Нф-100: Изобретатель смысла - Дмитрий Шатилов

Первой реакцией общественности на окончание войны, длившейся более пятидесяти лет, был шок. Ещё вчера люди были уверены в завтрашнем дне: война гарантировала спрос, спрос обеспечивал рабочие места. А теперь они словно оказались в вакууме, никому не нужные, растерянные и озлобленные. Как ни плоха была война, многие успели к ней привыкнуть. Для большого числа людей Торакайская Бойня была естественным фоном жизни, и окончание её они восприняли, как личную трагедию.

Доминик Альенде, 47 лет, рабочий:

(С горечью) Я просто не знаю, что мне делать. Может, вы мне скажете? Мне сорок семь лет, большую часть жизни я проработал на заводе - выпускал консервы, которые шли на корм конгарам. Они хорошие едоки, и работать приходилось много. Правда, и платили хорошо. Теперь Бойня закончилась, и завод закрыт. Куда мне податься? Я ничего больше не умею, кроме как закатывать консервные банки! Зачем он так поступил со мной, этот Дун Сотелейнен? Конечно, война - это плохое дело, но на неё, кажется, никто не жаловался. Она всех устраивала, эта война, а главное - она устраивала меня. Что? Вы удивлены? Да, меня устраивала война. Целиком и полностью. Мне не стыдно в этом признаваться. Конгары дрались бы и без нас, так ведь? Мы же просто воспользовались ситуацией - почему бы и нет? Никому от этого плохо не было, но тут пришёл этот Дун Сотелейнен со своей глупой моралью, и вот я остался безработным! Радостно ему, что ли, от того, что другим паршиво? Надеюсь, с ним тоже однажды приключится что- нибудь эдакое".

Маргарита Прохорова, 58 лет, уборщица:

Только война окончилась, и сразу стало скучно. Я как раньше делала: приду домой с работы, включу телевизор и смотрю "Торакайскую Бойню". Конкасы там всякие, Дункасы, страсти, не хуже чем в мыльных операх. А теперь что? Одна реклама! Зачем закрыли? Такое хорошее шоу было!

...и немного статистики:

...Количество безработных на Тразиллане после окончания Торакайской Бойни достигло критической отметки в 350  000 человек.

...На восьмой день после завершения Бойни в 27 кантонах прошли демонстрации, требующие осуждения Дун Сотелейнена. Лейтмотив всех требований: "Мы не знаем, как жить дальше!".

...Первый год после окончания войны отмечен необычайно большим числом самоубийств. Основная причина - отчаяние и страх перед будущим.

...По подсчётам экспертов, для того, чтобы оправиться от удара, нанесённого внезапным прекращением Торакайской Бойни, тразилланской экономике потребуется от 20 до 50 лет.

А что же было дальше?

Гиркас оставался в Дипгородке ещё несколько дней - пил с Крымовым, которого уволили за превышение полномочий, беседовал с Седьмой, не торопившейся возвращаться в Арк, и раздумывал о том, как будет объяснять свой поступок в Новой Трое - там, где количество предприятий, обслуживающих Торакайскую Бойню, было особенно велико.

Сначала он опасался мести Крампфусса, затем перестал. Высочайшая правда Тразиллана состоит в том, что на этой планете всем на всех всегда наплевать. Это не слишком хорошо, но иногда бывает полезно.

И вот настало время возвращаться. Гиркас простился с Седьмой, они обещали писать друг другу (ни он, ни она обещания не выполнили), затем он поцеловался с Крымовым и сел на поезд, идущий в Новую Трою.

Нет, не так. Перед этим он сделал ещё кое- что.

Через Дипгородок протекала речка - мелкая, мутная, отходы, а не вода. Но она впадала в море - это было важно. Гиркас встал на берегу, и, по колено в грязи, достал из нагрудного кармана носовой платок с конституцией своего кантона. Платочек был рваненький, да Гиркас и высморкался в него пару раз по невнимательности, и всё же это был символ. Символы ведь бывают разные. Есть такие, которые только выглядят внушительно, а на деле ничего не значат, и такие, которые на вид - дрянь дрянью, а значат очень много. Платочек символизировал собственный кантон Гиркаса - точку опоры в ничейной земле.

-  Забавно,  - сказал Гиркас речке, лениво текущей к морю, мусорным её берегам и равнодушному серому небу над ними.  - Не знаю, велика ли моя заслуга в том, что получилось, но я почему- то чувствую себя лучше. Я не завоевал любовь прекрасной женщины, не доказал силу своих мускулов, я просто выступил против зла и имел смелость держаться своей точки зрения до конца. Я не стал героем, зато и злодеем не сделался. А теперь мне пора домой.

И сказав так, он бросил платочек с конституцией в реку, и поплыл платочек по реке прямиком к морю, которое не принадлежит никому и никому никогда принадлежать не будет.

Эпилог

-  Вот так всё и было,  - закончил Гиркас рассказ.  - Сперва меня ненавидели за то, что я сделал, теперь - я имею в виду мой некролог - восхваляют: сдаётся мне, и то и другое немногого стоит. Но знаешь, что самое смешное? Может, я и впрямь величайший Дун Сотелейнен в истории Новой Трои, но чёрт меня возьми, если я знаю, в чём заключается моя работа!

-  Да ну?  - усомнился я,  - Быть такого не может!

-  Хочешь смейся, хочешь плачь - я и по сей день в догадках!  - засмеялся Гиркас.  - Наверное, некоторых вещей лучше просто не знать.

-  Наверное,  - согласился я. История Гиркаса подошла к концу, а я так и не извлёк из неё урока. Да и был ли в ней какой- то урок? Мы посидели за пустой бутылкой ещё немного, и Гиркас предложил мне сходить посмотреть памятник, который в его честь установили в скверике неподалёку.

Это была скромная бронзовая статуя на гранитном постаменте. Табличка на нём гласила: "Гиркас. Дун Сотелейнен". Ниже, мелкими буквами, значилось: "Пасть за Отечество - значит, обрести бессмертие".

Гиркасу памятник не нравился, о чём он уведомил меня почти сразу:

-  Чего я только не перепробовал, чтобы доказать этим олухам, что я - живой,  - сказал он.  - Но они уже закупили бронзу и оплатили работу скульптора, так что пришлось смириться.

-  И правильно,  - согласился я.  - Они всем ставят памятники. Они поставили памятник даже сэндвичу с ветчиной - вон там, видишь, возле кафе "Трудовой завтрак". Чем ты хуже?

-  По крайней мере,  - сказал Гиркас недовольно,  - они могли бы несколько облагородить мою внешность. Чего им стоило, а? Там подправить, что напутала природа, здесь проявить воображение... Дела на пять минут, а я бы не выглядел как полный идиот! Ну, посмотри, это же полная халтура! Нос почему- то картошкой. Разве у меня такой нос? И почему у меня руки в карманах? Могли же они скрестить их на груди, ведь так намного солиднее! А одежда? Я не требую парадного мундира, но неужели нельзя было подобрать что- нибудь поприличнее этого дурацкого свитера?