Криптономикон, часть 2 - Нил Стивенсон

Паттон беспардонно форсировал Рейн, обскакав Монтгомери, который тщательно готовился сделать это первым.

Немецкая подводная лодка U-234 идет Атлантическим океаном к мысу Доброй Надежды. На ее борту десять контейнеров с тысячью двумястами фунтами окиси урана. Уран ждут в Токио для предварительных экспериментов по созданию новой, исключительно мощной бомбы.

Генерал Кертис Лемей летает до опасного низко над японскими городами, осыпая их зажигательными снарядами. Четверть Токио в руинах — здесь погибли восемьдесят три тысячи человек.

В ночь после налета на Осаку американские морпехи водрузили знамя над Иводзимой, и эта фотография обошла все газеты.

За считанные дни Красная Армия, ныне самая сокрушительная сила на земле, захватила Вену и нефтяные месторождения Венгрии. Советский Союз объявил, что не будет продлевать с Японией пакт о ненападении.

Бои за Окинаву идут с невиданным ожесточением. Японцы бросили против американского флота все свои силы. «Ямато» вышел в море, ощетинясь восемнадцатидюймовыми орудиями и неся запас топлива только в одну сторону. Однако американские криптоаналитики перехватили и расшифровали приказы. Величайший линкор мира потопили, и с ним две тысячи пятьсот человек. Теперь американцам противостоят «хризантемы на воде»: тучи летчиков-камикадзе, человекобомб, человекоторпед, начиненных взрывчаткой катеров.

К изумлению и досаде немецкого командования, японское правительство попросило, чтобы в случае утраты всех европейских военно-морских баз кригсмарине получил приказ действовать совместно с японцами на Дальнем Востоке. Радиограмма была зашифрована кодом «Индиго». Ее перехватили и прочли страны-союзницы.

В Англии доктор Алан Матисон Тьюринг, считая, что война практически закончена, давно переключился с секретной телефонии на создание думающих машин. Последние пять месяцев — с тех пор как в Блетчли-парк доставили «Колосс Марк II» — он работал с действительно программируемой вычислительной машиной. Алан изобрел эти машины задолго до того, как их начали строить, и ему не обязательно трогать железяки. Впрочем, работа с «Колоссом Марк II» помогла четче сформулировать, какой должна быть следующая машина. Алан думает о ней как о послевоенной, но только потому, что он в Европе и меньше Уотерхауза озабочен окончательным разгромом Японии.

— Я работаю над ЗАРЫВАТЬ и ВЫКАПЫВАТЬ, — говорит голос, идущий из маленьких дырочек в бакелитовых наушниках на голове у Лоуренса. Голос странно искажен и почти тонет в белом шуме и раздражающем треске.

— Повтори, пожалуйста, — просит Уотерхауз, плотнее прижимая наушники.

— ЗАРЫВАТЬ и ВЫКАПЫВАТЬ, — говорит голос. — Это… э-э… набор инструкций, которые надо выполнить. Алгоритм. Программа.

— Да! Прости, я первый раз тебя не услышал. Я тоже над этим работаю, — говорит Уотерхауз.

— У следующей машины будет запоминающее устройство, Лоуренс, звуковые волны в цилиндрах, наполненных ртутью. Мы украли идею у Джона Уилкинса, основателя Королевского общества, который придумал ее триста лет назад, только он собирался вместо ртути использовать воздух. Я… прости, Лоуренс, ты сказал, что тоже над этим работаешь?

— Я применил электронные лампы.

— Что ж, вам, американцам, это годится, — говорит Алан. — Полагаю, если иметь неограниченные средства, можно сделать систему ЗАРЫВАНИЯ-ВЫКАПЫВАНИЯ из паровозов или чего еще и держать многотысячный штат рабочих, чтобы все это смазывать.

— Насчет ртути идея хорошая, — признает Уотерхауз. — Очень перспективная.

— Так ты правда научился ЗАРЫВАТЬ и ВЫКАПЫВАТЬ с помощью электронных ламп?

— Да. Я ВЫКАПЫВАЮ успешнее, чем мы с тобой в ту поездку, — говорит Лоуренс. — Ты нашел те слитки, которые зарыл?

— Нет, — рассеянно отвечает Алан. — Они затерялись. Затерялись в шуме бытия.

— Ты знаешь, я только что задал тебе тест Тьюринга, — говорит Лоуренс.

— Прости?

— Эта дрянь так искажает голос, что не поймешь, ты это или Уинстон Черчилль, — говорит Лоуренс. — Единственный способ убедиться, что это ты, — услышать то, что может сказать только Алан Тьюринг.

Алан смеется высоким пронзительным смехом — это точно он.

— «Проект X» ужасен, — говорит Алан. — «Далила» несравненно лучше. Жаль, что ты не можешь ее увидеть. Или услышать.

Алан в Лондоне, где-то в командном бункере. Лоуренс в Манильском заливе, на острове Коррехидор. Их соединяет медная нить, протянутая вдоль всей планеты. Сейчас мировой океан пересекает множество таких нитей, но лишь особые тянутся в такие помещения, как эти. Они есть в Вашингтоне, Лондоне, Мельбурне, а теперь и на Коррехидоре.

Лоуренс смотрит через толстое стекло в кабинку механика, где на самом дорогом и точном в мире граммофоне крутится грампластинка. Она тоже самая дорогая в мире — на ней записан псевдослучайный белый шум. Шум электронным образом суммируется с голосом Лоуренса, прежде чем его отправят по проводам. В Лондоне шум (считываемый с такого же граммофона) вычитают из сигнала и результат передают Алану в наушники. Успех зависит от полной синхронизации граммофонов Чтобы их синхронизировать, надо передавать этот мерзкий скрежет, несущую волну, вместе с голосовым сигналом. Если все идет хорошо, второй граммофон подстраивается под первый, и они крутятся в унисон.

Другими словами, пластинка — тот же одноразовый шифр-блокнот. Где-то в Нью-Йорке, в недрах «Лабораторий Белла», за охраняемыми запертыми дверями, техники записывают шлягеры белого шума, штампуют несколько копий, отправляют с курьером в места назначения, а оригиналы уничтожают.

Этот разговор вообще не мог бы состояться, если бы пару месяцев назад, когда Лоуренс еще был на Йглме, английское правительство не попросило Алана оценить криптостойкость «Проекта X». Он проработал в «Лабораториях Белла» несколько месяцев и дал заключение, что система достаточно надежна — потом вернулся в Англию и начал разрабатывать еще более надежную систему, «Далилу».

Как это связано с мертвыми китайскими рабами? Для Лоуренса, который смотрит через стекло на крутящийся диск с белым шумом, связь яснее ясного. Он говорит:

— Когда мы последний раз беседовали, ты работал над генератором шума к «Далиле».

— Да, — рассеянно отвечает Алан. Это было давным-давно, проект ЗАРЫТ в запоминающем устройстве памяти и нужно минуты две, чтобы его ВЫКОПАТЬ.

— Какие алгоритмы ты рассматривал в качестве возможных?

Еще пятисекундная пауза, потом Алан пускается в рассуждения о математических функциях, пригодных для генерации псевдослучайных числовых последовательностей. Алан учился в хорошей английской закрытой школе, и его речь, как правило, четко структурирована: вступление, основная мысль и так далее.

ПСЕВДОСЛУЧАЙНЫЕ ЧИСЛА

I. Предостережение: на самом деле они, разумеется, не случайные, просто такими выглядят, отсюда «псевдо».

II. Обзор задачи:

А. Она кажется простой.

В. В реальности она очень сложна.

С. Последствия неудачи: немцы расшифровывают наши сообщения, миллионы гибнут, человечество порабощено, мир погружается в новое Средневековье.

D. Как определить, что последовательность чисел случайна?

1, 2, 3… (Список различных статистических тестов на случайность, достоинства и недостатки каждого.)

III. Всякая всячина, которую я, Алан Тьюринг, перепробовал.

А, В, С… (Перечень разных математических функций, с помощью которых Алан пытался получить случайные числа; как почти все они позорно провалились, его недоумение, потом злость, потом отчаяние и, наконец, осторожная уверенность, что один из методов все-таки работает.)

IV. Выводы:

А. Это труднее, чем кажется.

В. Тут нужна осмотрительность.

С. С делом можно справиться, если приложить мозги.

D. Оценивая задним числом, это очень интересная математическая задачка, которой надо будет при случае заняться вплотную.

Когда Алан заканчивает безупречно структурированный облет Удивительного Мира Псевдослучайности, Лоуренс спрашивает:

— Как насчет дзета-функции?

— Даже не рассматривал ее, — отвечает Алан.

У Лоуренса отвисает челюсть. Его полупрозрачное отражение в стекле наложено на крутящуюся пластинку; Уотерхауз видит на своем лице тень досады. Должно быть что-то вопиюще неслучайное в дзета-функции, если Алан с ходу ее отбросил. Но Лоуренс ничего такого не видел. Он знает, что Алан умнее, однако не привык отставать безнадежно.

— Почему… почему нет? — мямлит он.

— Из-за Руди! — гремит Алан. — Мы с тобой и с Руди работали в Принстоне над этой чертовой машиной! Руди знает, что мы можем ее построить! Дзета-функция — первое, что пришло бы ему в голову.

— А. — Лоуренс вздыхает. — Но по всем остальным параметрам она могла бы подойти.

— Могла бы, — осторожно отвечает Алан. — Не проверял. Ты ведь не думаешь ее использовать?

Лоуренс рассказывает про счёты. Несмотря на шум и треск, ясно, что Алан ошарашен. Наступает пауза, пока техники на двух концах провода возятся с граммофонами. Когда связь восстанавливается, голос Алана по-прежнему звучит взволнованно.