Трагедия сорок первого. Документы и размышления - Владимир Шерстнев

В 14 часов 7 октября генерал-лейтенант А.И. Ерёменко отдал приказ войскам фронта об отходе. Войска должны были отходить, «уничтожая противника, строго организованным порядком пробиваться и отводить войска» последовательно по рубежам и за 6 суток отойти на 120–160 км.

В Брянском «котле» оказались 27 дивизий, две танковые бригады, 19 артиллерийских полков РГК и три полевых управления армий (50, 3 и 13-й) Брянского фронта{448}!

Генерал Ерёменко с 6 октября остался вообще без шифровальных средств и не смог прочитать ответ Ставки на план отвода армий. Дело дошло до того, что 10 дней Генеральный штаб вслепую руководил войсками Брянского фронта, не зная обстановки.

Двадцать пять лет спустя маршал Конев вспоминал, что, «принимая решение на выход из окружения, мы ставили задачу ударными группировками армий прорвать фронт противника в направлении Гжатска, севернее и южнее шоссе Вязьма — Москва, не соединяя армии в одну группировку и не назначая сплошного участка прорыва. Нашей целью было не позволить врагу сужать кольцо окружения и, имея обширную территорию, маневрировать силами, сдерживать активной борьбой превосходящие силы противника. Конечно, борьба в окружении — сложная форма боя, и, как показал опыт войны, мы должны были готовиться к такому виду действий, чего, к сожалению, перед войной не делалось. В маневренной войне такая форма борьбы не является исключением, ее не исключает и современное военное искусство».

Маршал Ерёменко стыдливо назвал создавшееся тогда, в 1941 г., положение «ударами Брянского фронта на восток с перевернутым фронтом». Генерал-лейтенант М.Ф. Лукин в письме своей сестре из немецкого плена писал 10 июня 1943 г.: «Моя армия не была разбита, противник Нигде не прорвал фронта моей армии. Моя армия была окружена под Вязьмой по вине моих начальников и, больше всего, по вине моего старшего начальника (Конев), который неправильно меня информировал и вовремя не дал мне приказа отступить»…{449}

Нашим бы командующим фронтами Коневу и Ерёменко собрать окруженные войска в один кулак и, создав мощную ударную группировку, при поддержке оставшихся танков и всей имеющейся авиации, прикрывшись сильными подвижными арьергардами, попытаться на узком фронте (как это делал противник) ударить, разорвать еще не плотное кольцо окружения и выйти к Москве. Вместо этого советские войска опять наносили удары «растопыренными пальцами».

Начиная с 6 октября штабы армий Западного и Резервного фронтов были отрезаны от своих частей. Остатки стрелковых дивизий, танки, артиллерия разных армий перемешались. Так, «штаб 24-й армии, отрезанный от частей и от Семлёво и имеющий за спиной р. Осьму с топкой поймой, был вынужден с остатками. 9-й (139-й), 8-й, 6-й сд, некоторыми частями армейского подчинения, танковой группой, большим количеством артиллерии (тяжелой) и тылов отходить с боями на Семлёво по дороге Семлёво — Волочок. Штабы 103, 106 мд, 303, 19 сд отходили вместе с 20-й армией и частью войск 19-й армии по дороге Дорогобуж — Семлёво — Вязьма»{450}.

73-я стрелковая дивизия 20-й армии, пополнившись частями окруженцев, прорывалась в направлении Селиванове (4 км южнее Вязьмы). Дивизия потеснила немцев на 2 км, но дальше продвинуться не смогла. Подавить пулеметы и артиллерию врага было нечем, так как основная часть артиллерии пошла по дороге в обход болота и была отрезана от своих войск. С помощью подошедших 2-х танков удалось продвинуться еще. Остальные дивизии 20-й армии вели ожесточенные бои за выход из окружения в районах Семлёво, Дятлово, Поленово, Гришино…

Из документов вермахта:

«7 10. 10 час. 00 мин. 195 пп высвободился с подходом 268 пд и продолжил наступление. В лесах севернее перекрестка еще находились большие силы русских, которые атаковали 268 пд. Эта дивизия продвигалась в глухих лесах и несла большие потери. Потом налетели Ю-87 и разбили противника…

7.10.12 час. 00 мин. 215-я боевая группа достигла своим передовым 3-м батальоном д. Ильченки. Когда поступил доклад от конного взвода, что опушка леса у д. Гаврюково занята противником, командир полка приказал первой роте встать в оборону, а 1-му батальону нанести удар по противнику с юга. Батальон атаковал и отбросил противника, подбив при этом три русских танка. Уцелевшие танки, около 10… пошли на восток и напали на 14-ю роту и штаб полка в д. Ильинке. И там тоже несколько из них подбили. Уцелевшие повернули на северо-запад…

7.10. Вторая половина дня. 2-й батальон ведет тяжелые бои у д. Гаврюково и д. Дворцы. Превосходящими силами противник давил постоянно с юга на оборону с упорством отчаявшихся. Батальон сильными резервами отбивал наступающего противника ударом во фланг. С помощью батареи, занявшей огневые позиции в д. Клин, удалось отбить каждую попытку русских прорваться».

Итак, остатки штабов армий и дивизий попавших в окружение частей, не имея единого руководства, прорывались из окружения разрозненными группами, погибали и попадали в плен. Командующий 24-й армией генерал-майор Ракутин К.И. вместе с частью штаба армии, со стрелковыми частями и танковой группой 7 октября 1941 г. были заблокированы противником в 10 км северо-восточнее Волочка у д. Гаврюково и где-то здесь в ночь на 8 октября в районе Гаврюково — Клин — Новосёлки погибли. «8 10. С 14 час. 00 мин. радиостанция Ракутина на вызов не отвечает»{451}.

Командующий же 20-й армией генерал-лейтенант Ф.А. Ершаковв бою под Семлёво попал в плен.

Из дневника Гальдера — запись 8 октября: «Окружение группировки противника в районе Вязьмы завершено и обеспечено от возможных ударов противника извне с целью деблокирования окруженных соединений.

9 октября. Бои против окруженной группировки противника в районе Вязьмы носят прямо-таки классический характер. Вне котла 4-я армия наступает правым флангом на Калугу, а 9-я сосредоточивает силы на северном фланге для удара по району Ржева».

Вечером 9-го октября члены ГКО, находившиеся в штабе Западного фронта, договорились со Сталиным об объединении войск Западного и Резервного фронтов в Западный фронт и согласились с предложением Сталина назначить командующим объединенным фронтом генерала армии Г.К. Жукова.

10 октября на стол Сталина легла докладная записка В.М. Молотова, К.Е. Ворошилова, И.С. Конева, Н.А. Булганина, А.М. Василевского «О прикрытии Москвы по можайскому направлению», в которой сообщалось, что «1. Задача усиления прикрытия Москвы по Можайскому направлению осуществляется в первую очередь переброской пяти дивизий из 22 и 29-й армий в район Можайска в сроки, утвержденные директивой Ставки. Приказ фронта о переброске этих дивизий отдан…»{452}

Уже тогда на Можайской линии обороны из резерва Ставки и соседних фронтов сосредоточивались 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, более 40 артиллерийских полков и ряд специальных частей и подразделений. 11 октября в кремлевском кабинете Сталина с 15 час 30 мин. до 22 час. 20 мин. шло заседание ГКО, где присутствовали Молотов, Ворошилов, Берия, Шапошников, а также Василевский, председатель Моссовета В.П. Пронин, командующий Московской зоной ПВО генерал М.С. Громадин, командир первого зенитно-артиллерийского корпуса ПВО генерал Д.А. Журавлев, командующий ВВС Московского военного округа полковник К.А. Сбытов. И уже 12 октября вышло постановление Государственного Комитета Обороны «Об охране Московской зоны»{453}.

«В связи с приближением линии фронта к Москве и необходимостью наведения жесткого порядка на тыловых участках фронта, прилегающих к территории Москвы, ГКО постановляет: 1. Поручить НКВД СССР взять под особую охрану зону, прилегающую к Москве с запада и юга по линии Калинин-Ржев-Можайск — Тула — Коломна-Кашира…»

В частях Западного фронта 13 октября зачитали первый приказ нового командующего:

«Командование фашистских войск, обещавшее в одну неделю взять Ленинград, провалилось с этим наступлением, погубив десятки тысяч своих солдат. Наши войска заставили фашистов прекратить предпринятое наступление. Теперь, чтобы оправдать этот провал, фашисты предприняли новую авантюру-наступление на Москву. В это наступление немцы бросили все свои резервы, в том числе малообученный и всякий случайный сброд, пьяниц и дегенератов. Наступил момент, когда мы должны не только дать отпор фашистской авантюре, но и уничтожить брошенные в эту сторону резервы.

В этот момент все как один, от красноармейца до высшего командира, должны доблестно и беззаветно бороться за свою Родину, за Москву! Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине. В связи с этим приказываю: трусов и паникеров, бросающих поле боя и технику, расстреливать на месте. Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа.

Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки.

Ни шагу назад! Вперед за Родину!»

В письме в Ленинград Жданову Жуков пишет о том «последствии», которое он получил от бывших командующих Западным и Резервным фронтами, и просит помощи минометами…