Секрет Жермены - Луи Буссенар

Швейцар вздумал протестовать:

— Еще посмотрим!.. Подумаешь… какой начальник…

Не успел он договорить, как получил две основательные оплеухи.

— Еще одно слово, и я вас искалечу! — крикнул молодой человек. — Молчать! По вашей вине произошло такое дело! Мы не поверим, что без вашего ведома в дом могли войти и выйти из него посторонние люди! История темная. Вам, может быть, еще придется поночевать в полиции.

— Жан! Идемте же, я хочу поскорее увидеть, что там, — сказала Жермена.

Тот почтительно поклонился и пошел следом.

Они вместе оказались в будуаре.

— Жермена! Дорогая Жермена! — воскликнул Бобино, кого швейцар посчитал просто за управляющего. — Ужасно!.. Капкан сработал… Вор попался… Здесь отрезанная нога… Какое несчастье, что мы оставили на старом месте прежнего швейцара, когда купили этот дом! Надо было взять его сюда. На того сторожа можно было всецело положиться…

— Бобино, мой друг, зло совершилось, теперь надо смотреть, насколько оно поправимо. В первую очередь — искать вора.

— Или воров. А еще до окончания поисков попытаться определить, что это были за люди… Интересовались ли они только деньгами, ценностями…

— Пока надеюсь, что так…

— Пройдите в вашу спальню, я должен удалить этот отвратительный обрубок.

— Хорошо, друг мой, а я пока посижу в одиночестве, подумаю.

Оставшись один, Бобино повернул кнопки секретного устройства в обратную сторону и запер сейф. Потом, превозмогая отвращение, вынул из сомкнутых пружинами дуг капкана обрубок конечности — холодной, побуревшей, с красными костями на месте распила.

Рассмотрел нижнюю часть штанины из дешевой материи и бумажный носок, меток на них не оказалось. Башмак был тяжелый, сильно поношенный. Он снял обувь с остатка ноги. Ступня была огромная, грубая, плоская, пальцы с грязными ногтями.

«Дело, мне почему-то кажется, сильно попахивает графом Мондье. Но это не он!.. Либо какой-нибудь его сообщник, или же обыкновенный вор, не имеющий к графу отношения. Однако простой взломщик несомненно предпочел бы оказаться арестованным, чем так искалеченным. Надо сегодня же отнести все это в полицию», — думал Бобино.

Он пошел к Жермене, та находилась в сильном беспокойстве.

— Так что вы установили? — спросила девушка.

— Не особенно много, однако не тревожьтесь. Мне кажется, что кража принесла лишь материальный ущерб.

— Хотелось, чтобы это было так. Но теперь надо быть настороже более прежнего.

— Я сейчас рассчитаю швейцара и, если позволите, вашу горничную. Пусть ее заменит Мария, жена Матиса.

— Но она очень нужна там…

— Это так, но около вас должны находиться люди, каким можно вполне доверять. Великое несчастье, что нельзя быть одновременно здесь и там! Ах, Жермена! Моя хорошая! Страшное дело вы затеяли!

— Неужели вы, мужчина, стали колебаться?

— Нет! Но я боюсь за вас, когда думаю, что вы остаетесь тут одна, почти изолированная от нас…

— Не теряйте мужества! Схватка только началась, она будет страшной! Поспешим нанести первые удары и поколебать врага, пока он еще не предупрежден!..

— Вы полагаете, что там…

— Главный узел… Оттуда мы получим нужные сведения.

— Вы хотите снова поехать к мамаше Башю?

— Нет, это было бы слишком неосторожно. Поедете только вы с Матисом, притом хорошо вооруженные.

— Хорошо, сегодня же или, самое позднее, завтра. Подумайте, что, если сейф открыл граф? Его надо непременно опередить…

К несчастью, замысел удалось осуществить только через день. Понадобилось доставать обещанные старухе пять тысяч франков. Воры утащили всю наличность, и пришлось добывать изрядную сумму, какой хватило бы на все предстоящие немалые расходы.

Так что Бобино с другом-кожевником Матисом поехали в Эрбле только через день, чтобы получить от старухи Башю сведения, так необходимые Жермене, за них, не колеблясь, решили платить золотом.

Бобино опасался, что старуха по злобе или из-за страха закобенится, несмотря на обещание кругленькой суммы.

Все-таки ему удалось уговорить ее в обмен на луидоры дать адрес таинственной женщины, называемой Маркизеттой.

Получив его, он тут же возвратился в Париж, предупредив тайную производительницу абортов, что если она кому-нибудь скажет об их сделке, то весьма скоро получит приятную возможность познакомиться с судом.

Молодой человек привез Жермене всего лишь координаты, иные данные старуха наотрез отказалась сообщить, клянясь всеми святыми, что ей обещали врученную сумму за одни только сведения о местонахождении, вообще она к тому же ничего больше и не помнит.

Жермена велела говорить, что сегодня никого не принимает, быстро оделась в очень скромное платье и, как только Бобино передал ей адрес, тут же собралась уходить.

— Вы не хотите, чтобы я вас провожал, Жермена? — спросил типограф.

— Нет, спасибо, мой милый, ничто мне не угрожает. К тому же вы знаете, я сумею себя защитить.

— Знаю, но мне все-таки не нравится, когда вы отправляетесь в подобные экспедиции одна.

— Это дело займет каких-нибудь два часа, а вы нужны там… И я тоже буду там к вечеру. Чтобы сбить со следа тех, кто, возможно, за нами следит, я поеду туда непривычным путем. До свиданья, мой милый, мой дорогой Бобино!

— До свиданья, Жермена! И главное — будьте осторожны.

— Какое вы дитя! Со мной кинжал, револьвер… Вы знаете, куда я иду… Мы в Париже… Сейчас день…

— Видите ли, Жермена, Париж… тот город, где мы теперь… полон тайн и преступлений.

Жермена вышла из дому совершенно открыто, зная, что лучший способ сбить с толку шпионов — не делать тайны из своих действий.

Через полчаса извозчик доставил ее к назначенному месту, далее она пошла пешком по совершенно пустынной улице. Примерно на середине ее Жермена остановилась около глухой стены, у входа, и сказала себе: «Это здесь».

Она почувствовала некую робость, собираясь позвонить. Гладкое высокое ограждение, высокая вроде тюремной решетка, выкрашенная в темно-коричневый цвет, водруженная на каменное основание, — все это составляло необычный забор с воротами из сплошных металлических плит.

Жермена подавила нерешительность и позвонила. Услышав сразу же перекличку множества колокольчиков внутри ограды, она подумала: «Эту Маркизетту очень основательно охраняют…»

Девушка не предполагала, насколько оказалась права.

Дверь почти стремительно отворилась, и, едва посетительница успела войти, стальная панель захлопнулась за ней.

Перед Жерменой предстал просторный двор с красивыми высокими деревьями на подстриженных зеленых лужайках. Вглубь уходила дорога для экипажей, тщательно посыпанная песком. В отдалении виднелись большое строение и флигеля, окружавшие усадьбу с трех сторон.