Два завоевателя - Мэрион Брэдли

Этого не может быть! Бард не может хотеть ее!.. Исключено. Долгим взглядом Пол проводил удалявшуюся Карлину. Уж кому-кому, а ему прекрасно известны вкусы Барда. Он испытывает тягу к Мелисендре, ко всяким пышнотелым бабам, которым есть чем похвалиться. Но не к этой… Волк просто свихнулся на принцессе, слишком много надежд с ней связывал. К тому же она оказалась косвенной виновницей его изгнания, и он жаждет взять реванш. Бессознательно, конечно… Карлина — королевская дочь, он — бастард… Хорошо, это понятно, но вот что смущало, буквально приводило в недоумение — неужели Бард ди Астуриен искренне полагал, что я способен возбудиться при виде этой пигалицы? Да, он действительно верил, что я, увидев Карлину, покушусь на ее честь. Ну, знаете…

От этой мысли в душе Пола родилась тоска, безысходность. Неужели они до такой степени различны? Жуть брала от осознания той пропасти, что лежала между ними, самыми близкими людьми на свете.

И радость. Как-то было легче, что при всем физическом сходстве они были совершенно разными людьми, неповторимыми. Как и все остальные люди. Как все мы…

«Как бы то ни было, — решил Пол, — первым делом я должен подружиться с Карлиной. Мы должны заключить союз… Я никогда не променяю ее на Мелисендру. Это безумие. Мелисендра будет куда более представительной королевой. Пусть Бард берет Карлину. В этом случае я Мелисендру уж никому не отдам. Значит, надо доставить эту фанатичку как можно скорее. Пусть они сами разбираются в своих семейных делах. Мне она и даром не нужна. Пусть хоть тридцать раз будет принцессой».

Расклад был прост. Женитьба на Карлине давала Барду — либо Полу в его личине — право на престол в том случае, если Аларик умрет бездетным. Это было вполне вероятно. А что, неплохая сделка: Карлина и трон — Барду, Мелисендра и свобода — ему! Бард никогда, пока жив Пол, не может чувствовать себя в безопасности, но если Пол поспешит и постарается скрыться из-под бдительного ока Барда, возможно, тот плюнет и забудет о них. Слишком много дел вокруг, они и минуты продыха не оставляют. Но прежде всего надо доставить ему Карлину.

Жрицы вновь прошли по тропинке, уже возвращаясь. Сначала одна, потом другая вошли поочередно в маленькие домики, располагавшиеся сбоку от дорожки. Карлина свернула в третий — Пол запомнил в какой. Потом в той хижине зажегся свет. Пол задумался… Женщин он не боялся, хотя их много и у каждой острый нож. Ничего, справимся…

Главное, не дать Карлине поднять тревогу. Даже мысленный вскрик должен быть исключен. Здесь этих телепатов пруд пруди… Значит, он должен оглушить ее одним ударом — сразу, на выруб… Прежде чем она придет в себя, они уже должны быть далеко от острова.

Он бесшумно, чуть приоткрыв дверь, скользнул в щель. В этот момент Карлина, что-то напевая про себя, подкручивала фитиль в лампе. Она уже скинула верхнюю — черную — рясу и теперь была в длиннополой серой полотняной рубахе. Уменьшив огонек пламени, она принялась расплетать косу. Вот этого Полу совсем не хотелось. Ночи здесь холодные, если она совсем разденется, как везти ее по морозу? Одеть ее он не сможет. И не желает… Он подобрался сзади и, чуть придерживая руку, ударил ее кулаком по голове. Девушка беззвучно опустилась на пол, только на лице вдруг обозначилась гримаса боли. Пол наклонился к ней, послушал и с облегчением понял — дышит. Потом завернул ее в черную робу — просто накинул на голову и спустил вниз, рукав кляпом забил в рот. Дышать она могла, поднять, крик — нет. Правда, очнувшись, она могла подать мысленный призыв о помощи — это был самый уязвимый пункт плана. Теперь следует незаметно добраться до берега, подтянуть лодку… Только бы она не очнулась, тогда ему не уйти с острова живым… Харел притушил лампу, выглянул наружу — на тропинке, в подступившей уже ночной мгле, никого не было. Пол собрался с духом и бегом бросился к воде. Все остальное делал машинально, скоро… Добравшись до берега, быстро водрузил Карлину на спину коня, сам сел в седло и ходкой рысью погнал скакуна по вьющемуся вдоль берега проселку. Пока женщина не пришла в себя, надо было отъехать как можно дальше. Когда добрался до холмов, где ждали его люди, тут же перенес Карлину в заранее приготовленный паланкин, задернул шторки, сам сел на запасного коня.

— Вперед!

Они ехали всю ночь — привал сделали лишь с восходом солнца. Следовало дать передышку лошадям. Пол соскочил с коня, на ходу сжевал сухой паек — времени на приготовление горячей пищи не было, затем подошел к паланкину, отдернул занавеску…

Карлина уже очнулась — лежала на боку и отчаянно пыталась освободить связанные руки. Лицо ее было открыто, она плакала…

— Я ничего не повредил, домна? Если вы хотите, я освобожу вам руки.

При звуках его голоса женщина отпрянула в угол паланкина.

— Бард, — наконец выговорила она. — Я так и думала, что это ты. У кого бы еще хватило смелости бросить вызов Аварре!

— Я никаких богинь не страшусь, — признался Пол.

— Я об этом прекрасно осведомлена, Бард мак Фиана. Но на этот раз это святотатство тебе даром не пройдет.

— Я не хочу спорить по этому поводу, тем более заводить философский диспут. Однако хочу заметить, что если даже ваша богиня существует, то она не помешала мне забрать вас с так называемого Святого острова. Не думаю, что и теперь она защитит вас. Если мысль о том, что она накажет меня, утешает вас, тешьтесь ею. Я пришел всего-навсего поинтересоваться — не мешает ли вам узел на руках? Если мешает, могу развязать его. Конечно, если вы дадите слово чести, что не будете пытаться бежать.

Карлина с ненавистью глянула на него:

— Как только у меня появится такая возможность, я сразу убегу.

«Чертова баба, — с неожиданно прихлынувшей злобой подумал Пол, — она еще свое получит».

Он задернул занавески, отошел в сторону, однако гнетущее томительное чувство безнадежности, какой-то совершенной им нелепой, но уже непоправимой ошибки овладело им. Он встряхнул головой — в первый раз, что ли? Для того и испытания, чтобы их преодолевать.

5

По дороге в Астурийский замок Бард получил неприятное известие. Офицер догнал его и доложил, что на третий день после сражения все наемницы из Ордена Меча явились к нему, потребовали плату и тут же оставили лагерь.

Бард удивленно глянул на помощника.

— Я же щедро расплатился с ними, взял под свою личную защиту, — он явно не мог сдержать раздражения. — Они объяснили причину?

— Да. Они заявили, что наши люди обесчестили их сестер, захваченных в плен, а вы, лорд-генерал, не наказали обидчиков. Сказать по правде, по мне — так лучше. Уехали — хлопот будет поменьше. Знаете, есть в них что-то такое… Одним словом, с ними не просто. Бабы — и на войне! Каково? Однако они имели наглость, — тут офицер помрачнел, — добавить еще несколько слов. Даже не решаюсь произнести их… Помните, когда мы совершили набег на остров Безмолвия, тамошняя старая сука, перевозчица, грозила нам карами. Вот эти чертовы меченосицы выразились примерно так же.