История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи - Иван Рожанский

Как непохоже было это время — время Иоанна Филопона — на эпоху позднего средневековья! Правда, и там бывали периоды опустошительных войн, кровавых преследований еретиков, культурных спадов. Но в целом климат XIII–XIV вв. разительно отличался от мрачной и безысходной атмосферы VI в. Развивались и богатели города, крепли новые социальные силы — ремесленники и купечество. Начали раздвигаться географические горизонты известного европейцам мира (путешествия Марко Поло, рост торговли с Индией и другими странами Востока). Открываются многочисленные университеты: в Италии (сначала в Болонье, а затем в Падуе, Флоренции и других городах), во Франции (Париж, Тулуза), в Англии (Оксфорд, Кембридж), на территории так называемой Священной Римской империи (Прага, Вена, Гейдельберг и др.), наконец, в Польше (Краков). Искусство и литература свидетельствуют о возросшем интересе к человеку, к его внутреннему миру (поэзия трубадуров, рыцарские романы, творчество Данте и Чосера, живопись Джотто и других итальянских мастеров Раннего Возрождения). Католическая церковь пока сохраняет монопольные позиции в духовной жизни Западной Европы, но ее ведущий идеолог Фома Аквинский уже санкционировал сосуществование двух типов истин — истин разума и истин откровения, тем самым допустив возможность развития светской науки. Указанные факторы стимулировали появление целой плеяды блестящих ученых — таких, как Гроссетет, Роджер Бэкон, Оккам, Буридан, Орем, интерес которых к проблемам естествознания не ограничивался толкованием аристотелевских текстов, но приобрел новые формы, предвосхищавшие, между прочим, зарождение будущего экспериментального метода. Живи Филопон в это время, он легко вписался бы в это окружение. Но он родился на семь веков раньше, когда его естественнонаучные догадки и размышления не смогли иметь никакого резонанса. Ни единомышленников, ни последователей у него не было — и потому, несмотря на внешнее благополучие его жизненного пути, он представляется нам глубоко трагической фигурой.

К этому надо добавить еще следующее соображение. Выше мы указывали на то, каким образом христианское мировоззрение Филопона содействовало его отходу от античного образа мира и, в частности, стимулировало критику некоторых важнейших догм аристотелевской натурфилософии. Трагизм ситуации, в которой оказался Филопон, состоял в том, что для христианской церкви того времени ломка этих догм была совсем не так уж необходима. Скорее, наоборот: аристотелевское деление мира на надлунную и подлунную область было очень удобно для идеологов христианства, поскольку небо с его нетленным эфиром и вечно вращающимися сферами казалось естественным местом пребывания Бога вместе с окружавшим его синклитом архангелов и ангелов. Абстрактно-философский монотеизм Филопона, согласно которому Бог мыслился в качестве непостижимой сущности, вездесущей, всемогущей и вневременной, был недоступен сознанию рядового христианина, склонного в своих представлениях о Боге к примитивному антропоморфизму. По этой причине услуга, оказанная Филопоном христианству своей критикой аристотелевской космологии, представлялась руководителям церкви крайне сомнительной. Не забудем также, что Филопон был монофизитом, т. е. сторонником учения, уже в 451 г. осужденного церковью как ересь. Были и другие пункты, в которых он расходился с официальной церковной идеологией; эти расхождения, как можно думать, особенно обострились в последний период жизни Филопона. Его стойкость в защите собственных взглядов свидетельствовала о его принципиальности и независимости мышления, но в то же время она делала его одиноким в лоне той самой церкви, служению которой он посвятил свою жизнь. Через сто с лишним лет после смерти Филопона (в 680 г.) его взгляды были официально признаны еретическими.

Примечания

1

Лейбниц. Соч.: В 4 т. М., 1983. Т. 2. С. 630.

2

West M. L. Early Greek Philosophy and the Orient. Oxford, 1971.

3

Характерно мнение знаменитого историка начала XIX в. Нибура, который в своих «Лекциях по древней истории» (Niebuhr В. G. Vorträge über alte Geschichte. В., 1851) называет диадохов македонскими разбойниками, достойными того, чтобы разверзшаяся земля поглотила их. «С такими чувствами, — пишет Нибур, — нелегко заниматься этой частью истории» (цит. по: Жебелев С. А. Древняя Греция. Пг., 1922. Ч. II: Эллинизм. С. 101).

4

Droysen J. H. Geschichte des Hellenismus. I–III. Hamburg, 1833–1843. (Bd. I: Alexander; Bd. II: Geschichte der Diadochen; Bd. III: Geschichte der Epigonen). Этот новаторский для своего времени труд во многих отношениях сохраняет свою ценность до нашего времени.

5

Если диадохами в древней историографии именовались соратники Александра Македонского (Пердикка, Кратер, Эвмен, Антигон, Птолемей, Селевк и др.), боровшиеся за власть в течение первых десятилетий после смерти великого завоевателя, то наименование «эпигоны» было дано (с оттенком некоторой уничижительности) их сыновьям и внукам.

6

Rostovtzeff Μ. I. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Oxford, 1921. Vol. 1–3.

7

Так, например, акад. С. А. Жебелев в своей небольшой книжке, указанной в примечании 1, рассматривает эллинизм исключительно как «культурно-исторический фактор». Такая точка зрения преобладала и среди западных историков вплоть до появления труда М. И. Ростовцева.

8

А. Б. Ранович в книге «Эллинизм и его историческая роль» (М.; Л., 1960, С. 16) писал: «Изучить эллинизм как историческую эпоху и понять его во всем его своеобразии нельзя без учета того основного факта, что эллипизм — этап в истории античного рабовладельческого общества.»

9

С. И. Ковалев, в свою очередь, указывал: «Эллинизм — не только исторический период, охватывающий около трех столетий, с конца IV до конца I в. до п. э.; это не только эпоха распространения эллинистической культуры далеко на восток и на запад: эллинизм — это прежде всего определенная стадия развития рабовладельческой социально-экопомической формации» (Ковалев С. И. Предисловие // Тарн В. Эллинистическая цивилизация. [М., 1949. С. 9).

10

См. статьи К. К. Зельина («Некоторые основные проблемы эллинизма») и В. Д. Блаватского («Культура эллинизма»), опубликованные в XXII выпуске журнала «Советская археология» (1955 г.).

11

Walbank F. W. The Hellenistic World. L·., 1981. P. 287 (цит. по: Кащеев В. И., Шофман А. С. Фрэнк Уолбэнк и его концепция эллинизма // Вестн. древ, истории. 1984. № 2. С. 204–210).

12

См.: История Древнего мира. М., 1983. Т. 2. С. 318.

13

Здесь и в дальнейшем пояснение «до н. в.» считается само собой разумеющимся.

14

Плутарх в своей биографии Александра, а также историограф великого похода Арриан сообщают версию об отравлении Александра, по-видимому, имевшую широкое хождение в древности.

15

Diod. XVIII, 2, 3 (Diodorus. Bibl. hist.). Здесь и далее ссылки на античных авторов даются в общепринятом сокращении. — И. Р.

16

Формальным поводом похода Пердикки против Птолемея был отказ последнего выдать тело Александра, которое он тайно увез в Египет (местонахождение могилы Александра до сих пор остается невыясненным).

17

Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М., 1963. Т. 2. С. 295. (Plut. Eum. 10).

18

Биография Фокиона включена Плутархом в его «Сравнительные жизнеописания» (Указ. соч. Т. 3. С. 5—28).

19

У Александра был еще один сын — Геракл, прижитый им от Барсины, дочери персидского сатрапа Артабаза и бывшей жены Мемнона, командовавшего греческими наемниками в Персии. Она была захвачена в плен в Дамаске в 333 г. и стала наложницей Александра. Впоследствии она жила с сыном в Пергаме; после гибели юного Александра IV Геракл был вызван Полиперхоном в Грецию, но вскоре пал жертвой политических интриг.

20

Плутарх. Указ. соч. Т. 3. С. 301 (Plut. Eum. XVIII).

21

См.: Бикерман 9. Хронология Древнего мира. М., 1975. С. 66.

22

Плутарх. Указ. соч. Т. 3. С. 205 (Plut. Demetr. XXI).

23

Плутарх. Указ. соч. Т. 3. С. 193–226 (Plut. Demetr.).

24

Так, греко-римский историк II в. н. э. Аппиан сообщает, что Селевк I построил шестнадцать Антиохий (по имени отца), пять Лаодикей (в честь матери), девять Селевкий, три Апамеи, одну Стратоникею (в память своих жен), а также ряд городов, названных иначе — в честь своих подвигов, подвигов Александра и т. д. Современный нам историк Чериковер, собравший все сведения о строительстве греко-македонских городов Александром и его преемниками, называет 153 таких города (Tscherikower V. Die hellenistischen Städtegründungen von Alexander dem Großen bis auf die Römerzeit. Leipzig, 1927). Разумеется, в это число вошли не только вновь построенные города, но также старые восстановленные города, города образованные путем синойкизма и просто переименованные города. См. также: Кошеленко Г. А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979.