Розы любви - Мэри Патни

— Вряд ли мне понравилось бы ходить по ковру из человеческих тел, — сухо заметила Клер. — По-моему, это очень неудобно.

— Вот поэтому-то ты и Никлас прекрасно уживетесь друг с другом. Хоть он и восхищался несомненными прелестями своей первой супруги, но совершенно не подходил на роль ковра.

«Интересно, — подумала Клер, — не в этом ли причина того, что их брак не удался?»

— Однако достаточно любил ее, чтобы сделать своей женой, — напомнила она.

— О любви здесь даже речи не шло — это был брак по расчету. — Люсьен наморщил лоб. — Очевидно, ты просто не знала. Все это, конечно, затеял старый граф — ему, видите ли, непременно хотелось еще при жизни лицезреть правнука, который унаследует его титул. Никлас не знал, хочется ему жениться или нет, но согласился встретиться с леди Кэролайн и был приятно удивлен. Он-то боялся, что дед предложит ему в жены какую-нибудь породистую, уродину с лошадиным лицом и полным отсутствием ума. Однако старый граф был достаточно проницателен и понимал, что если девица, которую он выберет, окажется непривлекательной, Никлас ни за что не возьмет ее замуж. В общем, в конце концов Никлас не только согласился связать себя узами брака, по даже сделал это весьма охотно.

— И сразу же начались проблемы?

— Нет. Для брака, заключенного не по любви, а по расчету, поначалу все шло довольно гладко. Никлас, похоже, был доволен сделкой. Но через несколько месяцев… — Люсьен пожал плечами. — Между ними что-то произошло, хотя я понятия не имею, что именно. Никлас отослал Кэролайн в Эбердэр, а сам остался в Лондоне один.

— И бросился в пучину разврата, — подсказала своему собеседнику Клер, видя, что тот не очень-то склонен распространяться дальше.

— Боюсь, что да, — согласился Люсьен. — Честно говоря, я ничего не имею против разврата, но Никлас, судя по всему, не получал от него большого удовольствия. В те годы я время от времени виделся с ним в Лондоне, но он явно был не склонен изливать мне душу. Потом здесь, в Эбердэре, произошла эта ужасная история, и он уехал за границу. О том, что случилось, когда он вернулся, ты, вероятно, знаешь больше, чем я.

— Спасибо, что рассказал мне все так откровенно. Я хочу попять Никласа как можно лучше. — Она сорвала белый тюльпан и добавила его к алому. — Иногда мне начинает казаться, что он — что-то вроде пьесы, на которую я явилась к началу второго акта и теперь должна понять, что происходило в первом.

Люсьен улыбнулся.

— Так бывает и тогда, когда завязываешь новую дружбу. Думаю, именно поэтому дружить так интересно.

— Кстати, о дружбе. Тебе известно, что лорд Майкл Кеньон живет теперь в своем доме, на другом краю долины?

Люсьен резко обернулся и посмотрел на нее с нескрываемой тревогой.

— Я этого не знал. Он причинил Никласу какой-нибудь вред?

Клер вспомнила, что под видимой беззаботностью Люсьена скрываются острый ум и железная воля; ей сразу же передалось его беспокойство.

— На следующий день после того, как лорд Майкл вернулся в Пенрит, в Никласа стреляли, когда он ехал верхом, — пуля чуть не попала в цель. Я предположила, что это дело рук Майкла, но Никлас уверил меня, что стрелял браконьер.

— А больше ничего подобного не случалось?

— Насколько я знаю, нет. Лорд Майкл был слишком занят. — И Клер рассказала Люсьену о взрыве и о тех мерах, которые майор принимал, чтобы улучшить положение на шахте.

— Похоже, Майкл наконец снова стал самим собой, — с просветленным лицом заметил Люсьен. — Теперь ясно, что его привели сюда сугубо деловые интересы, а не какая-то дурацкая, ни на чем не основанная враждебность к Никласу.

— Надеюсь, ты прав. Мне не очень-то нравится гадать, подстрелит он Никласа или нет. — Она прикусила нижнюю губу. — Поскольку я и так уже задала тебе сегодня достаточно нескромных вопросов, позволь еще один: обладает ли этот лорд Майкл достоинствами и в чем они состоят? Ведь что-то хорошее в нем наверняка есть, иначе у него не было бы таких замечательных друзей.

— Смелость, ум и честность, — не задумываясь, перечислил Люсьен. — Мы всегда точно знаем, чего от него можно ждать. Когда Майкл находился в прекрасном расположении духа, — а чаще всего он и пребывал в подобном настроении, — то трудно было найти более интересного собеседника. Общение с ним доставляло удовольствие, и он всегда был всецело предан своим друзьям.

— Но только не Никласу, — заметила Клер.

— Да, верно; и хотелось бы мне наконец узнать, почему, — вздохнул Люсьен. — Однако, судя по твоему рассказу, состояние его рассудка постепенно улучшается.

— Надеюсь, что это и в самом деле так — ведь мы с ним будем соседями. Ты заедешь к нему, пока гостишь в — Думаю, да. Вполне возможно, он уже простил меня за то, что во время той дуэли я был секундантом Никласа. — Люсьен улыбнулся. — Кстати, о Никласе — вот и он сам, собственной персоной.

Пока мужчины пожимали друг другу руки, Клер вспомнила появление лорда Майкла на балу у герцога Кандоувера.

Вполне возможно, что сейчас лорд Кеньон образумился и больше не представляет опасности для Никласа. Но как бы Клер ни хотелось верить в это, ей было очень трудно убедить себя в том. что такая бешеная враждебность к Никласу, какую продемонстрировал па балу Майкл, могла столь быстро исчезнуть из души и сердца этого человека. Дай-то Бог, чтобы она оказалась не нрава.

Этой ночью Никлас пришел в спальню Клер очень поздно; подумав, что сегодня они с Люсьеном засидятся за разговором до самого рассвета, она спокойно заснула, по тут же пробудилась, почувствовав рядом Никласа.

— Кто это? — подразнивая его, сонно пробормотала она и услышала, как он судорожно втянул ртом воздух и словно окаменел.

— А кого, черт побери, ты ждала? — ледяным тоном осведомился Никлас через мгновение.

Клер сразу же полностью пришла в себя.

— Это была шутка, Никлас. И наверное, неудачная.

— Очень неудачная.

Клер наклонилась и обвила руками его напряженные плечи. Потом тихо сказала:

— Не надо быть гением, чтобы догадаться, что Кэролайн тебе изменяла. Подозреваю, что именно это и стало причиной твоих собственных измен. Но я совершенно не похожа на нее, пусть даже мои шутки и не всегда уместны. Сама мысль о том, чтобы заниматься любовью с другим мужчиной, кажется мне нелепой. — Чувствуя, что он смягчился, Клер добавила: — Между прочим, если принять во внимание, каких титанических усилий тебе стоило завлечь меня в постель… Неужели ты думаешь, что это легко удастся другому?

Он накрыл ее руку своей.

— Только глубоко наивный человек способен высказать столь абсурдное суждение, но поскольку в том, что касается глупых шуток, я и сам не без греха, то не мне бросать в тебя камни. — Его голос вдруг стал жестким. — Твоя догадка была совершенно верпа — моя высокородная первая супруга была отъявленной шлюхой. Но мне бы не хотелось долго распространяться на эту тему.