Горизонты нашей мечты - Евгений Лотош

Мужчина стоит посреди зала, пронзительно одинокий перед лицом Даорана. Помпезные южные и срединные графы, фатоватые, в расшитых золотом камзолах, с ухоженными усами и холеными сытыми телами людей, никогда не знавших голода, суровые отцы Святой Церкви в мантиях и рясах, с бородами, прошитыми росчерками седых волос, а то и просто снежно-белыми от старости — все напряженно сверлят его подозрительными взглядами из-под насупленных бровей. Тонкие пальцы нервно мнут скатерть или до боли вцепились в подлокотники мягких кресел. И еще одна фигурка — юная девушка, вернее, едва вошедшая в пору весеннего цветения девочка в богато расшитом золотом и серебром платье — скрючилась на скамье в дальнем углу, обняв себя руками. На зеленом бархате лифа горит золотая королевская лилия, на лице написаны напряженное ожидание и… страх.

Звуки гулко падают в тишине покоя. Собравшиеся здесь говорят на одном языке, но кажется, что одни и те же слова в разных устах имеют совершенно разный смысл. Если, прислушиваясь, пересечь зал, прошагав от тяжелых резных дверей к длинному столу Даорана, обманчиво-покойная атмосфера наливается зловещим напряжением, готовым в любую секунду разразиться бурей.

— И в заключение еще раз повторяю — война бессмысленна, — лицо стоящего мужчины бесстрастно, густую черную шевелюру покрывают нити золотой сетки с поблескивающими в узлах крохотными голубыми кристаллами. — Пока локальные стычки не превратились во всеобщую войну, от лица графства Крайзер и всех Познающих северных графств предлагаю Даорану и Церкви перемирие. Немедленное прекращение огня, всех боевых действий. Мы обязаны остановить бессмысленное кровопролитие. Мы верим в разные идеалы, но мир велик. В нем есть место для всех. Я закончил. — Длинная тяжелая пауза. — Каков ответ Даорана?

— Ты утверждаешь, что говоришь от имени всех механистов, граф Тэйн? — голос старца в центре стола сочится ядом. — Не далее, как неделю назад ваше… радио, — он выплевывает это слово, как богохульство, — передавало призывы к войне до победного конца, к восстанию угнетаемых священниками и графами мирян…

— Обычная пропаганда, отец архибишоп, — пожимает плечами стоящий. — Ваши глашатаи на площадях вещают в том же духе. Но вещают они то, что приказываете вы. И тональность радиопередач изменится, когда мы придем к соглашению.

— Даже не "если", а "когда"? — неприятно усмехается другой старец. — Самоуверенности тебе не занимать, молодой человек. Интересно, что скажет по этому поводу, например, полковник Катор? Неужели он более не тот фанатик, что раньше? Не напомнишь, что он произнес, когда выстрелил в голову приору Туласу? Ну, помнишь, когда тот, связанный, стоял на коленях?

— Полковник Катор не фанатик, — Тейн снова пожимает плечами. — Приор Тулас лично приказал повесить его сына. Ненависть порождает ненависть, смерть ведет к смерти. Настало время прервать порочный круг, пока мы еще не переступили последнюю черту. Иначе…

— Иначе что? — лицо архибишопа Керна хмурится. — Что вы можете противопоставить нашей армии? Оружию Мечей — пламенным мечам, ледяным копьям, палицам, огнехлыстам? Способностям Щитов, останавливающих в воздухе пули вашего смешного порохового оружия? Огненным шарам вой-священников, сжигающим даже сам воздух? Ледяным дождям? Цепным молниям?..

— Многое, — лицо графа искривляет гримаса, и не понять — ненависти, отвращения или безнадежности. — Что тысячи ваших паладинов и десятки Защитников могут противопоставить десяткам тысяч ружей в руках вчерашних землепашцев, перед которыми наконец-то замаячил просвет в безнадежных тяжких буднях? Вашу армию просто сомнут массой. И смогут ли ваши Защитники задержать облака фосгена и хлорпикрина, несомые ветром? Да и пойдут ли они против тех людей, что клялись оберегать от опасностей? Вы высокомерны, но слепы. Вы не хотите видеть, что мир изменился…

— Довольно оскорблений! — с громким хлопком ладони из-за стола поднимается высокий вой-священник в синей сутане. Его лицо изборождено глубокими морщинами, глаза горят фанатичным огнем. — Довольно богохульств! Механисты — еретики перед Всевышним и людьми! Ваши отвратительные "машины", вся ваша так называемая "наука" — мерзость, которой нет места на земле! Многие века после Исхода милость Всевышнего поддерживала нашу жизнь, а Глаз Бога наблюдал за нами, силой своей отделяя добродетель от нечестивости. Многие сотни лет наши предки молились и получали достаточно, чтобы жить в гармонии с окружающим миром…

— Не жить! — резко обрывает его граф. — Выживать! Где ваш Всевышний, когда эпидемии уничтожают целые города? Когда в неурожайный год дети и старики умирают от голода, а женщины готовы отдаваться за кусок хлеба пополам с отрубями? Когда ураганы опустошают побережья, а пыльные бури в южных графствах сгоняют людей с места целыми деревнями? Ваша магия… — Он резко замолкает, потом продолжает уже совсем другим, тихим и смиренным голосом: — Приношу свои извинения Даорану. Не время и не место углубляться в философские вопросы. Мы должны принять решение о заключении перемирия, пока гражданская война не опустошила страну.

— Сядь, отец Курий, — в голосе архибишопа проскальзывает жесткая нотка, и священник нехотя опускается в кресло, продолжая, однако, сверлить графа Тейна ненавидящим взглядом. — Я принимаю извинения, пресветлый рыцарь, но они лишь слова, пустое сотрясение воздуха. Ваши поступки — вот что действительно оскорбляет Всевышнего. В нашем мире Святая Церковь и… "наука" не могут существовать одновременно. Не спорю, так называемые "ученые"-механисты добились многого. Но рациональная "наука" уничтожает веру людей в Бога, а без веры его сила не действует. Да, методы Церкви не всегда совершенны, но они позволяют нам существовать… пусть даже просто выживать, используя твои слова. Вы же предлагаете уничтожить проверенные церковные ритуалы, заменив их сомнительными новомодными приемами. Мы, здесь собравшиеся, чувствуем ответственность перед обществом…

— Вот здесь, — прерывает его Тейн, — мое предложение. — Он пересекает отделяющее его от стола пространство и кладет перед Керном толстый пакет, неуловимо возникший из складок грубого дорожного плаща. — Описанные здесь реформы позволят временно сгладить накопившиеся противоречия. Мы не предлагаем ничего радикального — просто заморозить сложившуюся ситуацию. Мы прекращаем антирелигиозную пропаганду, вы перестаете преследовать механистов. Мы выиграем время и сумеем понять, каким образом преобразовать государственные структуры так, чтобы никто из имеющих власть сегодня не потерял ее и в будущем. Ни власть, ни доходы…