Нф-100: Изобретатель смысла - Дмитрий Шатилов

-  Тихо! Ещё вопрос. Понимаете ли вы, бестолочи, чему обязаны своим теперешним благосостоянием?

-  Чем- чем?  - переспросили в один голос вожди.  - Ты понятней выражайся- то!

-  Благосостоянием, идиоты! Чем вы обязаны тому, что жрёте хорошо?

-  А- а- а,  - загудели конгары,  - так бы сразу и сказал! Войне, конечно!

-  Ей, родимой,  - пробасил Конневер.

-  Так,  - сказал Крампфусс,  - уже лучше. Хоть что- то у вас в головах отложилось. Значит, война для вас - хорошо?

-  Нормально,  - пожал плечами Ромлик.

-  Ну да, ничего так,  - согласился с коллегой Гирвей.

-  Ладно,  - сдержался Крампфусс.  - Но продолжать- то вы её собираетесь?

-  Ну, а как же!

-  Ну, так!

-  Только трудненько это будет,  - сказал старый Дунсен.  - Ох, трудно.

-  Почему это?  - спросил Крампфусс.

-  Смысла нету. А нам, конгарам, без смысла никак нельзя. Это вы, земляне, можете просто так сто миллионов человек в бетон закатать, а нам резон подавай. Жратву и тряпки нам война, конечно, даёт, но идея- то её какова? Смысл какой у неё, а? Разум- то наш от всего смысла требует...

-  Ну, слава тебе, Господи, разобрались!  - вздохнул Крампфусс и вытер пот со лба. Коллеги его одобрительно посмеивались: хорошее представление, не зря пришли.  - Значит, война вам нужна, а чтобы её продолжать, необходим новый смысл?

-  Ага,  - сказал Дунсен.  - Битый час об этом толкуем, а ты только теперь допёр. Землянин, что тут скажешь.

-  Да,  - сказал Конневер,  - Новый смысл нам не помешал бы. А то непонятно, за что дерёмся. Старые- то смыслы себя исчерпали!

-  Так,  - сказал Крампфусс.  - Прекратили болтовню! Нужен смысл - вот вам смысл. Сейчас перед вами выступит Дун Сотелейнен...

-  Какой ещё Дун Сотелейнен?  - перебил Конлик.  - Наш последний Дун Сотелейнен помер давно.

-  Я его и ухайдакал,  - вступил Бомкас.

-  Врёшь, он сам помер! Поел листочков хои- хои - и привет.

-  Вру,  - согласился Бомкас.  - Но я- то не для себя стараюсь, а для истории, а зачем ты хайло разинул, мне невдомёк.

-  Дун Сотелейнен самый обычный,  - не обращая внимания на вождей, продолжил Крампфусс.  - Новотроянский. Вот он, посмотрите на него.

Тут он подтолкнул локтем Гиркаса: выйди, мол, покажись. Гиркас подошёл к краю сцены, вожди встали со стульев и принялись его разглядывать. В руках у них были какие- то цветные листочки.

-  Так что же вы думаете о последнем на Тразиллане Дун Сотелейнене?  - спросил у конгаров Крампфусс.  - Как он вам на вид? Достойный это человек или нет? Кстати,  - повернулся он к Гиркасу,  - видите, у каждого вождя в руках брошюрка? Это ваша биография - надо же им знать человека, который решает их судьбу. Ну, так что же?  - вновь спросил он у конгаров.  - Кто он, этот Дун Сотелейнен?

-  Ничтожество,  - сказал Ромлик, наглядевшись на Гиркаса вдосталь.  - Тут и без брошюрки всё понятно.

-  Прыщавый онанист,  - заметил Дункас.

-  Слабохарактерный подонок,  - сказал Конневрас.

-  Неудачник с сальными волосами.

-  Дебил.

-  Полудурок.

-  Ноль без палочки.

-  Жалкая посредственность.

-  Маленький человек.

-  Сморчок.

-  Дохлятина.

-  Похотливый вонючий козёл.

-  Дегенерат.

-  Выродок.

-  Паразит на теле общества.

-  Как собаке пятая нога.

-  Гнида.

-  Вошь.

-  Бездарность.

-  Тунеядец.

-  Бестолочь.

-  Индюк надутый.

-  Дерьмо, короче,  - подытожил Конневер.

-  Да уж!  - торжествующе сказал Крампфусс.  - Поразительное единодушие, не правда ли? Но я хочу спросить вас, господа: неужели вы действительно будете его слушать? Такое ничтожество?

Ожидал он, понятное дело, громогласного "нет", однако ответ поставил его в тупик.

-  Ну а как же?  - пожал плечами Дунневрас.  - Будем, конечно. Он же Дун Сотелейнен!

-  Да,  - согласился Гирвей.  - Мы Дун Сотелейненов завсегда слушаем.

-  Вот идиоты,  - вздохнул Крампфусс.  - Ладно, давайте послушаем. Говорите, Гиркас, только покороче.

И Гиркас поднялся на сцену, стал возле микрофона и заговорил - сперва тихо, затем громче:

-  Я п- понимаю,  - начал он ("Ага, я же говорил - заикаться будет!" - раздался голос с галёрки),  - что едва ли заслуживаю право выступать в этом высоком собрании...

-  Да ладно тебе,  - оборвал его Конлик, вождь бомиев.  - Здесь все свои, такие же дураки, как ты. Вон Дунсен мыло жрёт.

-  Ага,  - сказал Дунсен с набитым ртом.  - Земляничное. Паршивое, кстати, сэкономили на ароматизаторах.

-  Я хочу сказать,  - продолжил Гиркас, когда конгарским вождям вынесли последнее предупреждение,  - что я - человек, в общем- то, совершенно непримечательный, заурядный. Я - не смельчак, не герой, не бунтарь, да и оратором хорошим меня не назовёшь. Обычный человек - вот он я.

-  Ну и что?  - подал голос Марк Валлентайн, единоличный владелец фирмы "Сдобные крендели Матушки Бабблз".

-  Ничего,  - смутился Гиркас.  - То есть, нет, совсем не ничего. Я хочу сказать...

-  Взгляните на него,  - раздался голос из зала.  - Он хочет сказать!

Задние ряды грохнули смехом.

-  Я хочу сказать,  - Гиркас справился с волнением,  - что я совсем не тот человек, которому положено было бы остановить Торакайскую Бойню...

-  Тогда что ты тут делаешь?  - другой голос, не менее ехидный.

-  ... Я, грубо говоря, для этого лицом не вышел.

-  Это уж точно!  - сразу несколько выкриков.

-  ... По правде говоря, я думаю, что это должен был сделать кто- нибудь из вас,  - Гиркас сделал паузу и показал на первый ряд, где сидели члены Совета директоров Торакайской Бойни.

-  Что? Что? В кого это он метит?  - забурлил зал. А Гиркас продолжал:

-  Да- да, именно вы должны были остановить Торакайскую Бойню, едва она началась! Почему? Да потому, что вы, в отличие от меня, умны, опытны, харизматичны! Вашему пониманию доступны такие вещи, до которых тупица, вроде меня, вовеки не додумается! У вас есть власть и умение убеждать других в своей правоте. Захоти вы остановить Торакайскую Бойню, она бы остановилась! Но вы не хотите - вы, лучшие люди нашего времени! Самые достойные, самые сильные и разумные... Что ж, если достойные люди ничего не желают делать, придётся что- то сделать мне, недостойному - Дун Сотелейнену, фигуре, которая, как я понял, в современном мире не имеет никакого значения. Когда мистер Крампфусс, председатель Совета Директоров, потребовал от меня поддержать Торакайскую Бойню, дать ей новый смысл, я отказался. Теперь, вероятно, вы желаете услышать от меня - почему. Так ведь?

-  Ну да,  - сказал Крампфусс.  - Занятно будет послушать ваши аргументы. Мы с коллегами поспорили, что гуманизм, или человечность, вы упомянете не меньше десяти раз. Давайте, не разочаровывайте публику. А вы,  - повернулся он к залу,  - подбодрите его, что ли. Он для вас старается!

Реакция публики не заставила себя ждать. На Гиркаса обрушился шквал смеха, свиста и выкриков, а в середине этой бури родился жуткий в простоте и искренности лозунг: "Хотим войну!".