История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима - Сьюзен Бауэр

Победа Кира не привела к изменению системы правления. Он сделал огромный дворец Навуходоносора одним из своих царских дворцов и оставил дворец в Экбатане летней резиденцией; высоко в горах дворец был блокирован снегом большую часть зимы, но в нем было намного приятнее, чем на жаркой персидской равнине в летние месяцы. Его дворец в Аншане оставался еще одним его домом. Но для администрации своей новой империи Кир выстроил новую столицу, Пасаргады.

В Персидской империи завоеванные народы имели возможность вести повседневную жизнь без излишнего давления со стороны власти. Новое в империи Кира заключалось в том, что населяющие ее народы не считались единой персидской нацией, а люди не обязаны были становиться персами. Кир рассматривал свою империю как набор различных народов под управлением персов. В отличие от ассирийцев, он не пытался разрушить национальную идентичность и индивидуальность. Вместо этого он изображал себя в виде великодушного пастыря всех этих индивидуальностей – а тем временем продолжал платить своим Ушам и Глазам, чтобы знать о возможных неприятностях.

Сравнительная хронология к главе 59

Глава шестидесятая

Римская республика

Между 550 и 501 годами до н. э. кельты и карфагеняне выходят на историческую сцену, в то время как Рим изгоняет своих царей

Победоносный Кир оставил Харпага в Малой Азии, чтобы тот завершил завоевание Лидии взятием расположенных вдоль берега ионических городов, которые были ее союзниками.

По Геродоту кампания Харпага вызвала эффект домино. Он начал операцию с Фокеи – города в центре побережья, жители которого были «самыми первыми греками, которые совершили дальнее путешествие через море». Осадив город, Харпаг начал энергично проводить земляные работы возле его каменных стен. Тогда жители сообщили Харпагу, что готовы вести переговоры о сдаче, если он отойдет на день и даст им спокойно обсудить это дело. Он сделал, как его просили, и тогда фокейцы «спустили на воду свои пентеконтеры[198], погрузили на борт всех женщин и детей и все свое личное имущество… сели на суда сами» и уплыли прочь. «Так персы взяли Фокею, в которой не было людей».

Фокейцы уже построили себе торговую факторию под названием Алалия на острове Кирн – греки называли его Корсикой. Половина фокейцев, мучимая тоской по дому, решила вернуться в свой пустой город и довериться персам. Другая половина уплыла в Алалию.1

Поселившись на Корсике, фокейцы создали собственную торговую империю. Пентеконтеры прекрасно подходили для торговли: они имели многочисленную команду (как минимум пятьдесят гребцов плюс палубная команда и капитан), при необходимости все могли сражаться, что делало пентеконтеру гораздо более опасной для пиратов, чем простое купеческое судно, которое часто имело на борту всего пять-шесть человек.2 Фокейцы планировали установить господство на западных торговых путях Средиземного моря, на которые другие греческие города еще не обращали особого внимания. В качестве своих передовых постов на западе они основали колонию на современном южном побережье Франции. Этот новый город, Массалия, связал сеть греческой торговли с торговой сетью племен, которые были еще едва известны. Это были дикие кочевые племена, пришедшие из глубин необжитых земель далеко от берега. Они приносили с собой золото и соль, янтарь, мех и – самое ценное – олово.

Так фокейцы встретились лицом к лицу с кельтами.

«Кельты» – это анахроническое название племен, которые бродили на западе центральной Европы между 600 и 500 годами до н. э. И греки, и римляне немного позднее стали называть этих людей «галлами» или «кельтами», но между 600 и 500 годами до н. э. они еще не имели «этнической идентификации»,3 будучи просто разбросанными племенами.

Все эти племена имели индоевропейское происхожение, то есть давным-давно пришли из тех же земель между Каспийским и Черным морями, что и народы, позднее известные как хетты, микенцы и арии.4 Сходство в языках этих четырех индоевропейских народов предполагает, что они пришли из общего места, чтобы расселиться в четырех различных областях: хетты ушли на запад, в Малую Азию; микенцы – на запад, а затем на юг, на север греческого полуострова; «кельты» – на север Альп; арии – сначала на восток, а потом на юг, в Индию.

Но индоевропейцы, известные позднее как кельты, не имели письменности, поэтому мы можем изучать только их погребения и вещи, которые они оставили после себя. Ко времени, когда была построена Массалия, примерно в 630 году до н. э., один и тот же обычай захоронения распространился из района современной Австрии к южному течению реки Луары. Мы называем этот период Хальштаттской культурой – по самому известному ее памятнику, кладбищу и соляной шахте к югу от Дуная.[199]

Хальштаттские племена наполняли свои могилы золотыми ювелирными изделиями, мечами и копьями, пищей и питьем – согласно ритуалу, все это полагалось мертвым для жизни в загробном мире. Могилы умерших вождей были окружены могилами воинов, которых хоронили с длинными железными мечами, их самым ценным имуществом.5 Купцы из племен Хальштатта водили свои обозы с янтарем, солью и оловом до Массалии издалека – даже из шахт, расположенных на месте современного Корнуолла. Все это были ценные и редкие товары, и торговля превратила Массалию в стремительно растущий город.

Прибыльная торговля фокейцев, ведущаяся из Массалии, быстро разрасталась, что было невыносимо для этрусков. Города самой Этрурии занимались тем, что основывали другие города все дальше и дальше на север. Теперь же агрессивные греки вторглись на территорию, которую этруски считали подходящей для разработки в собственных интересах. Греческие колонии появлялись вдоль южного берега современной Франции; Монако, Ницца и Сент-Тропе – все эти пункты возникли как греческие торговые фактории.6

Давление подталкивало города Этрурии – такие же непримиримо независимые, как и греческие, – к объединению в ассоциацию. Пять этрусских городов Италии за век до описываемых событий уже объединялись в союз против Рима. Теперь двенадцать этрусских городов были готовы связать свои судьбы в коалицию, образованную как имитация греческого амфиктиониса (amphictyonys) – союза, когда города объединялись лишь для самых простых целей, сохраняя свою политическую независимость. Этрусская Лига, созданная около 550 года до н. э., включала города Вейи, Тарквинии и Вольсинии.7

Однако, даже после объединения Этрусская Лига не могла надеяться успешно бороться с вторгающимися фокейцами, поскольку те могли вовлечь в развязанную войну сотни судов объединенных греков. И тогда, продолжает Геродот, этруски вступили в союз с карфагенянами.

Карфагену, который располагался на северном берегу Африки, к 550 году было уже триста лет. Два старейших города вольной финикийской федерации, Тир и Сидон, теперь попались под власть Кира. Но Карфаген, находившийся много дальше, стал центром собственного маленького царства. В 550 году его царем был Магон – первый карфагенский монарх, о котором у нас имеется исторические свидетельства.8

К дням Магона Карфаген уже рассеял свои торговые колонии по Средиземному морю. Карфагеняне оказались ничуть не удачливее этрусков и тоже увидели, как греки деловито колонизируют окружающие территории. Поэтому они легко объединились для борьбы с фокейцами в Алалии.[200] Историческая запись об альянсе сохранилась в «Политиках» Аристотеля, где упоминается, что «этруски и карфагеняне» однажды объединились «для обеспечения безопасности торговли и для деловых взаимоотношений».9

Греки в Алалии (современная Корсика), уловив их замысел, подготовились к войне: «Фокейцы подготовили шестьдесят кораблей, – пишет Геродот, – и вышли встретить врага в Сардинское море». В последовавшей битве было потоплено сорок фокейских кораблей, а оставшиеся двадцать были так сильно повреждены, что больше не могли сражаться, но оставались еще на плаву. Поэтому фокейцы вернулись назад на Корсику, снова погрузили своих женщин и детей, и отправились к Рению – греческому городу на «носке» Италийского сапога.

Морская битва у Алалии была второй из известных великих морских битв (первой стала битва Рамсеса III с «морским народом». Прямым ее результатом стало то, что этруски захватили главенство в этом районе. Они завладели Корсикой и, не донимаемые более перемещавшимися на пентаконтерах фокейцами, сами возводили торговые колонии, выдвинув их далеко на запад, до самого испанского берега (во всяком случае, так сообщает Стефан Византийский). Они были на вершине своего могущества, став хозяевами Италийского полуострова к северу от Тибра.10