Ельцин. Кремль. История болезни - Александр Хинштейн

Что ж тогда удивляться? Подобно всем партийно-советским бонзам, президент вел себя ровно настолько, насколько ему дозволялось. На него даже и обижаться за подобные выходки было бессмысленно.

Идеалом Ельцина был Петр Первый с его дикими ассамблеями и сонмом придворных клоунов . Президентское представление о природе смеха было каким-то провинциально-пещерным. Он искренне забавлялся, издеваясь над царедворцами, ибо свято полагал, что все окружающие должны быть счастливы уже хотя бы потому, что могут потрафить Его Величеству. Его упоение властью было бесконечным, даже к самым близким людям относился он безжалостно и жестоко.

Очень показательный эпизод услышал я от Светланы Сухановой, вдовы многолетнего ельцинского помощника Льва Суханова. (Впоследствии его дополнил недостающими деталями Коржаков.)

Осенью 1989-го Ельцин с Сухановым и Владимиром Михайловым, своим доверенным лицом, поехали на дачу Коржакова: проводить выходные. (Наина Иосифовна как раз укатила в Свердловск и Ельцин остался один.)

Вечером в субботу хорошо погуляли, а утром пошли в лес пострелять из ружья по бутылкам. (Ельцин не попал ни разу, чуть не убив Суханова: но это так, к слову.)

Как на грех, по пути им встретился мостик. Погода стояла уже довольно холодная, выпал снег, но разгоряченному Ельцину захотелось вдруг остудиться. Он схватил обомлевшего Суханова за руку и вместе с ним прыгнул в реку: Суханов даже понять ничего не успел; шапка уплыла, на голове – тина…

«Ельцин всегда вел себя так, как хотел, – свидетельствует вдова Суханова. – Никаких приличий для него не существовало. Сидим, например, пьем чай. Что-то ему не понравится. Возьмет и стукнет вдруг кулаком по столу со всей силы, чашки взлетают, переворачиваются, а ему – хоть бы что.

Он любил куражиться, демонстрировать свою власть над людьми. Но при этом, в любом состоянии, оставался артистом. Он мог хулиганить, творить черти что, но если чувствовал, что может получить отпор, мгновенно останавливался».

МЕДИЦИНСКИЙ ДИАГНОЗ

Больные, на протяжении длительного времени испытывающие на себе воздействие алкоголя или психоактивных препаратов, со временем теряют контроль над своими действиями. У таких лиц отмечаются явные и неосознаваемые вспышки гнева или, наоборот, приступы необъяснимой эйфории. Им становится тяжело контролировать свою реакцию, чаще она возникает спонтанно.

Все, кто близко работал с Ельциным, поначалу неизменно попадали под его обаяние. Он обладал редким качеством – умением влюблять в себя окружающих.

«Ельцин был удав, а все вокруг кролики, – свидетельствует Светлана Суханова. – Он мог загипнотизировать, подчинить своей воли любого».

Дмитрий Рюриков, проработавший без малого шесть лет помощником президента по международным делам – да и не он один – тоже рассказывал мне нечто подобное.

«Ельцин магнетически действовал на людей. Первые годы он показывал чудеса работоспособности и интеллекта. Выходишь от него – как будто зарядился энергией».

Когда Ельцин был трезв и бодр, это был сильный, цепкий и волевой человек с потрясающей работоспособностью и феноменальной памятью. Но стоило ему выпить первую рюмку, Ельцина точно подменяли. Какой-то бес вселялся в него, президент начинал куражиться, глумиться. И чем сильнее пьянел он, тем большее похмелье охватывало окружающих. Только тогда они воочию понимали, что представляет собой российский президент.

«Первый раз я посмотрел на Ельцина другими глазами в конце 1992 года, – продолжает свои откровения Рюриков. – Мы поехали в Бишкек, на саммит СНГ. Ничего сверхординарного там не произошло, но президент очень быстро дошел до соответствующей кондиции. Демонстративно при всех снял Егора Яковлева с должности руководителя центрального телевидения, якобы за неправильный сюжет.

Он топтал его, откровенно издевался на глазах у глав СНГ, и Яковлев в сердцах ушел с саммита, вернулся на борт и просидел в пустом самолете много часов, ожидая делегацию. Весь полет обратно он не подходил к первому салону. И вот тогда я впервые задумался: что же это такое происходит…»

В первые годы своего владычества Ельцин мог выпить очень много. Особой привередливостью в напитках он никогда не отличался: водка, коньяк, пиво и даже вино – в ход пускалось все, что было под рукой.

Его тогдашняя норма составляла от стакана до литра. Причем употреблять обычно он начинал прямо с утра.

Один из бывших президентских врачей доверительно рассказывает, что Ельцин нередко отправлялся в Кремль засветло: часов в семь утра, когда на работе никого еще, кроме уборщиц, не было. Но тлеющая жажда гнала его прочь из дома: в кругу семьи Борис Николаевич старался не расслабляться, у Наины Иосифовны его бдения вызывали истерики.

«Ельцина трудно назвать алкоголиком, – констатирует придворный лекарь. – Скорее, речь идет о бытовом пьянстве. Первые несколько лет он употреблял алкоголь постоянно, чуть ли не ежедневно. При этом от похмельного синдрома лечился традиционным способом: 150 граммами».

«Сколько лет я знаю Бориса Николаевича, – подтверждает Коржаков, – Он пил каждый день. Его обычное утро начиналось всегда одинаково:

Приезжаем в Кремль. “Дима, ланч!” – вызывает он повара Самарина. Тот на подносе несет сто грамм водки в аэрофлотовском стаканчике, яичницу, маленькую баночку икры и 4–5 кусков бородинского хлеба с обрезанной коркой».

МЕДИЦИНСКИЙ ДИАГНОЗ

Синдром измененной реактивности: максимальная переносимость спиртного, человек пьет каждый день понемногу, перерывы объясняются внешними обстоятельствами, иногда наличием престижной работы. Седативный эффект алкоголя исчезает, наблюдается только активизирующий. При внешней упорядоченности поведения потихоньку начинает проявляться неспособность к активной умственной работе. Прием спиртного восстанавливает физические функции, но происходит утрата контроля над своими действиями.

Когда на Ельцина накатывало возбужденно-дурашливое состояние, подходить к нему с рабочими вопросами становилось бессмысленно. В такие дни Борис Николаевич напрочь забывал о делах. Он уезжал в свое любимое охотхозяйство в Завидово или на дачу в Барвиху: подальше от семейных сцен . Тревожить его даже по самым неотложным вопросам подчиненным строжайше было запрещено. (Именно так началась в 1991 году вакханалия в Чечне, когда из-за отсутствия Ельцина там провалилось введение чрезвычайного положения.)

Известно как минимум два примера, когда даже Клинтон не сумел связаться с «другом Борисом»: якобы тот не мог подойти к телефону.

«Нам, кто по долгу службы общался с Ельциным, его исчезновения доставляли массу неудобств, особенно когда они затягивались», – недвусмысленно пишет в мемуарах шеф его администрации Сергей Филатов, сообщая о «фантастической способности» президента «куда-то исчезать в самые критические и напряженные моменты».