отец. В сердце ее было пусто, словно горе выжгло все внутри, и она сама умерла для окружающих. Мадди сквозь слезы смотрела на Себастиана, и он ободряюще сжал ее руку. Больше у нее никого не осталось.

Мадди подумала, что если она потеряет Себастиана, ей незачем будет жить.

После похорон самые близкие собрались в доме на Карлейл Сквер.

– Мадлен, – Саша подошел к девушке и нежно поцеловал ее в щеку. – Какой печальный день! Я очень хорошо понимаю, что значит потерять отца. Если бы я мог что-то сделать…

– Спасибо, – машинально, без всякого выражения ответила Мадди. – Мне кажется, я должна тебя поздравить с рождением первенца.

– Да, Наташа такая красавица! – заулыбался он. – Хотя мне из-за нее приходится не спать всю ночь.

– Хорошо быть отцом?

Саша от удовольствия даже зажмурился. Потом, словно о чем-то вспомнив, он смущенно посмотрел куда-то в сторону и прошептал:

– Мадлен, ты очень многого не знаешь. Когда-нибудь я тебе все расскажу.

Мадди равнодушно кивнула. Она слишком устала от Сашиных проблем. К тому же он слишком часто лгал ей раньше.

– У тебя, Саша, нездоровый вид. Ты себя хорошо чувствуешь?

– Да. Просто не высыпаюсь.

К ним подошел Антон Шанелль.

– Здравствуй, Мадлен. Прими мои глубочайшие соболезнования. Музыкальный мир потерял талантливейшего человека.

Мадди слабо улыбнулась.

– Спасибо, Антон, за твои слова о папе.

– Это все правда, Мадди. Я очень рад, что ты почти совсем поправилась. Я вижу, у тебя осталась только палочка.

– Да. Надеюсь, что скоро от нее избавлюсь.

– Прекрасная новость, – сказал Антон. – Может, ты когда-нибудь зайдешь ко мне поговорить? Ты могла бы работать преподавателем.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет, спасибо, Антон. С балетом покончено.

Он кивнул.

– Я понимаю. Пожалуйста, извини. Я должен идти к Иветте.

В комнату вошла Глэдис с подносом, на котором стояли бокалы с шерри.

– Как ты себя чувствуешь, Мадди? – спросила она, подойдя к девушке.

– О'кей, спасибо.

– Как это ужасно, – вздохнула Глэдис. – Подумать только! Только что мистер Себастиан разговаривал с мистером Кристофером у него в кабинете, а в следующую минуту мистера Кристофера нет уже в живых.

Мадди нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что Себастиан был тут в день, когда погиб отец?

Глэдис смущенно смотрела на нее.

– А разве он тебе ничего не сказал? О, Господи, может, я что-то не то сказала? Извините, мне надо разнести шерри.

Она поспешно удалилась, а к Мадди подошел Себастиан и положил ей руку на плечо.

– Крепишься, дорогая?

– Подожди… Почему ты мне не сказал, что виделся с отцом в день его смерти?

Явно растерявшись, он пожал плечами.

– Ну, я… Мне это показалось не очень важным…

– Не очень важным? Себастиан, ты что? Возможно, ты последний, кто видел его и разговаривал с ним, и ты думаешь, что это неважно? – У Мадди внезапно замерло сердце от предчувствия чего-то ужасного.

– Тут что-то произошло? Зачем тебе нужно было видеть отца?

Себастиан знал, что можно сказать неправду, можно сказать все, что угодно, и выйти из этой ужасной ситуации. Но, посмотрев на Мадди, он понял, что больше не сможет ей лгать. Она должна знать правду.

Он тяжело вздохнул, с любовью и нежностью взглянул на нее, понимая, что теряет ее, и тихо сказал:

– Думаю, нам лучше пойти домой.

– …Вот и вся правда, – закончил свой рассказ Себастиан, все еще держа в руках пакет, который нашел на чердаке. – Мы договорились встретиться в пятницу и еще раз все обсудить. Господи, Мадди! Самое ужасное во всей этой истории то, что после разговора с Кристофером я ходил по парку, думал обо всем этом и решил, что все это нужно предать забвению. Я понимал, что это причинит горе многим людям. К тому же перед смертью моя мать сказала мне одну вещь, которая, видимо, доказывает, что я принял правильное решение. Я собирался поехать домой, позвонить Кристоферу и сказать ему, – его голос прервался. – Когда я приехал домой, и ты мне сказала, что он погиб, я… Черт возьми!

Себастиан в отчаянии обхватил голову руками.

– Можешь себе представить, что я пережил в последние несколько дней, думая, что я виноват в смерти твоего отца?

Мадди села в кресло напротив него. Она была мертвенно бледна, внешне абсолютно спокойна, ее состояние выдавали только побелевшие костяшки пальцев, сжатых в кулаки так, что почти впились в ладонь. Только теперь она поняла до конца, каким бывает горе, и какой бывает боль.

– Я думаю, что тебе лучше уйти… – неестественно спокойно сказала она.

– Все, что ты скажешь, дорогая, но только прошу тебя, помни, следователь подтвердил, что это был несчастный случай, и…