Застава - Ирина Крупеникова

Ворон присел возле спящего и бережно сжал руку, лежащую на колене.

— Лис, — позвал он, заглянув в бледное лицо юноши. — Лис, мы дома.

Тот приподнял голову.

— А?

Увидал брата, несколько секунд соображал, и вдруг ни с того ни с сего в ужасе вскочил. Опрокинул кресло, споткнулся и был подхвачен Туром, оказавшимся позади.

— Лис, что с тобой? — не на шутку испугался Ворон.

Тур развернул юношу к себе лицом и ощутимо встряхнул.

— Лис, посмотри на меня!

Безумный рыжий взгляд медленно перетёк с одного брата на другого.

— Я… я думал… — выцедил из себя юноша.

— Он думал, что мы уже в информационной ипостаси, — «перевёл» Тур и похлопал Лиса по щеке. — Малыш, проснись.

Плечи Лиса обмякли, а бледные щёки приобрели багровый оттенок.

— Братцы. Мне, наверное, что-то приснилось.

Ворон выпрямился, попытался сдуть со лба влажный локон и, не добившись результата, пятернёй закинул чёлку в копну волос.

— Не надо нас так пугать, — предупредил он. — Мне показалось, что у тебя съехала крыша после всех этих… Короче, ну и денёк!

— Прости нас, братишка, — произнёс Тур.

Лис подозрительно покосился на Ворона, вставшего возле окна, на Тура, с трудом сохранявшего самообладание, и осторожно спросил:

— Вы чего? Что случилось-то?

— Всё, что ты видел, Гамаюн, — признался Тур.

— Переход тебе не приснился, — таким же тоном подхватил Ворон, не оборачиваясь.

Лис открыл рот, подумал и спросил:

— Значит, вы до того берега и обратно?

Оба вздрогнули. Фраза, частенько звучавшая применительно к Тверце, предстала в ином контексте.

— До отцовского берега мы не доплыли, — ответил Ворон и вопросительно посмотрел на Тура.

Лис по-лисьи встряхнулся, будто сбросил с себя остатки тревог.

— Конечно, не доплыли, — ответил он на собственный вопрос. — Два раза не умирают. Ладно, надеюсь, Беляк вычеркнул вас обоих, и можно жить спокойно.

— Только меня, — отозвался Ворон. — И, кстати, не надолго. Завтра же выяснится, что в разбитой машине не было водителя.

— Машина сгорела, — уверенно сообщил Лис. — Я видел огненный дым над виадуком. Номера транзитные, а они из толстой бумаги. Следовательно, милиция вообще не будет знать, кому принадлежал автомобиль. А Беляк не станет читать сводки происшествий. Ну как, кофе пить пойдёте? По-моему, на сегодня приключений хватит, а?

В гостиной очнулись часы. Глухо щёлкнула акустическая система, и мерный музыкальный бой возвестил о начале следующих суток.

День двадцать девятый

Ворон не разделял позицию младшего брата в отношении Белякова, но вынужден был согласиться с разумным предложением Тура. Сопровождать Марину на турбазу ему не следовало. Ближайшее время никто не должен видеть близнецов вместе.

Около часа ночи Тур позвонил Марине домой, сообщил, что никаких препятствий для поездки нет, и ровно в семь Полозовы будут ждать её возле подъезда. Однако он не расшифровал «мы». Ворон представил себе испуг женщины, когда она увидит в машине не Всеволода и Владимира, а Всеволода и Бориса Полозовых. Тур ожидал от брата продолжения спора. Но Ворон отступил подозрительно быстро.

— Пару перчаток мне оставь, — посмеялся он, направляясь в спальню. — Если Белякову вздумается заслать к нам «проверяющих», я с удовольствием представлюсь доктором Полозовым.

— Хорошо бы нам при этом какого-нибудь подстреленного не привезли, — хмуро усмехнулся Тур.

— Не накликай!

И Ворон ушёл.

Заснул он лишь под утро, когда за окном забрезжил рассвет. На полтора часа окунулся в глубокий сон и открыл глаза так, будто бодрствовал всю ночь. Ночная идея дежурила у изголовья. Ворон слегка удивился: он никогда не считал себя мстительным человеком. Но вчерашние события прямо-таки впихнули ему мысль о необходимости расквитаться с Беляковым. За брата-близнеца, который, невзирая на смертельный риск, оставил этот свет, чтобы спасти его от неминуемой гибели. За младшего брата, пережившего много неприятных минут, пока старшие находились между двумя берегами. За Марину, чья тихая размеренная жизнь в один момент была выбита с накатанных рельсов волной жёсткой реальности. За незаметную деревеньку, вдруг превратившуюся в маленький Чапаевск, и за её жителей, ставших жертвами ярких дармовых красок. И даже за прокурора, вынужденную пойти на компромисс с совестью ради своих детей.

Ворон представил «спящий» компьютер в серверной, клавиатуру, мышь, и у него зазудели пальцы. Когда братья уедут, он займётся Беляком со всем хакерским рвением. Материала достаточно. Беляк понятия не имеет, насколько хорошо Владимир Полозов знает его «моечные» каналы. Из водопроводного крана струится холодная вода. Холодные руки.

Ворон вздрогнул.

Тур стоит перед зеркалом. Растерянный. Встревоженный. Расчёска замерла в густых волосах.

Ворон вскочил и, не утруждая себя поиском одежды, босиком вышел в коридор.

Тур стоял перед зеркалом в ванной комнате. Дверь, естественно, была не заперта, поэтому Ворон шагнул вовнутрь без зазрения совести. Тур опустил расчёску, как бы предоставляя брату максимум обзора.

Ворон в первый момент не понял, что означает не то грустный, не то насмешливый взгляд, пойманный в зеркале. Он хотел было спросить вслух, к чему ведёт эта демонстрация, и вдруг заметил. На висках брата, там, где каштановые волосы плавно перетекали в чёрные бакенбарды, появился новый, увы, нерадостный цвет.

— Элегантно, — ляпнул Ворон и с досады закусил ус.

Тур обернулся к близнецу, повёл бровью. Ворон знал, что брат собирается сказать о потерянном стопроцентном сходстве, и тут выражение его лица изменилось. Ибо в зеркальной панели на боковой стене он заметил нечто, о чём близнец пока не подозревал

— Вдвойне, — открыто улыбнулся Тур.

Ворон схватился за висок. Нащупать седину он, разумеется, не мог, зато зеркало моментально представило доказательства её существования.

— Отец оставил свою метку, — констатировал Ворон без тени сожаления.

— И подтвердил, — Тур зачесал волосы и отложил расчёску на полку, — ничто человеческое, как говорится, нам не чуждо.

— Ладно, хоть не на всю голову. Это, надеюсь, Марина не заметит.

Тур и Лис уехали. Ворон проводил их до порога, ещё раз пообещал близнецу вести себя крайне аккуратно и прямиком направился в серверную. Идея витала в воздухе в виде фантома и конкретных очертаний пока не имела. Чтобы придать ей материальность, Владимир Полозов поочерёдно открыл в «окнах» все файлы, так или иначе относящиеся к объекту внимания, закурил и принялся размышлять.

Нечего было и думать о том, чтобы влезть в электронную сеть, через которую осуществляются финансовые операции. На руках имелись несколько сетевых адресов банковских компьютеров, но ни один из них не являлся площадкой для транзита платежей. Секретность денежных переводов банки обеспечивали надёжно, и делать ставку на ротозейство системных администраторов не приходилось.

Зато хакер располагал солидным списком номеров счетов и реквизитов фирм, принадлежащих Белякову. В качестве иллюстрации прилагалась коллекция платёжных поручений и расходных ордеров.

Владимир Полозов вышел в Интернет и прощупал офисный компьютер неприятеля. Беляков не подозревал, какого волка запустил в свою овчарню, когда обратился к Лорду с просьбой настроить в центральном офисе локальную сеть. Программа-резидент не откликнулась. Не удивительно: суббота, 6:50 утра.

— Вряд ли он сегодня попрётся в офис, — буркнул Ворон. — И ещё менее вероятно, что включит модем.

Тупик.

Владимир Полозов знал беляковские компьютеры, как свои пять пальцев, однако добраться до содержимого дисков при всём желании не мог.

Появилась мысль задействовать Славика: вызвать, подробнейшим образом обрисовать внутренности офиса и заслать туда с заданием включить аппаратуру. Он даже взялся за мобильник Тура — для пущей страховки близнецы поменялись сотовыми. Но, подержав телефон в руке, Ворон с досадой бросил его на стол. Какой смысл копаться в записях баз данных, когда любая финансовая операция закрепляется бумажкой и подписью и окончательно завершается только походом в банк бухгалтера фирмы.

Ворон мерил серверную шагами минут двадцать. Ничего нового в голову не шло, но ощущение близости решения не покидало. Причём два недосягаемых для хакера объекта: «бумажка» и «подпись» — упорно маячили на горизонте.

Лучший способ обнаружить решение — сделать вид, что задачка уже никого не интересует. Ворон неоднократно пользовался этим методом. Он ревностно занялся изучением почты, оставив без внимания локальный рабочий компьютер.

Насущная проблема быстро вылезла на первый план: «жучок», установленный на станции сотовой связи, переправил новую порцию переговоров Белякова, причём последний состоялся всего четверть часа назад. «Беляк, ты чуешь… в каком… ты увяз? — не выбирая выражений, вещал хриплый высокий голос. Слышно было, как Беляков пыхтит в микрофон, но слов разобрать не удалось. — Сегодня вернёшь мне всё с процентами…» — опять включился его собеседник. Беляков возражал, оправдывался и обещал отгрузить товар в понедельник. В ответ последовало длинное выступление, нашпигованное жаргоном, и весьма конкретное упоминание «органов». Ворон уяснил для себя, что речь идёт о возможном аресте счетов и конфискации имущества фирмы.