Роза с шипами - Наталья Якобсон

-- Ты так хочешь заполучить колдовскую книгу и проклинаешь мою алчность, - я обернулся на Розу, стоявшую у фонтана, надеясь, что она не кинется защищать меня. - Поверь, Шарло, мне самому понадобилась уйма времени, чтобы расшифровать магические знаки. Я мог бы подарить тебе один манускрипт или несколько, но ты ничего там не поймешь.

-- Ты считаешь меня таким недалеким? - оскалился он.

-- Мнительным существам свойственна глуповатость, - кивнул я, решив, что нет смысла врать и расточать лживые похвалы там, где они неуместны. - Вместо того, чтобы отказать от колдовского ремесла, в которым ты окажешься полной бездарностью, ты будешь продолжать биться о глухую стенку до тех пор, пока не расшибешь себе лоб. Не думаю, что тебе хотелось бы разделить участь князя.

-- Мне хотелось бы обрести хоть половину твоего мастерства, - с пафосом возразил он.

-- И ты думаешь, что одной колдовской книги для этого достаточно? Не смеши, Шарло, тебе не хватило бы всей библиотеки князя и его искусницы - дочери, чтобы соперничать даже не со мной, а хотя бы с Винсентом.

-- Я слышал, есть школа чернокнижия, не далеко от ущелья за мостом и туда принимают всех желающих овладеть искусством колдовать. Один день в году карлик ждет новобранцев, чтобы перевести их через мост, всех тех, кто чувствует в себе призвание к изучению запретных наук, а через семь лет они выходят оттуда уже полноправными колдунами.

-- Об этом рассказала тебе женщина, назвавшаяся Викторией, но я бы назвал ее не победой, а мстительницей. Разве то, что она окончила школу чернокнижия, спасло ее от эшафота.

-- Она была мудрой, - возразил Шарло. - Она умела превращать воду в вино, свинец в золото. В ее кошельке никогда не кончались монеты, а любой ночной караул, заставший ее на месте преступления, маршировал мимо, потому что не мог отличить фигуру преступницы от сгустков темноты.

-- Тогда каким же образом она угодила под топор.

Шарло не знал, стоит признаваться или нет, а потом решил, что я блефуя притворяясь неосведомленным и выпалил:

-- Она искала при дворе сведения о тебе, королю это показалось странным. После выяснилось, что она возглавляет наше общество. Так решили королевские осведомители. Она могла бы легко выломать решетки в темнице и вылететь через окно, но не захотела. Почему? Можешь знать только ты. Она повторяла, что ты знаешь о ней нечто такое, что объясняет ее нежелание жить.

-- Ты забыл об одной мелкой формальности, Шарло, - выслушав его, заметил я. - За обучение придется расплатиться. Устно обучающимся во всеуслышанье объявляют о том, что за семь лет, проведенные под землей платить не надо, но в договоре есть один пункт и он самый важный. Каждый, кто выходит из-под земли на свет после окончания обучения оставляет у демонов свою душу. Но у тебя души нет и заплатить ты не можешь. Свою душу ты давно уже отдал князю и она похоронена вместе с ним под основанием храма, как и души всех теней. Поэтому вы и стали тем, что вы есть, кроме разве, что одного Ройса он был просто мальчишкой на побегушках, а не соучастником.

-- Ты врешь, - Шарло не хотел мне верить, хотя подсознательно понимал, что я прав. За моими плечами многовековый опыт. Я был знаком с волшебством, задолго до того, как самые старшие из его знакомых появились на свет.

-- Как ты думаешь почему у моего друга нет тени?

-- Что? - Шарло до сих пор этого не замечал. Признание стало для него полной неожиданностью.

-- У Винсента тени нет, разве ты не знал? Он умен и талантлив. Он учился в твоей хваленой школе чернокнижия, но вместо того, чтобы оставить там свою душу предпочел расстаться всего лишь с тенью.

Трое спутников Шарло топтались недалеко у фонарного столба и даже возле бледного пятна света были почти неотличимы от мглы. А где-то за поворотами улиц прятались несколько моих крылатых подданных всегда готовые прийти мне на подмогу. И так будет до скончания веков феи, легкие, как облачка будут прятаться в городах, бродить среди толпы и подшучивать над смертными, гномы работать под землей и если приложить ухо к мостовой города, то можно услышать непрерывный перестук их молоточков и тихое ворчание, единорог Розы будет носиться по лесам и подглядывать за играющими у опушки детьми, гремлин будет прятаться в муфте своей хозяйки, а дракон притворяться обаятельным юношей.

-- Так будет всегда, - повторил я вслух, и эхо моих слов растворилось в плеске струй трехъярусного фонтана.

-- Да, до скончания века, - пробормотал Шарло. - Мы обретем власть, вот увидишь, и пусть ты не дал нам прочитать о тайнах твоего колдовства, но мы найдем способ, чтобы все выяснить. Мы придумает собственные теории, методы и законы магии. Мы будем гулять по городам такие же свободные, сильные и неуловимые, как твои вассалы. Будем конкурировать друг с другом и отстаивать свое первенство пока хотя бы на улицах Виньены и Рошена, а потом во всем мире. Мы всегда будем рядом, общество теней, неотличимых от ночной темноты.

-- И мои подданные всегда будут здесь, в Виньене, в других городах, в лесах, на вервях, возле стремнин рек, в пустынях и в горах. Они сразу заметят вас натренированных взглядом, а вот вы не сможете отличить шелест их крыльев от тихого шепота ветра или колыхания ржи на полях. Они проказничают среди смертных, но они невидимы и неуловимы и они подчиняются мне. И так будет до конца времен. Мы будем шалить и развлекаться здесь, но принадлежать к своей империи.

-- Бьюсь об заклад, они все такие же золотоволосые и яснолицые, как ты. Тогда получается, что вы свет, а мы тьма и мы будем противостоять друг другу, - он отошел от меня, удаляясь назад к своим, к теням, потом обернулся и добавил. - До конца времен!

Я смотрел ему вслед, и пламя далеких фонарей и факелов у дворца играло бликами на моем лице. Угрозы Шарло не произвели на меня впечатления, это были не угрозы, а детский лепет, бравада потерпевшего. Мне хотелось забыть о существовании и самого Шарло и других бывших прислужников князя, но я не мог забыть Кловиса, потому что понимал, что ему сейчас очень больно. Я сам когда-то пережил точно такую же боль. Это было давно, еще тогда, когда я расстался с Розой после бала. Я до сих пор помнил, как тоскливо и одиноко мне было, когда я сворачивался клубком на крышке саркофага, чувствовал кожей холод от стен склепа и горы сокровищ на полу. Я дремал среди надгробий и золота, а думал о Розе и...Плакал ли я тогда? Или несколько алых, как рубины и жгучих, огненных слезинок, опаливших крышку саркофага это всего лишь моя фантазия?

Тени скрылись за углом какого-то здания или просто растворились в ночи. Они уже не имели для меня значения. Я поманил Розу за собой, и она охотно подала мне руку.