Женщины могут все - Нора Робертс

Она потянулась за бутылкой и снова наполнила бокал.

— Ты думаешь о том, что это слишком круто, хладнокровно и мерзко?

— Нет. Я думаю о том, что тебе будет тяжело. Трудно говорить такие вещи и при этом высоко держать голову. Софи, у тебя спина бабушки.

— Ты снова застал меня врасплох. И все же grazie. Кроме того, мне придется иметь дело с Джиной и тетей. Если они хотят поддержки семьи, моральной, а тем более материальной, то подтвердят версию, которую мы сообщим средствам массовой информации.

— Когда выезжаем?

— Тут я обойдусь без тебя.

— Не говори глупостей. Это тебе не идет. Макмилланов происходящее касается не меньше, и они тоже находятся в опасности. На прессу произведет впечатление, если мы будем держаться заодно. Семья, компания, партнерство. Солидарность.

— Раз так, выезжаем ровно в семь. — София опустилась в кресло. — Я приготовлю заявление для прессы и несколько реплик для тебя. Ты просмотришь их по дороге, так что забыть не успеешь. Будешь отвечать на вопросы.

— Ладно. Но давай сразу договоримся: в других местах ты диктовать мне не станешь.

— С такими молчунами, как ты, это будет трудновато, но я попробую.

Тай намазал крекер паштетом и протянул ей.

— Давай немного сменим направление. Что ты думаешь о своей матери и Дэвиде?

— Думаю, что это замечательно.

— Серьезно?

— Да. А ты?

— Я отношусь к этому спокойно. Но мне кажется, что ты слегка разволновалась, когда они сообщили о помолвке.

— Пожалуй, ты прав. И все же такой поворот событий меня устраивает. Это справедливо. Я рада за нее. За них. Он подходит ей, а она ему. И дети… Она всегда хотела детей, а теперь получи-ла их. Даже если они наполовину взрослые.

— Я сам был наполовину взрослым, а она сумела стать мне лучшей матерью, чем моя собственная.

Плечи Софии, напрягшиеся, когда Тай задал свой вопрос, вновь распрямились.

— Она слишком молода, чтобы быть твоей матерью.

— Именно так я ей и говорил. А она отвечала, что дело не в возрасте, а в старшинстве.

— Она любит тебя. Очень.

— Это чувство взаимно. Чему ты улыбаешься?

— Не знаю. Наверно, сегодня я была немного подавлена. И не ожидала, что в конце дня буду сидеть с тобой и спокойно беседовать. Полезно говорить обо всех этих грязных делах вслух. Сначала прополаскиваешь рот, — добавила она, сделав еще один глоток, — а потом переходишь к разговору о вещах, которые приятны обоим.

— У нас куда больше общего, чем казалось год назад.

— Думаю, да. На меня произвело сильное впечатление, что мы сидим здесь, а не в четырех стенах, положив ноги в сапогах на кофейный столик. Вино, свечи, даже музыка. — Она откинулась на спинку кресла и посмотрела на небо. — Звезды… Приятно знать, что ты можешь любоваться красивым видом даже тогда, когда речь идет в основном о бизнесе и всяких гадостях.

— Это верно. Но я решил устроить нашу встречу на природе главным образом потому, что хотел создать подходящий антураж для обольщения.

София чуть не поперхнулась, но заставила себя рассмеяться.

— Обольщения? И когда же оно начнется?

— Оно уже началось. — Тай провел кончиком пальца по ее бедру, не прикрытому юбкой. — Мне нравится твое платье.

— Спасибо. Я надела его специально, чтобы помучить тебя.

— Так я и думал. — Их глаза встретились. — В самое яблочко.

София снова потянулась за бутылкой и наполнила его бокал. Когда дело доходило до сексуальных стычек, она начинала чувствовать себя ветераном.

— Мы согласились, что эта часть наших отношений закончена.

— Нет. Просто в тот момент что-то тебя разозлило, а я не стал спорить.

— Разозлило… — София окунула палец в вино и лизнула его. — Ничто меня не злило.

— Неправда. Злило. Ты всегда была злюкой. Чертовски сексуальной злюкой. А в последнее время у тебя было поводов для злости хоть отбавляй.

Спина Софии, которую он только что похвалил, напряглась.

— Макмиллан, мне не нужно ни твое сочувствие, ни твоя терпимость.

— Вижу. — Его улыбка была намеренным оскорблением. — Ты опять начинаешь злиться.

К напряжению добавился гнев.

— Вот что я тебе скажу… Если ты так представляешь себе обольщение, то просто чудо, что ты вообще спал с женщиной.

— Между мной и большинством мужчин, которых ты знаешь, есть разница. — Его ноги были вытянуты, голос звучал лениво. — Я не спортсмен. Не веду счета своим победам и не считаю тебя трофеем.

— О да, Тайлер Макмиллан. Благородный, высоконравственный, благоразумный…

Он снова улыбнулся, но на сей раз с иронией.

— По-твоему, это оскорбление? Ты используешь гнев как оружие. Это твоя самозащита. Я часто спорю с тобой, но сегодня у меня не то настроение. Я хочу заняться с тобой любовью. Не торопясь. Начать здесь, а закончить наверху, в огромной кровати, которая стоит у тебя в спальне.

— Когда я захочу лечь с тобой в постель, ты об этом узнаешь.

— О том и речь. — Пользуясь моментом, Тай встал и потянул ее за руку. — Ты врезалась в меня по уши, правда?

— Врезалась? — Если бы София не пыталась насмешливо улыбаться, у нее отвисла бы челюсть. — Перестань. Не морочь себе голову.

— Ясно, втрескалась. — Тай обхватил ее руками и только хмыкнул, когда София уперлась ему в грудь и выгнулась дугой. — Сегодня я несколько раз видел, как ты стояла у окна и смотрела на меня.

— Не знаю, о чем ты говоришь. Я просто смотрела в окно.

— На меня, — продолжил Тайлер, медленно привлекая ее к себе. — Так же, как я смотрел на тебя. Ты хотела меня. — Он уткнулся носом в ее шею. — Так же, как я тебя. Но этого мало. — София отвернулась, и губы Тая коснулись ее щеки. — Нас объединяет не только желание.

— Ничего… — Тут рука Тая сжала ее затылок, заставив Софию ахнуть. А когда он жадно припал к ее губам, она испустила слабый стон.

— Если бы это была просто страсть, ты бы так не боялась.

— Я ничего не боюсь! Он слегка отстранился:

— И не нужно. Я не собираюсь причинять тебе боль.

София покачала головой, но губы Тая снова прикоснулись к ее губам. На сей раз нежно и очень по-доброму. «Нет, — подумала смягчившаяся София. — Он действительно не собирался причинять мне боль. Но я буду вынуждена причинить боль ему».

— Тай… — София хотела снова упереться ему в грудь, но вместо этого впилась в его рубашку. Она тосковала по тому теплому чувству, которое вызывал в ней Тайлер. По странному ощущению риска и безопасности одновременно. — Это ошибка.

— Не похоже. Знаешь, что я думаю? — Он взял ее на руки. — Думаю, что глупо спорить, когда мы оба знаем, что я прав.

— Перестань. Не вздумай нести меня в дом. Слуги будут сплетничать об этом несколько недель.