Мотыльки - Ольга Дмитриевна Павлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рассудок возвращался ко мне урывками. Еще не вполне придя в себя, я попробовал встать в надежде, что боги даруют мне еще одну попытку совершить задуманное. Боль не отступала, но приходилось терпеть: другого шанса не будет наверняка. Впрочем, его уже не было. Когда я смог разглядеть хоть что-то – понял, что сижу в кресле, а рядом стоит он… Значит, все.
– Зря, – всего одно слово.
Он не был ни зол, ни удивлен – эверранский император давно ничему не удивлялся. Просто стоял, скрестив на груди руки. Я пытался разглядеть в его усталом, до неузнаваемости постаревшем лице хоть какие-то чувства. Пытался и не мог.
Под его немигающим взглядом я едва не начал оправдываться – глупый и недостойный порыв. Да и чем можно оправдать измену?.. Я делал то, что считал верным, но едва ли это что-то меняло. Я, граф Альвир, нарушил все мыслимые законы, предал того, кому принес когда-то вассальную присягу, я даже поднял руку на императорского внука. Нет, не стану я ни оправдываться, ни сопротивляться, когда за мной придет охрана. Моя жизнь в руках Эскиля, ему и решать.
– Зря ты, – тихо повторил он. – Времена изменились, а ты – нет: как лез, куда придется, очертя голову, так и лезешь. Разбить мечом артефакт высшего порядка… В следующий раз попробуй с ноги! Мог и погибнуть.
Он, конечно, был прав, мне стоило больше узнать, подготовиться… Может, я действительно изменился не столь разительно, как мне всегда казалось?
Что ж, зато Эскиль изменился за нас обоих.
Руки все еще нестерпимо жгло, опустив глаза, я увидел, что они до самых локтей покрыты бурой коркой ожогов. Кое-где из трещин сочилась сукровица. Болезненно и неприглядно, но разве это беда?
Я раскрыл рот, силясь хоть что-то сказать ему, но слов не нашлось. Так и сидел, беспомощно глядя на императора.
Эскиль тоже молчал, а потом вдруг опустился прямо на пол – так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. На мгновение мне показалось, что маска равнодушия на его лице дрогнула. Я помню каждое слово, сказанное им в этот момент.
– Видар, я не сошел с ума. Устал, запутался – возможно… Но не свихнулся! Думаешь, не знаю, на что я обрек своих детей, их детей?.. Думаешь, мне это нравится? Но это плата за мои решения, принятые тридцать лет назад. Правильными они были или нет – пусть боги судят, но цена оказалась такой.
– Цена?.. – все-таки заговорил я и только теперь ощутил во рту омерзительный привкус металла. – А при чем здесь твои потомки? Проклятье, почему они должны платить эту цену, неужели твоей жертвы мало?!
– А справедливость, Видар, вещь непростая. Мы все платим за чьи-то ошибки. А кто-то заплатит за наши, – грустно ответил Аритен. – Мои приемники должны увидеть то, что видел я, и сделать все, чтобы это будущее не воплотилось в жизнь.
Сколько я знал Эскиля, он всегда был жесток и непреклонен – но только по отношению к себе одному. Стало быть, теперь он не щадит и других… Таков удел короля, я мог это понять, но дело ведь не в сострадании! Не только в сострадании…
Я не знаю, действительно ли Саймор Вайдан видел будущее или просто показал моему королю эффектный фокус… Я не знаю, но это и неважно. Правда или нет, кому принесли благо его пророчества?! Что вообще принес его дар, кроме войны и крови?!
Об этом я и сказал Фениксу, а потом, поймав его взгляд, прошептал:
– Оставь наконец будущее в покое! Пусть о нем думают те, для кого оно станет настоящим!
Я замолчал, выдохшись, а он не ответил. Только по лицу Эскиля я видел, что все решения уже приняты. Он развернулся и направился к выходу.
– Подожди! Объясни мне… Пожалуйста, объясни!.. – бесполезная, отчаянная попытка. – Что ты видел тогда? За что винишь себя все эти годы, почему считаешь, что навлек проклятье на континент?!
На мгновение Аритен замер уже на пороге, и мне вдруг почудилось, что вот сейчас он обернется, и все станет по-прежнему.
Он, конечно, не обернулся.
После того как закрылась дверь, я все ждал, когда за мной придут конвойные, но пришел только придворный лекарь. После этих событий минуло вот уже несколько недель, а меня так и не арестовали.
32 г. от падения Отступника. Гоаф Видар Альвир.
Рик выпрямился, давая отдых глазам. Несмотря на всю свою полезность, строки оставили после себя на редкость паскудный привкус.
А Эскиль, выходит, позаботился о том, чтобы последний из Фениксов увидел все воочию… Видар зеркало разнести не сумел, может, и регент – тоже? Да и пытался ли Сэйгран Ивьен избавиться от артефакта?.. Вполне возможно, что зеркало все еще хранится где-то в замке, а если так, Жаворонок непременно найдет способ до него добраться.
Подумал об этом и против воли передернул плечами. Он ни слову не верил из этого бесова пророчества, но шевельнулась вдруг предательская память. Вспомнились безумные, полные огня и боли глаза чудовища – того самого, смотревшего на Рика с зеркальной поверхности чаши для ритуальных омовений. Волшебник плохо помнил, что произошло с ним той ночью в храме Четырех Стихий, но даже того, что помнил, было вполне достаточно, чтоб задаться вопросом – а не этого ли он хотел?! Разве не мести, разве не сотен тысяч смертей и рева пожаров?!
Преступник с силой потер глаза и раздраженно затряс головой, раз и навсегда запрещая себе даже думать об этом. Нечего! Того, что случилось в храме, больше не повторится. Он просто не был готов. Да и сумел же он в конечном итоге взять себя в руки!
И вообще, кто сказал, что пророчество стоит понимать так уж буквально? Сторонники Иргана кричали, что наследник Фениксов обязательно должен поехать крышей и разнести собственную страну… А ведь все может оказаться куда проще: что, если Рик попросту совершит ошибку, которая приведет к падению континента? И безумным для этого быть не нужно! Можно не тем довериться, не на то поставить, ошибиться со временем… А результат тот же – пылающие башни Эверры и репутация одержимого, попробуй потом кому докажи, что ты ничего этого не хотел. Нет, в такой игре есть сотни возможностей ошибиться, и если можно подглядеть в чужие карты…
Император Аритен прав: Рик должен видеть. И ни в коем случае
