Розы любви - Мэри Патни

— В самом деле, неудачный предмет. Есть другой, гораздо более интересный. — И ее рука легко скользнула по его торсу, потом ниже, пока не нашла то, что искала.

— Право же, ты изумительно способная ученица — удивительно быстро все схватываешь. По-моему, нам пора покончить с уроками для новичков и перейти прямо к занятиям для совершенствующихся.

И не теряя времени, он стремительно, словно кот, прыгающий на мышь, опрокинул Клер на спину и начал делать с пей такое, чего она не представляла даже в самых смелых своих фантазиях. На этот раз Никлас занимался любовью с таким ревностным неистовством собственника, словно хотел поставить на теле Клер тавро, говорящее: «Эта женщина — моя». Клер принимала это с радостью, ей и самой хотелось поскорее стереть все воспоминания о своей необдуманной реплике. На несколько мгновений его отчужденность исчезла, сгорев в пламени страсти, и они полностью слились — и телом, и душой.

Позже это прекрасное чувство прошло, но если оно возникло один раз, то может явиться снова. Клер уснула в его объятиях такая счастливая, как никогда в жизни. Но перед тем, как погрузиться в глубины сна, она всем сердцем понадеялась, что если адский огонь действительно существует, то в нем горит и Кэролайн Дэйвис, дочь герцога и неверная жена.

Майкл Кеньон работал в своем кабинете, когда его камердинер, взявший на себя также и обязанности дворецкого, вошел и объявил, что к его милости пришел с визитом граф Стрэтмор. Майкл заколебался, охваченный острым желанием увидеть старого друга. Более того, он почувствовал, что жаждет, чтобы жизнь снова стала такой же простой, как и раньше, когда он и Люс, и Райф, и Никлас заходили в комнаты друг друга без всяких церемоний, как будто были братьями…

Но для него жизнь уже много лет как перестала быть простой, к тому же и Лондоне Люсьен принял сторону этого мерзавца Эбердэра.

— Скажи лорду Стрэтмору, что я не принимаю.

Во взгляде слуги мелькнула тень неодобрения, однако он поклонился и, тихо сказав: «Слушаюсь, милорд», — вышел из кабинета.

Майкл попытался вернуться к работе, но не смог снова сосредоточиться на бухгалтерских книгах. Раздосадованный, он отпихнул гроссбух в сторону и, подойдя к окну, стал с тоской смотреть на долину. Когда он увидел скачущего прочь Люсьена, губы его крепко сжались. Должно быть, Люс приехал на свадьбу Эбердэра, новость о которой уже распространилась по всей долине. Стало быть, Эбердэр решил жениться на своей любовнице, той маленькой женщине, которая была с ним в Лондоне. Майкл помнил, что она довольно привлекательна и, судя по всему, не лишена здравого смысла — если, конечно, не считать ее глупого желания делить постель с Эбердэром, — но своей предшественнице она не годилась и в подметки.

У Майкла засосало под ложечкой, и взгляд его невольно устремился на шахту, которая смутно виднелась вдали.

Он приехал в Пенрит с четкой целью, но из-за катастрофы на шахте так и не приблизился к ее осуществлению ни на йоту. Каждая минута его времени, не занятая сном, была отдана шахте: сначала он руководил спасательными работами, потом составлял планы переоборудования, которое следовало произвести еще много лет назад. Было чрезвычайно досадно признать, что Эбердэр, когда они встретились в Лондоне, сказал о шахте чистую правду.

Возможно, граф не ошибся и тогда, когда предположил, что Мэйдок ворует, однако доказательств этого Майкл пока не нашел. Цифры в бухгалтерских книгах сходились, хоть за всем этим и чувствовался некий скрытый подвох. Впрочем, как бы то ни было, в настоящий момент он не собирался припирать управляющего к стенке: даже если Мэйдок чрезмерно алчен, так ведь это именно он, Майкл, приставил его к кормушке. К тому же этот тип мог оказаться весьма полезным.

Кроме того, мысли Майкла занимали вещи куда более важные, чем разборки с управляющим: работа на шахте не могла служить оправданием его нерешительности. Очень скоро он должен будет поставить окончательную точку в том страшном деле, которое привело его в Пенрит. И каким бы мучительным ни был для него исход, он должен добиться, чтобы справедливость наконец восторжествовала.

Глава 28

Брачная церемония прошла без сучка и задоринки, и Клер стала графиней Эбердэр. В элегантном кремовом платье, с букетом весенних цветов в руке она выглядела очаровательно.

Подружкой на свадьбе была Маргед, а посаженым отцом — Оуэн, явившийся в церковь на костылях. Клер пригласила также всех членов своего религиозного кружка, и те пришли все до единого, переполненные добрыми пожеланиями и любопытством. Никлас призвал на помощь все свое обаяние, и даже Эдит Уикс в конце концов сделала вывод, что он порвал со своей прежней порочной жизнью ради любви к хорошей женщине и доброй христианке.

Клер не разволновал ни брачный обряд, ни последовавший за ним свадебный завтрак. Возможно, потому, что уже несколько дней чувствовала себя замужней женщиной — это ощущение пришло к ней еще тогда, когда ее кровь смешалась с кровью Никласа. На свадебной пирушке даже методисты в изобилии поглощали шампанское — после того как Никлас убедил их, что оно опьяняет ничуть не больше, чем обыкновенный эль, — и, как следствие, громогласные приветствия неслись со всех сторон.

Люсьен должен был вернуться в Лондон и потому уехал сразу после свадебного завтрака. Клер сердечно обняла его на прощание; она была благодарна ему за то, что он не поленился потратить время и силы на долгое путешествие в Уэльс. Наверняка одной из причин, по которым Люсьен решил присутствовать на свадьбе, было желание показать, что знатные друзья Никласа одобряют его брак, который большая часть светского общества сочла бы прискорбным мезальянсом.

Когда ушли и остальные гости, громко распевая своими мелодичными валлийскими голосами, Никлас взял Клер за руку и с лукавым блеском в глазах потащил ее в глубь дома.

— Я хочу тебе кое-что показать. Эта штука была установлена вчера, когда тебя не было. — И он гордо ввел ее в бильярдную.

Глаза Клер округлились.

— Стол с шиферной столешницей?! — Она провела руками по зеленой поверхности и не заметила ни единой неровности, ни одного бугорка. — Он гладкий, словно крытое сукном зеркало! Это могло бы положить начало новой моде.

— Я рассчитываю продать для этой цели уйму шифера и притом по самой высокой цене. — Никлас уперся обеими руками в край стола, но не сдвинул его ни на волосок. — Bот и еще одно преимущество, о котором я раньше не думал, — этот бильярд такой тяжелый, что для того, чтобы сдвинуть его с места, понадобится сила десяти взрослых мужчин. С таким столом никакие случайные толчки не испортят удара. Кстати, столяру пришлось дополнительно укрепить его ножки и раму, чтобы они могли выдержать вес шиферной плиты.