Львёнок, который хотел выжить (СИ) - Бими Ева

***

— Сью, — подбегая, Лео трижды позвал притихшую девушку, прислонившуюся к оконной раме, и только на четвертый раз она обернулась на его встревоженный зов стеклянным потерянным взглядом. Лидер тут же уловил схожую странность в поведении Сью, как и у Евы: заторможенность реакции, вялость, бледность и потерю координации. Девушка попыталась оторваться от опоры, но ее ноги подкосились, и она сползла по стене.

— Дон! — окрикнул Рафаэль, видя падение Сью.

Благо реакции младшего брата не подвели, и он успел на лету перехватить Сьюзан. Донателло в недоумении рассматривал потерявших сознание девушек в их руках. Достав портативное устройство, снабженное всевозможными датчиками, он выставил его перед собой, нажимая известную только ему комбинацию клавиш. В эти секунды гениальный мозг черепахи обрабатывал те же исходные данные, что и устройство в его руках. Надбровные дуги сошлись, губы поджались в тонкую напряженную линию, концы фиолетовой повязки то и дело колыхались при отрицательных махах его головы.

Все трое братьев замерли в ожидании, зная, что этот процесс нельзя нарушать. Их брат, видя перед собой то, что не могли видеть остальные, перечеркивал красными невидимыми линиями все гипотезы и предположения на воображаемой графитной доске.

Моргнув, Дон поднял глаза на Лео, и в этой золотисто-карей глубине на мгновение мелькнул испуг. Черепаха уже знал, в чем было дело, а последовавший короткий сигнал из портативного девайса подтвердил его догадку, и Дон выдал полушёпотом ответ:

— Метан.

Холодок пробежался по внутренностям Лео, и он инстинктивно сильнее прижал к своей груди Еву.

— На выход, — лидер поочередно взглянул на братьев и добавил: — очень осторожно.

— Если мы тут что-то заискрим, то на хрен подорвёмся, — Рафаэль озвучил мысли вслух и оглядывался по сторонам, выискивая то, что может хоть как-то быть сопричастно к взрыву. Но здание было обесточено, и им оставалось только самим не спровоцировать искру.

— Принял, отбой искрометным шуткам, — Майки присел и выложил из рук системный блок, крадучись подобрался к двери и открыл ее для Лео и Дони, чтобы те поскорее вынесли девушек на свежий воздух.

Внутренняя цикличность вентиляции трейлера обдавала прохладой. Дон дал лишь три коротких поспешных указания:

— Уложить, обтереть лицо и растирать конечности.

Сью первая пришла в сознание и, хмурясь от боли в голове, удивленно смотрела на нависшего над ней Донателло.

— Вы надышались метаном, потеряли сознание, налицо первая стадия отравления, все будет хорошо, — он продолжал обтирать уже сухой тканью влажное лицо Сьюзан, приговаривая, что совсем скоро ей полегчает.

— Первая? — приложив дрожащую руку ко лбу, она скривилась от подступающей тошноты. — А по всем ощущениям аж целая вторая. — Дон продолжал растирать отогретую ладонь девушки, но делал это скорее в качестве извинения за свою неосмотрительность, шепча, что ему очень жаль.

— Ладно тебе убиваться, — слегка боднув брата в плечо, Рафаэль присел возле Сьюзан и укрыл ее красным кашемировым пледом, что та некогда подарила ему, — она у нас во какая, — подмигнув ей, продолжил, — даже из газовой камеры живой выйдет. — И мотнув головой в сторону лидера, молчаливо призвал Донателло переключить свое внимание на другую жертву отравления бесшумным убийцей.

— Почему не просыпается? — Леонардо с волнением нетерпеливо задал вопрос то ли себе, то ли подошедшему Дони, натужно выдохнул и продолжил разглаживать пальцами бледное лицо Евы, пока Майки активно натирал икры девушки, пытаясь тем самым разогнать кровь по телу.

Донателло уже знал, что ответить лидеру, поскольку успел просчитать в уме формулу из переменных: времени, массы тела, среднего количества вздохов, объема помещений и содержания в нем паров метана; но что-то подсказывало ему, что ответ в виде процентного соотношения вероятности не стоит говорить. Поэтому выдавил из себя утешительный прогноз:

— Скоро.

Леонардо то и дело пригибался к девушке, улавливая ее мерное, казалось, даже поверхностное дыхание. И тут она наконец глубоко вздохнула, чуть приоткрывая губы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так и знал, щекотушки помогут, — обрадовался Майк, растягиваясь в победоносной улыбке.

Ева приходила в сознание, но не так быстро, как Сью. Пока она выплывала из забытья, пытаясь сфокусировать на нем взгляд, внутри него наконец разжались тиски, сдавливающие грудную клетку. Ему было плевать, что братья услышат все те нежности, с которыми он обращался к любимой. Ему было важно, что именно она его слышит и даже пытается улыбнуться в ответ, в промежутках болезненно хмуря лицо.

Дон, перестав нависать над старшим братом и лежавшей под ним девушкой, неуверенно оглянулся по сторонам, словно пытался найти себе более полезное применение, и отправился к кухонному уголку. Обыскав все шкафчики, он извлек пару белых пластиковых банок и стал готовить абсорбирующий коктейль из лекарств.

Он ненавидел каждую секунду, когда терялся и не знал, что делать. Бывало это редко, и он уже практически забыл, каково это — испытывать страх оттого, что подвел тех, кто на тебя рассчитывал.

Донателло знал, что умен, а также знал, что благодаря этой особенности мог принимать быстрые и взвешенные решения, рисуя перед глазами схемы всех вариантов и исходов событий. Всегда был горд тем, что мог выявить практически все опасности и заранее продумать для них план решения. Но бывали моменты, когда он понимал, что оплошал, и на ту единственную короткую минуту терялся, не зная, что предпринять.

Да, многим другим требовалось гораздо больше времени, чтобы оценить или даже понять, что они в засаде или что-то упустили. Но он — не другие. И для него даже одна секунда растерянности недопустима.

Чертов метан — газ, не имеющий запаха, который долгое время, по сравнению с организмом человека, не влиял на их состояние, и поэтому никто из черепах не учуял опасность. А ведь он должен был и это предусмотреть. Но кто же знал, что так выйдет? Никто не знал. Но он обязан был заблаговременно учесть и этот вариант.

И теперь он не знал, как посмотреть Лео в глаза. Точнее, мог, но не желал столкнуться с холодным осуждением. В такие моменты он шел к отцу, зная, как мастер был строг к ошибкам, и после, уже как отец, сменявший гнев на милость к своим детям, давал мудрые и не всегда логичные наставления. Но они успокаивали, по крайней мере, тем, что их говорил отец всегда с сочувствием и пониманием. И Дон глубоко внутри себя знал, что даже если вдруг он не сможет что-то придумать или решить, то придет отец и поможет увидеть проблему с другой стороны. Это вселяло уверенность. Даже само знание, что сэнсэй ждет их дома, придавало ему ровно столько сил, чтобы хватило справиться с угрозами и врагами по ту сторону канализационного люка.

Но вот с Лео все было иначе. Лидер считал, что каждый винтик механизма должен четко работать, исполняя свою роль, что промах одного — это промах каждого. Донателло был согласен с ним и с тем, что необходимо вычленять слабое звено и применять к нему особый подход: больше тренировок, больше испытаний, никаких поблажек. Все правильно и логично. Одно лишь его коробило — он еще какое-то время будет видеть холодный колючий упрек в глазах брата. Но благо те сейчас обращены с заботой на девушку, которую он усадил рядом со Сью на диване, кутая в одеяло.

Он нес лекарство, сдобренное миндальным сиропом, надеялся, что им понравится вкус, скрывающий горькость абсорбентов.

Лео, перехватив стакан из его рук, поил отраду глаз своих; собственно, то же самое сделал и Раф. И глядя на них, Дон ощутил себя здесь лишним. Хоть и раньше ему не раз приходила в голову эта мысль, он все же понимал, что их жизнь была выстроена в квартет. Они знали свое предназначение, включавшее в себя четыре элемента в виде братьев-черепах, спасающих Нью-Йоркских жителей от разного дерьма, что кишело в подворотнях. Но сейчас отчего-то почувствовал себя уязвленным в своей несопричастности к этому домашнему клубку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})