Необычайные похождения царевича Нараваханадатты - Сомадева

Неразумные безрассудно дают себя обманывать ложными представлениями и становятся посмешищем для других и источником горя для самих себя.

А вот еще послушай,

как слуги сберегли товары от дождя

У какого-то купца в дороге под тяжестью груза упал верблюд. Вот и говорит купец слугам: «Пойду-ка я куплю другого верблюда и половину груза с этого на того переложу. А вы, коли туча нагрянет, смотрите, чтобы вода не попортила кожи, набитые одеждами да тканями». Оставил он слуг около верблюда, а сам ушел, и тут туча налетела, и дождь пошел.

Подумали эти мудрецы: «Наказывал нам хозяин: «Чтоб вода кожи и не коснулась!» — вытащили из мешков ткани и одежды и завернули в них мешки, и от того все ткани и одежды от воды попортились.

«Глупцы! — в ярости закричал на них купец, вернувшись. — Что же вы мне все ткани да одежды водой попортили!» «Да ведь ты сам, почтенный, наказывал кожи-то от воды уберечь! В чем наша-то вина?» — отвечали слуги, «Погибнут ткани, если кожи промокнут, — вот что я сказал! Велел я вам одежды беречь, не кожи!» — закричал купец, погрузил на другого верблюда свое добро, а когда домой вернулся, то наказал слуг.

Глупцы, ничего не желая дурного, все делают наоборот и себе зло причиняют, а другим и того больше.

Вот послушай теперь историю о том,

с которого пирожка сыт будешь?

Какой-то путник купил на одну пану восемь пирожков. Съел он шесть из них и все не чувствовал себя сытым, а как седьмой съел, так тут и наелся. Заревел простофиля: «Обманули меня! Что бы мне этот пирожок первым съесть? Сразу бы я наелся. Зачем я понапрасну остальные загубил?! Лучше б я их сберег!»

Потешались над ним люди, над не знающим, что голод постепенно проходит.

А вот и другая история о том,

как дверь стеречь

Говорил, рассказывают, один купец своему глупому слуге: «Постереги-ка дверь в лавку. Ненадолго домой сходить мне надо!» Сказал он так и пошел, а раб, снявши дверь с петель, пошел посмотреть на скомороха. Возвращается он к лавке, увидал его тут хозяин, да и начал бранить, а дурачина знай твердит: «Ты же мне велел дверь стеречь!» Так вот дурни, смысла слов не ведающие, за слово цепляются.

А сейчас выслушай необычайную историю о том, что

не бывает в деревне нашей восьмого дня

Чьего-то буйвола изловили деревенские мужички, да под баньян за деревней привели, прирезали и съели. Хозяин буйвола на то пожаловался царю, а потом привел их всех, нажравшихся, пред царевы очи и так сказал: «На берегу пруда под баньяном, божественный, прирезали моего буйвола болваны у меня на глазах!» Послушали они его, и говорит старший из них: «Нету в деревне нашей пруда, да и баньян нигде не растет. Все он брешет! Где этот буйвол, которого мы будто убили да съели?!» Разъярился хозяин буйвола: «Что, баньян не растет, что ли, на восток от деревни? И пруда нет под тем баньяном? И не слопали вы на восьмой день светлой половины месяца моего буйвола?!» «Да нет в нашей деревне востока, — возражает ему старший из дураков, — да и восьмого дня тоже не водится!»

Улыбнулся царь и обратился к этому дурню словно бы с одобрением: «Ты человек правильный, всегда только правду говоришь. Скажи мне по правде — съели вы буйвола или нет?»

Отвечал ему глупец на это: «Как батюшка помер, так я три года спустя на свет явился. Им обучен я умению говорить, и с тех пор, махараджа, никогда неправды я не говорю. Что буйвола мы слопали, то правда, а все прочее, что вон тот говорит, все лжа!»

Выслушали такой ответ раджа и свита его и насмеялись досыта. Хозяину буйвола за него было заплачено, а мужиков глупых царь наказал.

Так глупцы скрывают, что скрывать не надобно, а тайное выбалтывают из-за своей глупой заносчивости, желая уверить в своей правоте.

Послушай же

о дураке, прикинувшемся гусем

У одного бедного дурака была жена, грозная, как сама Чанди. Говорит она однажды: «Ухожу я на заре в дом батюшкин, позвал он меня на праздник. Ежели ты, любезный, не добудешь мне откуда хочешь венок из лотосов, так ты мне не муж и я тебе не жена!» Пошел он, когда ночь опустилась, на царский пруд, и, когда пришел туда, стражник его окликнул: «Кто идет?» И он отозвался: «Гусь я, гусь!» Схватили его стражники, такими словами отозвавшегося, связали и ранехонько утром привели к царю, и, когда стали спрашивать его, загоготал он по-гусиному. Стал сам раджа его расспрашивать, и тогда глупец все сам о себе рассказал, и отпустил его царь из жалости к этому убогому.

А еще послушай,

как от горба лечить

Случилось так, что один тупоумный лекарь позван был каким-то брахманом: «Загони ты моему горбатому сыну горб внутрь». Выслушал просьбу брахмана лекарь, да и говорит: «Дай мне десять пана. Если не справлюсь, отдам тебе в десять раз больше!» Пообещал такое, забрал у брахмана десять пана и приступил к лечению. Заставил лекарь горбуна потеть и еще многое другое делать, да ничем не сумел помочь ему, и пришлось тому лекарю отдавать в десять раз больше.

Да разве сможет кто-нибудь на этом свете горбуна прямым сделать? Заставляют людей смеяться над собой все те, кто сулит совершить невозможное, и не подобает разумному подражать таким».

Так царевич Нараваханадатта слушал ночью вместе со своими министрами из мудрых уст благовестных министра Гомукхи разные истории о глупцах, и был очень доволен, и радовался этому, и хотя по-прежнему томился он страстью к Шактияше, но благодаря удовольствию, доставленному рассказами Гомукхи, лег он вместе со своими сверстниками и одногодками, его министрами, и спокойно уснул.

Волна седьмая

Когда же проснулся на заре Нараваханадатта, почувствовал он еще большее томление и тоску по своей возлюбленной Шактияше, и то, что осталось от месяца, назначенного до свадьбы, казалось ему целой вечностью. Ничто не радовало его, ибо сердце царевича было устремлено к будущей его жене. Узнав об этом из уст Гомукхи, повелитель ватсов послал к сыну своих министров в сопровождении Васантаки, и, когда из почтения к ним сын повелителя ватсов несколько пришел в себя, попросил министр Гомукха Васантаку: «Благородный Васантака, расскажи, пожалуйста, какую-нибудь новую и занимательную историю, чтобы развлечь царевича!» Тогда мудрый Васантака начал рассказывать

о братьях-близнецах, о верной и о блудливой женах

«Жил в стране Малава лучший из брахманов, и звали его Шридхара, и родились у него близнецы, и старшего назвали Яшодхара, а младшего — Лакшмидхара. Когда достигли они юности, то с ведома отца отправились в дальние страны умаразума набираться. Шли они, шли и зашли в дикую глушь, в выжженный зноем и засыпанный раскаленным песком иссохший лес, где не было ни воды, ни тени, и, пробираясь через него, изнемогающие от нестерпимой жары и измученные жаждой, добрались они вечером до тенистого дерева, у подножия которого был пруд, полный холодной и вкусной воды, источающей аромат лотосов. Искупались они в пруду, утолили голод и избавились от жажды, напившись той прохладной воды, сели на камни отдохнуть. Когда же солнце зашло; то, опасаясь хищных зверей, забрались оба брата на ночь на дерево. Наступила ночь, и увидели братья, что из воды пруда вышли люди, и кто из них стал подметать на берегу, кто подметенное место поливать благовониями, кто — усыпать цветами пяти сортов, кто-то принес туда золотое ложе и поставил его там, кто-то положил на ложе матрац, покрытый покрывалом, кто-то принес и положил под деревом дивные яства и напитки, венки из цветков и разные притирания. После этого поднялся из пруда некий муж, красотой своею превзошедший бога любви Манматху, с мечом в руке, украшенный несравненными украшениями, и сел на ложе, и слуги, надев на него венки и гирлянды и умастив его благовонными притираниями, снова исчезли в пруде.

Тогда извлек он изо рта возлюбленную, и была она совершенной красоты и скромного вида, и были на ней надеты гирлянды и украшения, предвещающие счастье, и другую, еще более блистательной красоты. И обе они были ему женами, причем вторая была у него в особой милости. Старшая, добродетельная, поставила перед ними усыпанные жемчугами да самоцветами чаши с яствами и напитками, и после того как супруг и ее соперница попили и поели, отведала и она тех яств и питья. А муж, изведав с соперницей счастье любовной забавы, крепко уснул, и она стала растирать ему ноги, а соперница ее сидела, бодрствуя, на ложе.

Видели все это два брахманских сына, сидя на дереве, и сказали друг другу: «Кто бы это был? Давай спустимся и спросим у этой, которая ноги растирает. Должно быть, они из рода тех, кто не знает перерождений». Вот спускаются они, и, пока подходили к старшей, увидала вторая жена Яшодхару, поднялась и, беспредельно блудливая, подошла к красавцу Яшодхаре и страстно шепнула ему: «Возьми меня!» «Грешница — воскликнул он. — Что ты говоришь! Ведь ты другому жена, а я для тебя чужой мужчина!» Но она ему возразила: «Сходилась я с сотней таких, как ты. Чего ты боишься? Коль не веришь, то посмотри, вот сотня колец — от каждого я взяла по перстню». С этими словами показала вшитые в кайму сари сто колец.