Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования - Сборник статей

Основополагающей идеей журнала, на которой Прегель в особенности оказалась сосредоточенной, было объединение под одной «шапкой» разных авторов, символизирующих интернациональный союз интеллигенции в борьбе против фашизма, своего рода антигитлеровская коалиция «новоселов». Следует полагать, что в тех рамках, в которых осуществлялось издание журнала, эта задача в той или иной мере оказалась выполненной. На страницах «Новоселья» присутствуют многие американские, польские, немецкие, китайские, чешские, сербохорватские, болгарские авторы, среди которых немало значительных имен – Генрих Манн[767], Эптон Синклер, Рокуэлл Кент, Жак Маритен, Юлиан Тувим… Некоторые выпуски журнала строились как «страноведческие», т. е. целиком посвященные какой-то определенной национальной проблематике: четвертая книжка за 1942 г. – славянским народам Восточной и Юго-Восточной Европы; 9 / 10-я за 1943 г. – «обзору американской жизни и культуры»; 9 / 10-я за 1944 г. – современному Китаю и др. Прегель, безусловно, стремилась придать своему журнальному проекту международный размах.

То, что «Новоселье» не только в содержательном отношении, но и формально (своим оформлением) как бы несколько выходило за рамки традиционного «русского» журнала, хорошо чувствовалось. Недаром А. Бахрах, откликнувшийся в парижском еженедельнике «Русские новости» рецензией на 35 / 36-ю книжку за июль – август 1947 г. (рецензия подписана инициалами «А. Б.»), отмечал даже коробящий «некоторый его американский привкус, всего яснее ощутимый в его внешности»[768]. Первоначально под обложкой «Новоселья» печатались эмигранты, с давних или недавних пор оказавшиеся в США: Г. Гребенщиков, С. Дубнова, О. Дымов, Н. Кодрянская, С. Кусевицкий, А. Лурье, Ю. Сазонова, М. Слоним, В. Сухомлин, Н. Федорова (Рязановская), Р. Якобсон и др. Со временем, когда о журнале узнали в Европе, круг авторов заметно расширился. Впрочем, какие-то тексты писателей, оставшихся в наполовину оккупированной Франции, теми или иными способами в «Новоселье» попадали и в годы войны. Так, уже во второй книжке (1942 г.) появился И. Бунин с рассказом «Три рубля», который был прислан не непосредственно им самим, а получен Прегель от М. Алданова, о чем последний информировал автора в письме от 29 июня 1942 г.:

[…] в маленьком журнальчике Софии Прегель «Новоселье» напечатаны «Три Рубля»[769].

В № 6 за 1943 г. был напечатана сказка А. Ремизова «Мавка»; в 1942 г. в № 2 и 7 публиковались стихи Б. Божнева, в № 5 – А. Эйснера, в № 8 – Ю. Софиева и др.

Кажется, первый отзыв на «Новоселье» из числа писателей-эмигрантов, живших в Париже, принадлежал Ю. Терапиано (подписан Ю. Т.) и был напечатан в первом выпуске сборника Объединения русских писателей во Франции, вышедшем в июле 1945 г. (речь в нем шла о двух сдвоенных номерах – 14 / 15 и 17 / 18 за 1944–1945 гг.).

– Как они воспринимают события?

– Что думают о совершившемся в мире?

Было бы очень грустно увидеть прежний, обычный тип «зарубежных изданий»: в зависимости от средств, от сотрудников, более или менее хорошо подобранный материал: прозу, стихи, статьи о музыке, о философии, о Марселе Прусте.

– Сдвинулось ли что-либо там? – невольно задаешь себе вопрос.

Поняли ли они то, что мы здесь поняли, они, жившие все эти годы в спокойных и благополучных, сравнительно с нашими, условиях?

В смысле узко-литературном парижский обозреватель заранее готов сделать нью-йоркским редакциям должное снисхождение.

Нельзя требовать, чтобы они были в состоянии собирать такой разнообразный материал, как во время расцвета «Современных Записок» и «Чисел».

И далее следовала собственно оценка литературного уровня журнала:

Литературный уровень «Новоселья» (помня вышеприведенную оговорку), хорош. Отметим талантливые стихи С. Прегель и Т. Остроумовой, рассказы Ю. Сазоновой и Яновского, написанную с большим подъемом статью польского поэта Юлиана Тувима «Мы, польские евреи» в переводе Софии Дубновой, статьи А. Лурье, Ю. Сазоновой, Е. Извольской и друг.

[…]

Хотя судить приходится лишь по двум, сравнительно поздним, книгам журнала, ответ на интересующий нас вопрос в нем имеется.

Статьи Марка Слонима «Возвращение в Европу» и В. Сухомлина служат тому подтверждением[770].

Положительной рецензией на страницах парижского «Советского патриота» отозвалась на «Новоселье» А. Даманская (подписана А. Д.). В ней говорилось:

Было приятно раскрыть и читать дошедшую из Нью-Йорка книжку русского ежемесячника «Новоселье» – редактируемую поэтессой Софией Прегель.

Руководящее начало издания – мысль о России, обращенность к России – этот посыл редакции в полученной нами книжке оправдан больше всего двумя посвященными России статьями журналистов В. Сухомлина и Марка Слонима. В отделе художественном даны преимущественно образцы молодой американской литературы в русских переводах. Стихи – три новые поэтессы – Татьяна Остроумова, Евгения Маркова, Кроткова. Две поэмы Софии Прегель «Смерть Варшавы» и «Мадьярская степь».

[…]

Державу-освободительницу с ликованием приветствовали, как нам известно, балканские страны. Это было завершение стихийного процесса тяготения к России, и Советский Союз выполнил историческую миссию России – освобождение славян. Марк Слоним, как и В. Сухомлин в горячо написанной статье «Свое и чужое», по-видимому, обращается и к таким читательским группам в Америке, каким приходится еще доказывать торжество России, и этим объясняется полемическая страстность тона одной и другой статьи.

Москва выступила на международной арене как покровительница и носительница освободительных идей. У нее нет головокружения от успехов, и требования, которые она выставила в своей внешней политике, далеки от приписываемого ей империализма.

М. Слоним отмечает особый смысл возвращения России в Европу – «великой державы – осененной моральным престижем»[771].

Более чем через год в том же «Советском патриоте» прозвучал еще один в целом апологетический отзыв в адрес «Новоселья» и его редактора:

Каждый раз, когда из Америки приходит очередная книжка «Новоселья», думаешь, что издание такого журнала – некий культурный подвиг даже в Америке, где жизнь, с точки зрения книжных дел, происходит в сравнительно благоприятных условиях. Удивления достойно, что еще существуют на земле люди, которые с такой любовью относятся к литературе и к отвлеченной мысли в американский век меркантильных забот, и в этом отношении простая справедливость заставляет вспомнить здесь редактора – поэтессу Софию Прегель, которая так много сделала, чтобы журнал «Новоселье» стоял на высоком литературном уровне.

В очередном, 26 номере – имена Бунина, Бердяева и Ремизова. «Краткие рассказы» Ив. Бунина – небольшие наброски в 50 строк, в которых, как молния, пробегает иногда какой-нибудь жизненный эпизод.

«Чаромутье» Алексея Ремизова – отрывок из повести, написанной в обычной ремизовской манере, соединяющей развитие сюжета с мелочами личной жизни.

Как всегда, интересна и насыщена мыслями статья Н. А. Бердяева о путях гуманизма. За волнением, с которым он говорит о будущем культуры, чувствуется не только вдохновенная мысль, но и глубокое знание.

Из статей отметим очерк Л. Зурова, написанный на основании статей в «Вестнике Московской Патриархии» и посвященный синодику русских культурных ценностей, погибших во время нашествия немцев, а также статьи Ю. Сазоновой о Софии Ковалевской и Гр. Хмары – о Художественном театре.

Представленные в стихотворном отделе авторы могли бы дать и более сильные вещи.

Например, Корвин-Пиотровский поместил отличное стихотворение в «Русском Сборнике», а София Прегель в предыдущем номере «Новоселья»[772].

После того как в журнал в качестве сотрудников влились новые творческие силы – парижский эмигрантский корпус писателей, поэтов, критиков, – он приобрел еще бóльшую литературную зрелость. Л. Зуров писал Прегель (письмо от 18 сентября 1946 г.) о том, что некоторые из парижских эмигрантов, единомышленники «Новоселья», намереваются даже создать одноименную группу, поскольку, говорилось в письме, «это единственный у нас журнал – нам надо крепко связать Париж с Америкой»[773].

Помимо того что «Новоселье» в годы Второй мировой войны и сразу вслед за ней заполняло естественным образом образовавшуюся издательскую лакуну, журнал поддерживал физическое существование писателей. На значительные гонорары рассчитывать, конечно, не приходилось, но какой-то минимум, пусть выражавшийся в скромных суммах, Прегель платить старалась. Представление о размере ограниченных финансовых возможностей редактора-издателя «Новоселья» дает, например, ее письмо жившему в США писателю Г. Д. Гребенщикову (от 9 мая 1943 г.), которого она пригласила к сотрудничеству и который принял ее приглашение: