Система экономических противоречий, или философия нищеты. Том 1 - Пьер Жозеф Прудон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда позднее, благодаря развитию публичного права, королевская власть, патриархальная форма суверенитета, начинает впитывать демократический дух, налог становится взносом, который каждый выплачивающий его обязан общественному делу, и который вместо того, чтобы попасть в руки князя, поступает в казну государства. В этой эволюции принцип налога остается неизменным: это еще не институт, который трансформируется; это настоящий суверен, который наследует фигуральному (символическому) суверену. Поступает ли налог в пособие князя, или служит для погашения общего долга, — это всегда только требование общества к привилегии: без этого невозможно сказать, почему налог устанавливается пропорционально к состояниям.
«То, что каждый вносит свой вклад в государственные расходы, только хорошо; но почему богатый должен платить больше, чем бедный? — Говорят, что это правильно, так как у него больше. Я признаю, что не понимаю эту справедливость. Одно из двух: либо пропорциональный налог гарантирует привилегию в пользу сильных налогоплательщиков, либо он сам по себе несправедлив. Потому что, если собственность имеет естественное право, как того требует декларация 93 г.[218], все, что принадлежит мне в силу этого права, столь же священно, как и моя личность; это моя кровь, это моя жизнь, это я сам: любой, кто прикоснется к ней, оскорбляет мое зрение. Мои 100,000 франков доходов так же неприкосновенны, как дневной заработок в 75 сантимов гризетки, мои апартаменты — как ее мансарда. Цена не распределяется исходя из физической силы, фигуры или таланта: она не может быть больше из-за собственности» (Что такое собственность, гл. II.).
Как по закону Моисея каждый первенец посвящался Иегове и должен был быть выкуплен пожертвованием; так же налог представляется повсеместно в виде десятины или роялти, которыми владелец каждый год выкупает у суверена возможность эксплуатации земли
Эти наблюдения тем более справедливы, что принцип, который они призваны противопоставить принципу пропорционального распределения, имел свой период применения. Пропорциональный налог возник намного позже в истории, чем вассальная дань, которая состояла из простой официальной демонстрации, без реального сбора.
Под вторым видом налогов понимают, как правило, все те, которые назначают, по виду как противоположность, как косвенные взносы — на напитки, соли, табаки, таможенные, одним словом, все налоги, которые непосредственно затрагивают единственное, что нужно облагать налогом, — продукт. Принцип этого налога, название которого является настоящей бессмыслицей, несомненно, лучше обоснован в теории и обладает более справедливой тенденцией, чем предыдущий: также, несмотря на мнение массы, всегда обманываемой в отношении того, что служит ему, так же, как и что вредит ему, я не сомневаюсь в том, чтобы сказать, что этот налог является единственным нормальным, за исключением распределения и сбора (средств), которыми я здесь не занимаюсь.
Потому что, если это правда, как мы объясняли ранее, что истинная природа налога заключается в том, чтобы оплачивать, в соответствии с определенным режимом заработной платы, определенные услуги, которые уклоняются от обычной формы обмена, следует, что все производители, что касается личного применения, равно пользующиеся этими услугами, должны содействовать достижению сальдо в равной степени. Квота для каждого будет, следовательно, частью его товарного обмена, или, другими словами, удержанием от стоимостей, поставляемых им на потребление. Но при монопольном режиме и с учетом земельного сбора налог настигает продукт до того, как он вступает в обмен, и даже до того, как он произведен: обстоятельство, которое приводит к отклонению суммы налога в затратах на производство, а следовательно, к тому, чтобы перенести его на потребителя и освободить от оплаты монополию.
Каким бы ни было значение налога распределения и налога на количество, одна вещь остается положительной, и это то, что нам важнее всего знать: что по пропорциональности налога замысел суверена состоял в том, чтобы заставить граждан вносить вклад в общественные издержки, либо, согласно старому феодальному принципу, посредством подушной оплаты, что подразумевало бы идею взноса, рассчитанного исходя из количества облагаемых налогом людей, а не из их собственности; но в таком объеме, который предполагает, что капиталы находятся под властью, превышающей таковую капиталистов. Все, стихийно и единодушно соглашаясь, находят подобное распределение справедливым; все, следовательно, считают, стихийно и единодушно соглашаясь, что налог — это восстановление общества, своего рода искупление монополии. Особенно это поражает в Англии, где по особому закону землевладельцы и фабриканты платят пропорционально своим доходам налог в двести миллионов, который называют налогом бедных.
В двух словах практическая и признанная цель налога состоит в том, чтобы наложить на богатых, во благо народа, взыскание, пропорциональное капиталу.
Однако анализ и факты показывают, что распределительный налог, налог на монополию, вместо того, чтобы его выплачивали владельцы, налагается на тех, кто ничем не владеет;
Что налог на долю, отделяющий производителя от потребителя, бьет только по последнему, оставляя капиталисту только ту долю, которую он должен был бы заплатить, если бы состояния были абсолютно равны;
Наконец, что армия, суды, полиция, школы, больницы, хосписы, приюты и исправительные дома, общественные рабочие места, сама религия, все, что общество создает для обороны, освобождения и помощи пролетарию, сначала оплачивается и обслуживается пролетарием, затем направляется против пролетария или теряется во имя пролетария; так что пролетариат, который сначала работал только на касту, которая его истребляет, касту капиталистов, должен работать еще и на касту, бичующую его, касту непродуктивных.
Эти факты теперь настолько известны, и экономисты, я отдаю им должное, изложили их с такой очевидностью, что я воздержусь от повторения их демонстраций, которые, впрочем, уже не находят оппонентов. То, что я предлагаю подчеркнуть, это что экономисты, мне кажется, поняли не до конца, — что условие, поставленное работнику этим новым этапом социальной экономики, не поддается никакому улучшению; что, кроме случая, когда промышленная организация, и в результате политической реформы, приведет к равенству состояний, — зло присуще полицейским учреждениям так же, как мысль о благотворительности, которая их породила; наконец, что ГОСУДАРСТВО, в какой бы форме оно ни существовало, светское или религиозное, монархическое или республиканское, до тех пор, пока оно не станет послушным и покорным органом общества равных, будет для народа неизбежным адом, я почти сказал, законным проклятием.
§ II. Антиномия налога
