Инцел на службе демоницы 1 и 2: Секса будет много (СИ) - Блум М.

От нечего делать я погрузил ложку в торт.

— Чуть не забыла, — Катя внезапно оторвалась от книги, — Председатель просила тебя помочь.

Что-то я такого не слышал, хотя тоже сидел рядом.

— Угу, — пробормотала с набитым ртом Юля, — у ныё… для тыбя… — слова в ее рту смешивались с тортом, превращаясь в еле разборчивые звуки, — сурпрыз…

Отодвинув стул, я охотно поднялся с места — видимо, десерт для меня был не здесь, а в подсобке. Других «сурпрызов» в голову не приходило. Да и по тому, как, доев свой торт, Юля схватилась за тарелку Председателя, становилось ясно, что та сюда в ближайшее время не вернется. Обогнув потерявших ко мне интерес девчонок, я зашел за стойку и направился к подсобке.

— Входи! — отозвалась Председатель на мой стук.

Приоткрыв дверь, я шагнул в полумрак. Свет внутри был выключен, горели только свечи, расставленные по всей комнате — явно против правил пожарной безопасности. Пламя, поигрывая, плясало по потрескавшимся стенам, создавая не столько романтичную, сколько мистическую атмосферу, как в подземелье старого замка. Сливаясь с царящей вокруг чернотой, Председатель стояла у стола в длинной темной накидке, закрывающей ее всю — от шеи до пяток — похожей то ли на бесформенный балахон, то ли на безразмерный плащ. Я закрыл дверь, и она легко, одним движением сбросила накидку с плеч.

Прошелестев, ткань упала прямо ей под ноги. В интимном полумраке между нами Председатель осталась как яркое светлое пятно — абсолютно обнаженная. На ней не осталось ничего, даже очков, скрывающих глаза — лишь длинные темные волосы, еще недавно собранные в строгую косу, теперь свободно струились по ее груди и плечам, оставаясь последним невесомым нарядом.

Иллюстрация: https://telegra.ph/file/beecabdb2d9b7dc25d79f.jpg

— Я хочу подарок, — переведя дыхание, заявила она, — тебя…

Медальон жарко полыхнул под майкой, подтверждая уже и так очевидное. Председатель сделала шаг ко мне, держа одну из рук у себя за спиной. Что у нее там? Презервативы? Боится показывать? То, что у нее было под одеждой, показать она не постеснялась — даже быстрее, чем я ожидал. Решив не обращать внимания на странности, я обнял ее и притянул к себе.

— Только сначала разденься, — она немного неловко увернулась от поцелуя, — хочу, чтобы ты показал, что согласен…

Как и тогда в коридоре, мой стояк упирался ей в живот, наглядно демонстрируя согласие. Или чтобы она поверила, ей надо показать вживую? Стрелка моего внутреннего страннометра начала немного подрагивать, но сегодня его уже столько раз коротило, что я почти к нему не прислушивался. Просто небольшой стриптиз — засчитаю его за прелюдию.

Я быстро потянул майку вверх, косясь на ворсистый плед на полу, которого раньше здесь не было — явно принесла сюда для праздника. За майкой последовали брюки. С каждой снятой вещью Председатель следила за мной все жаднее, возбуждаясь уже от одного факта, что сподвигла парня раздеться. Наконец количество одежды на нас сравнялось — я оставил лишь пылающий в предвкушении медальон.

— Клево!.. — выдохнула Председатель, когда плавки упали на пол.

Решив, что пора перейти к чему-то еще более клевому, я снова потянулся ее обнять. Однако она немного неуклюже отстранилась.

— А теперь закрой глаза…

С учетом горящих по углам свечей, это уже начинало тянуть на какую-то игру. Я с любопытством зажмурился, ожидая как минимум поцелуя, а то и вовсе минета. Ее рука неторопливо пробежалась по моей груди и остановилась над пахом, поглаживая, заставляя возбуждаться еще сильнее. В тишине я услышал, как она довольно причмокнула, и замер, гадая, какой будет новая ласка.

В следующий миг воздух разодрал глухой треск электрических разрядов. Сотни мелких игл впились в меня, сводя тело жгучими судорогами. Какого?!.. Ничего не понимая, я ошарашенно распахнул глаза. С сосредоточенным лицом Председатель тыкала мне в живот искрящим шокером. То ли от ее напористого вида, то ли от пронзающей тело боли мои глаза чуть не вылезли ей навстречу. Без понятия, чего она хотела добиться, но это точно была самая дикая прелюдия из всех, какую только можно представить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Отключайся уже, — нетерпеливо заявила она, — тебе понравится!

Сознание поплыло короткими волнами, топя все вокруг в густой черноте. В голове плескалась лишь одна мысль: я думал, она хочет мой член, а что если мою почку?..

— О, Дева Лилит, приди! Шлюхи твои зовут тебя…

Что за хрень?!

Сознание возвращалось толчками под каждое слово, которое нараспев произносили сразу пять голосов. Неприятная прохлада пробежалась по коже — я все еще был раздет, и мое обнаженное тело, как огромная бесформенная капля, растекалось по чему-то мягкому и мохнатому. В руках и ногах была тяжесть, словно мне бросили по камню на каждую конечность. Даже на живот что-то жестко давило, а во рту застрял комок — реальный комок, какая-то тряпка, упиравшаяся мне прямо в зубы. Хотя даже это казалось ерундой по сравнению с ощущением, что кто-то лизал мой член.

Я с усилием разлепил веки, и по глазам мгновенно ударил полумрак, освещенный лишь дрожащим пламенем свечей. Следом из темноты подсобки выступили пять ярких светлых пятен — пять обнаженных девичьих тел, расположившихся вокруг в странном хороводе. От увиденной картины мне стало еще более дурно. Распятый как чучело, я лежал на пледе на полу, а они сидели прямо на мне — на руках и ногах по одной, как вороны на ветке — давя целым телом на каждую конечность, лишая возможности их сбросить или сдвинуться.

— Дева Лилит, приди! Дева Лилит, приди! — голосили они все громче и громче.

Правда, теперь уже на четыре голоса — именинница не участвовала, заняв свой рот кое-чем другим. Председатель, которой не нашлось места на моих конечностях, расположилась у меня между ног, одной рукой опираясь на мой живот, а другой сжимая мой член, который, как и я сам, не приходил от этого в восторг. Не обращая внимания, Председатель самозабвенно меня обсасывала, словно у нее в рту был твердый леденец, который надо рассосать до палочки на скорость.

Это был самый жуткий минет, который мне когда-либо делали. Непонятно, чего она вообще хотела от моего члена: то ли съесть, то ли оторвать. Она двигалась слишком резко и быстро, без капли нежности и заботы. По ощущениям, царапал даже ее язык. Хорошо хоть, хватило ума не кусать, и то она периодически подцепляла головку зубами. Мой член морщился примерно так же, как и я, но ни возмутиться, ни ничего посоветовать я не мог — мешал кляп во рту. Энтузиазма и энергии у нее было хоть отбавляй, а вот опыта реально не было — но какой бы парень дал себя на растерзание? Даже если она дает с ходу, никто не согласится на второе свидание, если, конечно, вообще переживет первое. При любом раскладе от такой любовницы безопаснее держаться подальше.

— Дева Лилит! Шлюхи твои зовут тебя!..

Странный шабаш все продолжался. В такт каждому слову, закрыв глаза, четыре другие девчонки покачивались на мне, потираясь влажными промежностями о мою кожу. Раз за разом они призывали Лилит, а я мысленно начал звать Би — просто вопить, чтобы она поскорее явилась сюда и как-нибудь меня спасала. Благо, медальон, который сейчас пылал, как раскаленный уголь, все еще был на мне. Вот только Би, которая появляется из ниоткуда когда не надо, сейчас не появлялась.

— О, Дева Лилит, приди!..

Я зажмурился, стараясь ничего не чувствовать: ни смазку, текущую по рукам и ногам, ни член, который уже молил о пощаде, ни раздражающе громкие причитания, буквально протыкающие голову. Пытаясь отстраниться от всего, я вызывал еще усерднее: Би, ну приди же! Я буду тебя слушаться! Обещаю!..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Привет! — вдруг прямо над ухом раздался незнакомый голос, мягкий, бархатный, ласкающий слух. — Заждался, мой сладкий мальчик…

Я молнией распахнул глаза. Из ниоткуда, словно родилась прямо из языков пламени, появилась девушка, красивее которой я не видел ни разу в жизни. Роскошные белоснежные локоны каскадом спадали по ее плечам, рассыпались по груди, ласкали талию — рождая страстное желание коснуться всего, чего касались они, почувствовать на ощупь, погладить. На вид моя ровесница или чуточку старше, она была в том возрасте, в котором секс особенно сладок, и при взгляде на нее исчезли все мысли, кроме секса. Он читался во всем: в ее манящем голосе, в пронзительных ярко-зеленых глазах, пухлых губах, по виду созданных только для поцелуев. Мозг словно сам приказывал себе ее хотеть — стройное гибкое тело, обещающее невероятное наслаждение, упругую грудь, будто выточенную гением, совершенные бедра, очерченные тонкой тканью, казавшейся полупрозрачной в свете качающегося пламени.