Зацепить 13-го - Уолш Хлоя

— Милый, я знаю, — беззаботно ответила миссис Кавана. — Я подумала, что будет совсем неплохо завезти Шаннон к нам и угостить чаем.

— Чаем? — прохрипела я.

— Мама, — тяжко вздохнул Джонни.

— Шаннон, дорогая, ты ведь пьешь чай? — спросила миссис Кавана.

— Что? Да.

— Мама, — тихо прошипел Джонни, — что ты делаешь?

— Девочки сейчас у грумера, их надо будет забрать в семь, — пояснила миссис Кавана. — Сейчас почти пять. Неразумно проехать такой длинный путь с Шаннон в Баллилагин, чтобы потом опять возвращаться туда за собаками.

— Так забери их сейчас, — предложил Джонни, напрягаясь еще сильнее.

— Не могу, — беззаботно ответила миссис Кавана. — Я оставила кошелек дома.

— Мам, нет, — предостерегающе произнес Джонни, медленно качая головой. — Шаннон хочет домой.

— Шаннон не возражает, если мы на часик заедем к нам, а потом отвезем ее домой, — ответила миссис Кавана.

— Ты ведь даже ее не спросила, — язвительно заметил Джонни.

— Шаннон, ты не против, дорогая? — обратилась ко мне миссис Кавана.

Шаннон, откажись.

Скажи, что ты против.

Если отец узнает, он тебя убьет.

Понимаешь же, что это неправильно.

Этот парень небезопасен для тебя…

— Я не против, — выдавила я, разрываемая страхом и жгучим любопытством. — Не возражаю.

— Вот видишь? — Миссис Кавана потрепала сына по щеке. — Шаннон не возражает.

Джонни повернулся и виновато посмотрел на меня.

Я не знала, как себя вести и что говорить, а потому лишь пожала плечами и слабо улыбнулась ему.

Он пристально посмотрел на меня, потом резко выдохнул и повернулся к лобовому стеклу.

Боже мой.

Боже милостивый.

Милостивый младенец Иисус…

Дыши, Шаннон, просто дыши…

Дальше я молчала, слушая разговор Джонни с матерью и отвечая, лишь когда меня спрашивали.

Мне было неловко, неудобно, я всю дорогу ощущала его присутствие, и мое тело было в состоянии повышенной готовности.

К чему — я понятия не имела.

Но всякий раз, оказываясь рядом с Джонни, я еле дышала.

Через несколько минут езды по проселочной дороге мы подкатили к знакомым черным чугунным воротам.

Миссис Кавана опустила стекло, чтобы набрать код.

Тяжелые створки ворот дрогнули и распахнулись, как чуть больше недели назад перед нами с Джоуи.

Я сосредоточилась на дыхании, собираясь еще раз войти в особняк и стараясь не думать о том, как прекрасен этот дом и насколько сама я ничтожна.

— Приехали, — объявила миссис Кавана, останавливаясь перед дверью высотой не меньше восьми футов. — Веди свою подругу в дом, милый, и найди ей что-нибудь сухое и теплое, во что можно переодеться.

Она заглушила мотор и расстегнула пояс безопасности.

— У меня короткий рабочий созвон, а потом я приготовлю вам что-нибудь поесть.

— Мам, — начал было Джонни, но миссис Кавана уже вылезла из машины и открывала входную дверь.

Я могла лишь оцепенело наблюдать, как она скрылась в доме, оставив нас в машине.

— Мне дико жаль, что так вышло, — произнес Джонни, отвлекая меня от внутренних метаний. Он крутанулся на сиденье в мою сторону. — Я и подумать не мог, что она так поступит.

— Да все нормально, — ответила я, крепко сжимая ладони. — Твоя мама очень милая.

— Этого у нее не отнимешь, — пробормотал Джонни, поглядывая на дом. — А как твоя?

— А что моя? — насторожилась я.

— Тебе ведь нужно быть дома? — спросил он и поежился. — Помогать ей и все такое.

— Она сейчас на работе, — тихо ответила я.

— Черт, да, ты же уже говорила, — вспомнил Джонни, проводя рукой по мокрым волосам. — Ты в порядке?

Я кивнула.

— И это тоже ты говорила, — пробормотал он, тряхнув головой. — И вообще, ты просила меня не вспоминать об этом.

— Знаю, — прошептала я.

— Все, — пообещал он. — Больше не говорю об этом.

— Спасибо. — Я слабо улыбнулась.

Джонни долго смотрел на меня, словно прикидывая что-то, потом тяжело вздохнул:

— Ну что, пошли в дом.

— Не обязательно, — быстро предложила я, снова почувствовав неловкость и неуверенность. — Я могу и тут посидеть, если хочешь.

— Что? Нет! — Он вылез и открыл дверцу с моей стороны. — Не хочу.

— Ты уверен? — прошептала я, слушая неровные удары собственного сердца.

Джонни кивнул, однако вид у него был под стать моим ощущениям — такой же неуверенный.

— Шаннон, я хочу, чтобы ты пошла в дом.

— Правда хочешь?

— Да.

Я подышала, чтобы успокоиться, вылезла из машины и посмотрела на Джонни, чувствуя себя очень маленькой и потерянной.

Мне было нужно, чтобы он вел меня.

Я была на неизведанной территории.

Я не знала, как себя вести.

— Идем, — сказал наконец Джонни.

К счастью, в этой странной ситуации он взял инициативу на себя, подхватил меня под локоть и увел из-под дождя.

Когда мы вошли внутрь, Джонни выпустил мой локоть и закрыл дверь.

Я вновь стояла в громадной передней, изо всех сил стараясь не глазеть на антикварный столик у стены и дорогущую на вид вешалку рядом с дверью. Громко тикали напольные часы, а безупречно чистые стены цвета слоновой кости были увешаны множеством картин, и на все это я тоже старалась не глазеть.

Когда Джонни снял ботинки, я инстинктивно сделала то же самое, не желая оставлять грязь на блестящих черно-белых плитках пола.

Я стояла в этой передней каких-то восемь дней назад, но тогда слишком нервничала, чтобы оглядеться.

Я и сейчас нервничала.

Может, даже сильнее.

Но сегодня обстоятельства сложились по-иному.

Сегодня меня не отвлекали ни Джоуи, ни Гибси.

Сегодня здесь были только мы с Джонни.

И его мать.

Боже мой…

43. Матери-занозы

Со мной явно было что-то не в порядке.

Одно то, что я двадцать минут бегал под проливным дождем в поисках туфли, показывало, насколько я потерял голову из-за этой девчонки.

Когда я увидел, как Шаннон мечется по баскетбольному залу, стараясь не попасть под ноги азартным игрокам, во мне поднялась волна желания защитить ее, и я понял, что проблема куда серьезнее, чем я думал.

Я чувствовал потребность выскочить на площадку и сказать ее одноклассникам, чтобы все от нее отвалили.

Всю прошлую неделю я вел себя как безумный сталкер, высматривая ее в школьных коридорах, и возбуждение с каждым днем нарастало, потому что ее не было.

Я прощупывал почву, надеясь предотвратить любую хрень, которая могла возникнуть без моего ведома, и сообщал всем и каждому: кто посмеет сделать гадость ей, сделает гадость мне.

Слава богу, сегодня она вернулась в школу, потому что, если бы не вернулась, я собирался вечером поехать к ней домой.

С тех самых пор, как брат увез ее от меня, каждая минута каждого дня были отравлены тревогами о ней.

Я не знал, почему так себя веду.

Я лишь знал, что нечто внутри меня требовало защищать ее.

Я вообще не понимал, откуда это взялось и почему у меня появилось такое чувство, но оно было таким сильным, что я ощущал его на вкус.

Я не представлял, как реагировать на выкидыш у ее матери.

Ни малейшей наметки, как утешить Шаннон и при этом не переступить границ.

Похоже, у меня появилась привычка утешать эту девчонку.

Я понимал, что надо притормозить.

Но не мог.

Когда я увидел ее бредущей под дождем — такую маленькую и растерянную, — я не смог остановиться и побежал за ней, перейдя все линии и превратившись в бульдозер.

Она очевидно не хотела, чтобы я подвозил ее домой, но я настоял.

И не только настоял: я насильно запихнул ее в мамин «ренджровер», слишком взвинченный и в растрепанных чувствах, чтобы отступить и послушать.

Да, с моей стороны это было тупо.

Нельзя было ее даже касаться.

Даже если я хотел помочь, нельзя так вести себя с ней.