Мировая холодная война - Анатолий Уткин

В вооруженных силах Соединенных Штатов в 1947 г. служило сопоставимое число военнослужащих — 1 070 000 в сухопутных силах, 558 000 — во флоте, 108 000 в военно-морской пехоте. При этом у США было атомное оружие и поразительная по мощи бомбардировочная авиация. Соединенные Штаты при этом могли рассчитывать на союзников. В британских вооруженных силах служило более миллиона человек. Разве у Советского Союза не было оснований для беспокойства?

Что касается американской стороны, то, как выражается Д. Йергин, «американцы сверхперепугали себя. Они верили, что им придется отвечать на удар всей советской мощи». При этом фактом является, что Советский Союз не обладал подавляющим военным превосходством в Европе в эти первые послевоенные годы. Западные державы имели 375 тысяч солдат оккупационных войск в Германии и Австрии в 1947-1948 гг., в то время как другие страны в Западной Европе (исключая Британию) насчитывали около 400 тысяч. В 1848 г. разведка США считала, что Советский Союз мог иметь 700-800 тысяч солдат для внезапного нападения на Западную Европу. Нет никакого сомнения в том, что это не обеспечивало советским вооруженным силам желаемого соотношения сил для осуществления крупномасштабных наступательных операций. Если примером может служить Берлинская операция, то в ее ходе Советская армия имела превосходство 5,5:1.

Между тем напряжение, лишавшее американцев сбалансированных оценок, росло как снежный ком. К бдительности призвал журналист Хэнсон Болдуин в статье, напечатанной в органе вооруженных сил США — журнале «Вооруженные силы»: Печальная история о пастухе, который кричал «Волк!» когда волка не было, подчеркивает ситуацию, сложившуюся к лету 1947 г. Слишком много военных и их гражданских представителей преуменьшали военную силу Соединенных Штатов… И все же, мы и теперь потенциально самая могучая держава на Земле, мы имеем огромные элементы военного превосходства, но у нас есть и заметные слабости». Подобные публикации готовили почву к резкому росту военного бюджета США. И это тогда, когда у них была атомная монополия.

Только лишь думая о создании атомного оружия, советская сторона сумела воспользоваться наличием на советской территории четырех американских бомбардировщиков (впервые произведенных в США в 1944 г.). Это были весьма совершенные машины, и они помогли СССР Туполеву, Ильюшину и Мясищеву в подготовке проекта четырехмоторного бомбардировщика с дальностью полета 3000 км. Одновременно, используя частично германские моторы, создавались истребители Як-15 и МиГ-9.

Так дипломатия стала уходить из советско-американских отношений. Хикерсон из Европейского отдела госдепа пишет: «Умиротворения с Советским Союзом не будет. Этот метод был однажды опробован с Гитлером и этот урок еще свеж. Умиротворение Советского Союза будет только разжигать его аппетит».

Между тем в январе 1947 г. Центральная разведывательная группа привела примеры восьми случаев, когда Советский Союз предпочел пойти на уступки — сократил оккупационные силы в Восточной Германии, ослабил напор за право вето в Совете безопасности ООН, пошел на подготовку мирных договоров с Австрией и Германией. Многозначительное смягчение. Но довольно неожиданно, через несколько дней в двухсторонних отношениях разразился кризис.

Не переставая трудились за ограждением работники Челябинска-40. В апреле 1947 г. здесь были получены два образца плутония.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

«ДОКТРИНА ТРУМЭНА»

Представители Уолл-Стрита, банкиры и адвокаты Форрестол, Патерсон, Ловетт, Макклой разработали новую, более централизованную систему управления вооруженными силами США. Был учрежден пост министра обороны, стоявшего над военным, военно-морским и только что созданным министерством ВВС. Для помощи президенту в осуществлении глобальных имперских функций был создан Совет национальной безопасности.

Греция и Турция

В середине февраля 1947 г. два американца — издатель Марк Этридж и адвокат Пол Портер пришли к выводу, что Греция стоит на пороге социального переворота, а Турция приближается к нему. Гражданская война подвела Грецию к грани экономического коллапса. Коррупция и неэффективность почти безнадежно ослабили оба восточносредиземноморских правительства. Из всего этого американские специалисты делали недвусмысленный вывод: «Советы чувствуют, что Греция как созревшая слива упадет им в руки в ближайшие недели». « Этридж вызывает к жизни „теорию домино“ — падет одна костяшка, и рухнут одна за другой, все страны ближневосточного региона. Специалисты госдепартамента описали восемь потенциальных кризисов. Собрав эти данные, Дин Ачесон обратился к государственному секретарю Джорджу Маршаллу в конце февраля 1947 г.: „Левый тоталитарный режим придет к власти в Греции“, если Соединенные Штаты не вмешаются всей своей мощью.

В течение нескольких месяцев американское руководство следило за дебатами по данному вопросу в «ответственном» за этот регион Лондоне.

В данном месте есть смысл добавить, что могущество США в послевоенные годы возросло не только благодаря необычайному броску, осуществленному экономикой страны, но и ввиду того, что остальной капиталистический мир переживал тяжелый экономический спад. Наиболее весомый потенциальный конкурент в капиталистическом мире — Beликобритания, центр некогда величайшей империи, находилась в состоянии упадка. Из орбиты ее имперских прерогатив выходили Индия, Бирма, Египет, Палестина, из-под политического влияния — Греция и Турция. На форпосты прежнего английского присутствия заступали Соединенные Штаты. Наиболее драматическим образом это начало проявляться в Восточном Средиземноморье.

21 февраля 1947 г. английский посол в Вашингтоне лорд Инверчепел попросил немедленной аудиенции у государственного секретаря Дж. Маршалла, но безуспешно — Маршалл на уик-энд покинул город. Чувствуя важность английской дипломатической активности, Д. Ачесон пренебрег формальностями, взял на себя инициативу и изучил две британские памятные записки. Их смысл сводился к следующему: ресурсы Англии не позволяют ей оказывать помощь Греции и Турции после марта 1947 г. Д. Ачесон оповестил Г. Трумэна и Дж. Маршалла о содержании английских посланий. Он оценивал ситуацию следующим образом: «Мы должны принять наиболее важное за период после окончания второй мировой войны решение». В течение нескольких дней произошел обмен мнениями между Г. Трумэном, Дж. Маршаллом, Дж. Форрестолом, Патерсоном и Ачесоном, в ходе которого было решено «предпринять незамедлительные шаги по предоставлению всей возможной помощи Греции и, в меньших масштабах, Турции». Поразительно было это единодушие — в Америке сформировалась элита, готовая взять на себя активную политику в глобальных масштабах.

Речь по существу шла не о судьбе двух средиземноморских государств, а о важном изменении в американской политике на западноевропейском направлении. К этому времени США уже закрепились в Западной Европе, проникли во многие колониальные владения европейских держав задача-минимум к 1947 — 1948 годам: западноевропейский регион сделать зависимым от США, колониальные империи европейских стран превратить в поле деятельности американских монополий, в ряде из них расширялось американское военное присутствие. Нужно было помочь западноевропейскому капитализму укрепить свои внутриполитические позиции. Одновременно США намеревались упрочить структуру своего мирового преобладания. Предстояло укрепить экономику западноевропейских стран и при их помощи установить желаемый порядок в мировых делах.

Закрепление своих позиций в западноевропейских странах помогло бы США контролировать Средиземноморье, Ближний Восток и Африку. Опираясь на оккупированную Японию и Южную Корею, США надеялись контролировать развитие Китая при посредничестве гоминдана, то есть выступать «арбитром» Азии. «Договор Рио-де-Жанейро» о межамериканской обороне логически продолжал «доктрину Монро», обеспечивая американское доминирование в Латинской Америке. Оставалось лишь изолировать Советский Союз, окружить его сетью баз, воздействовать на него, добиваясь либо его зависимости, либо «ухода во внутренние пространства» — своеобразного оттеснения СССР от главных мировых процессов.

На встрече с ведущими представителями конгресса в Белом доме 27 февраля 1947 г. госсекретарь Маршалл нарисовал устрашающую картину того, как СССР при помощи греческих партизан овладеет средиземноморским форпостом, что сразу поставит Турцию в положение страны, «окруженной со всех сторон». По словам госсекретаря, «доминирование Советского Союза было бы таким образом распространено на весь Ближний Восток до границ Индии. Влияние этого на Венгрию, Австрию, Италию и Францию невозможно преувеличить. Не было бы данью алармизму сказать, что мы стоим перед первым из серии кризисов, которые могут распространить советское доминирование на Европу, Ближний Восток и Азию». Казалось, что превзойти Маршалла нельзя. Однако Д. Ачесон сумел сделать это. Взяв слово вслед за Маршаллом, он заявил, что со времен борьбы Рима и Карфагена мир не знал такой поляризации сил. «Если СССР преуспеет в своих замыслах, то в его руках будут две трети мировой суши и три четверти мирового населения». Напомним, что речь шла о стране, делавшей чрезвычайные усилия, чтобы обеспечить нормальные жизненные условия своему населению, восстановить пораженное войной народное хозяйство, залечить раны.