Необычайные похождения царевича Нараваханадатты - Сомадева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Скажи мне, милая, — попросил ее Шишумара, встревоженный ее болезнью, — что за немочь у тебя и чем она лечится?» Сколько ни спрашивал он ее, не отвечала ему жена, и только ее подруга, которая знала все ее тайны, открыла ему причину: «Хотя ты этого не станешь делать, да и она не хочет, чтобы ты так поступал, но скажу я тебе. Как разумному скрывать от других такую беду? У твоей жены такая тяжкая болезнь объявилась, которую не излечить ничем, кроме отвара из обезьяньего сердца!» Задумался Шишумара: «Вот беда! Как добыть мне обезьянье сердце? Разве достойно мне предавать друга моего обезьяну? Но ведь жена мне милее самой жизни! Что друг в сравнении с ней?» Поразмыслив так, сказал Шишумара жене: «Что печалишься, милая! Приведу я тебе целую обезьяну!»
С этими словами отправился он к своему приятелю, и начался у них разговор. Сказал Шишумара обезьяне: «Ведь не видел ты, друг, до сих пор ни дома моего, ни жены. Пойдем ко мне, отдохнешь денек. Коли друг у друга не бывать, да не потчевать друг друга, да жен своих друг другу не показать, что за дружба? Один обман!»
Так обманув обезьяну, зазвал его Шишумара в воду, посадил к себе на спину, да и отправился в путь. Заметил Валимукха, что приятель Шишумара чем-то озабочен, и обратился к нему: «Что-то смотрю я, друг, по-другому ты выглядишь сегодня!»
И ответил ему, настойчиво спрашивавшему, на это кладезь глупости Шишумара, полагая, что обезьяна теперь в его власти и деться ей некуда: «Занеможилось моей жене, и, желая вылечиться, попросила она меня, чтоб добыл я ей обезьянье сердце. Вот и огорчен я этим!»
Выслушав слова приятеля, смекнул догадливый Валимукха: «Ага! Вот чего ради этот грешник меня к себе домой тащит! Одолеваемый слепой покорностью жене, готов он друга предать! Да что уж! Разве одолеваемый демоном не начинает рвать зубами даже свое собственное мясо?» Сообразив, в чем дело, говорит он Шишумаре: «Коли в этом дело, что ж ты, друг, раньше-то мне не сказал, что нужно к твоей жене пойти, сердце взяв с собою?! Оставил я лотос сердца сегодня на том дереве удумбара, на котором живу». Ответил на это глупец Шишумара, встревожившись: «Так возьми же его с удумбары!» — и снова привез приятеля к удумбаре, росшей на берегу океана. Спрыгнул Валимукха на берег, и, избавившись так от погубителя, подобного самой смерти, взлетел на верхушку дерева, и кричит оттуда Шишумаре: «Убирайся ты, болван! Разве слышал ты когда-нибудь, что сердце отдельно от тела живет? Отпустил ты меня, и сам я к тебе больше не пойду! Не слыхивал ли ты, глупец,
про осла, который так и был без ушей и без сердцаЖил где-то в каком-то там лесу лев, и был у него советником шакал. Случилось однажды так, что некий правитель, пожаловавший в тот лес на охоту, так изранил льва стрелами да дротиками, что лев еле-еле заполз в свое логово. Когда же царь убрался, то советник, живущий объедками от трапезы льва, сказал ему, обессилевшему без пищи: «Почему бы, владыка, не выйти тебе да не поискать добычи по своим силам? Ведь и твое тело отощало, да и твои слуги тоже!»
Отвечал ему на это лев: «Не в силах я, приятель, ранами истерзанный, идти куда-нибудь! Вот если б добыть мне да съесть уши и сердце осла, поправился бы я, и зажили бы мои раны, и снова стал бы я здоров. Ступай поскорее приведи мне откуда-нибудь осла!» И шакал молвил в ответ: «Так тому и быть!» — и поспешил в дорогу. Бегал он, бегал, и увидел пасущегося у воды осла постиральщика, и, приблизясь, любезно спросил осла: «Что это, почтенный, ты так исхудал?» А осел ему: «Ведь что ни день таскаю я узлы с одеждами, да и самого постиральщика!» И посоветовал ему шакал: «Зачем тебе здесь мучиться? Идем, отведу я тебя в лес, истинное преддверие неба, где будешь ты тучнеть вместе с ослицами».
Выслушал его осел, алчущий наслаждений, и, молвив: «Так тому и быть!» — пришел вместе с шакалом в лес ко льву, а там, заметив, что он явился, лев, еще слабый и немощный, зайдя со спины, нанес ему лапой удар, но от того удара осел, тотчас же испугавшись, удрал, только его и видели, а повелитель зверей упал, не в силах гнаться за ним. Поспешил лев, не преуспев в делах своих, забраться снова в пещеру.
Забежал к нему шакал, его министр, и попрекнул: «Что ж, владыка, осла и того не смог ты уложить! Что уж говорить об оленях да другой дичи!» Прорычал на это лев: «Коль знаешь как, приведи осла снова, буду я готов и прикончу его!»
Снова пошел шакал по повелению цареву, разыскал осла и говорит ему: «Что ж ты, почтенный, сбежал?» А когда тот отвечал: «Кто-то меня чем-то ударил!» — рассмеялся шакал: «Пустое! Все это тебе почудилось! Ведь даже такой слабый зверь, как я, живет здесь счастливо. Ну идем же вместе со мной в этот лес, полный безграничного счастья».
И глупый осел, поддавшись на его уговоры, снова пошел туда, и, когда увидел его лев, выскочил царь зверей из пещеры, кинулся ему на спину и, разодрав своими когтями, лишил жизни.
Расправившись с ослом, оставил лев при нем шакала сторожем, а сам, уставший, пошел совершить омовение, а хитрый и жадный шакал поспешил, чтобы утолить свой голод, сожрать уши и сердце осла. Вот вернулся лев после омовения и видит, что лишен осел и ушей и сердца, и спрашивает шакала: «Где оба уха и сердце ослиные?»
«Да как же, владыка, — отвечает ему шакал, — он ведь так и был, без ушей и без сердца. Иначе как же он смог бы снова вернуться туда, где его чуть не убили!» Выслушал лев шакала, подумал, что, видно, так это и было, и насытился ослиным мясом, а что осталось после его трапезы, доел шакал».
Валимукха, кончив рассказывать эту историю, сказал Шишумаре: «Не пойду я больше к тебе. С чего бы повторять мне такую ослиную глупость?!» И уплыл Шишумара к себе домой, горюя, что из-за глупости и для жены ничего не сделал и друга потерял. Жена его выздоровела, узнав, что дружба Шишумары с обезьяной кончилась, а обезьяна жила припеваючи на берегу океана.
Не следует разумному верить злодею. Разве можно ожидать блага, поверив злодею или кобре?»
И, завершив этот рассказ, министр Гомукха опять начал новый, желая развлечь Нараваханадатту: «Послушай, царевич, теперь целую связку историй о глупцах, достойных осмеяния, а прежде послушай рассказ
чем заслужено, тем и заплаченоНекий богач, насладившийся музыкой и пением, призвал казначея и велел: «Дай этому певцу две тысячи пана[459]». Сказал казначей: «Будет сделано!» — и ушел. Вот пошел певец к казначею и просит отдать то, что обещано, а тот ему из обещанных ни одной паны не дает. Идет певец к богачу, жалуется, что казначей ничего не дал, а богач на это ему и отвечает: «Что ты мне дал, тем тебе я заплатил. Усладил ты слух мой мимолетным звучанием вины, а я усладил твой слух мимолетным обещанием награды.
Выслушал это певец, и была надежда его убита. Посмеялся он над скупцом и пошел дальше.
Разве не заставит такая речь скупца расхохотаться даже камни?
Теперь, божественный, поведаю я тебе историю
об учениках, завидовавших друг другуБыло у одного наставника двое учеников, завидовавших друг другу, — один из них обмывал и умащал каждый день правую ногу наставника, а другой то же делал с левой. Пришлось однажды наставнику послать растирателя правой ноги в деревню, и сказал он ученику, растиравшему левую ногу: «Разотри и омой сегодня-мою правую ногу». Услышал это ученичок-дурачок, да и отвечает наставнику: «Не буду я растирать да омывать ногу, сопернику моему принадлежащую!» Но, хоть и говорил он так, настаивал учитель, чтобы и правую ногу омыл да умастил растиратель левой ноги.
Тогда исполненный гнева на своего соперника ученичок с силой схватил за правую ногу, да и сломал ее о камень. Закричал наставник от боли, и другие ученики накинулись на злодея и побили его, да учитель сжалился над ним и велел
прогнать.
На другой день возвратился другой ученик и увидел, как больна у учителя нога, спросил его о причине и, узнав обо всем, воспылал гневом: «Я не я буду, если не поломаю ногу соперника!» Схватив левую ногу учителя, сломал ее тоже. Тогда и на него накинулись другие ученики и поколотили его, но наставник, которому негодники обе ноги сломали, сжалился над ним и велел и его прогнать. Всеми ненавидимые, ставшие для всех посмешищем, ушли оба дурных ученика, а учитель, всяческих похвал достойный за то, что их простил, со временем выздоровел — как будто ничего с ним и не было!
Вот так, владыка, неразумные слуги, враждуя между собой, и дело государево губят и себе вредят.
А вот еще история. Соблаговоли выслушать
о споре двух голов одной змеиУ какой-то змеи было и спереди и сзади по голове. Задняя голова была слепа, а у передней были глаза. И шел меж головами спор. Одна говорила: «Я — главная!» А другая возражала ей: «Главная — я!» Но сама змея двигалась зрячей головой вперед.