Бешеный прапорщик. Части 1-9 - Зурков Игорь

   Наконец, один из бойцов допустил промашку, и был пойман на болевой, и ему пришлось хлопнуть по полу, признавая поражение. Конец схватки отозвался ревом голосов. Блин, хоть шапку по кругу запускай, - озолотиться можно! Недавние соперники обнялись, хлопнули друг друга по плечам и собирались уступить место следующей паре, но из толпы "гостей" раздался голос:

   - Постой, паря! Со мной сойдешься? - Вперед, отдав кому-то фуражку и расстегнув ремень, выходит какой-то незнакомый унтер. Которого местные "фанаты" поддержали одобрительным гулом.

   - А не боишься, дядя? - Разгоряченный погранец оборачивается к новому поединщику.

   - Ты меня сначала завали, а уж потом я тебя бояться буду. - Унтер, не торопясь разувается и двигается вперед.

   - Ну, как знаешь. Только потом чтоб обид не было. - "Чемпион" идет ему навстречу...

   Ой, нарвется сейчас мой обалдуй! Унтер, дождавшись захвата, плавным движением обтек противника и в свою очередь попытался провести удушающий. Нет, не зря я гонял их до седьмого пота! Накрепко вбитое на тренировках движение, - и унтер падает... Но в падении умудряется подбить ноги противника. Так что на пол грохнулись оба... Никогда не считал себя азартным человеком, но сейчас поддался настроению толпы. Хотя, впрочем, не я один. Вон, Михалыч непроизвольно двигает плечами, примеряя схватку на себя, Оладьин тоже не остается равнодушным, глаза горят, что те фонарики. Хотя, мне больше интересны унтеровские движения. Что-то похожее на казачий стиль, но в то же время неуловимо отличающееся в деталях...

   Бой между тем уже закончился. Победой унтера к радости соседей, выразившейся в громком, торжествующем рёве. Погранец прижат к полу, рука на болевом удержании. Отпущенный победителем, встает, разминает кисть и локоть, виновато смотрит на свою группу поддержки. Так, а не размяться ли мне лично?

   - А со мной, унтер, слабо?

   - Дык это, Вашбродь... Нельзя нам. Подсудное ж дело, ежели что...

   - Да не робей, пехота! Даже если проиграю, слово даю, - ничего тебе не будет.

   Расстегиваю портупею, не слушая Митяева, который сам рвется в бой, сапоги долой, выхожу на "ринг". Унтер валко поводит плечами, движения чем-то напоминают китайский стиль пьяного, пытается захватом поймать за ворот. А мы тебя вот так! Проворачиваюсь навстречу, правая рука взлетает под локоть противника, захват за рукав, тянем на себя, поворот корпуса в обратную сторону, левой рукой "обнимаю" за голову, указательный и средний пальцы давят на точку между основанием носа и верхней губой. Круговым движением запрокидываю голову противника вверх, затем вниз, унтер сдавленно охает и падает. Да, вот эту точечку ты и не знал... Твою мать, растяпа хренов!.. Тоже падаю, причем с трудом перехожу в кувырок назад. И как это он меня зацепил? Не углядел. Ладно, все мысли из головы вон, есть только ты и твой противник... Унтер осторожничает, крутит несколько обманных движений, затем быстро делает захват за локоть. Который я ему позволяю, а потом, вместо того, чтобы выдирать рукав из руки противника, двигаюсь навстречу. Правая рука захватывает кисть противника со стороны мизинца. Запястье согнуто, локоть - тоже. Замечательно! С шагом назад сажусь на одно колено, нажимая на захваченную кисть. По себе знаю, это очень больно и неприятно, но унтер рушится рядом, не проронив ни звука. Хлопает ладонью по полу, признавая поражение... Встаем, он потирает запястье, которое, видно, я все-таки помял. Но улыбается.

   - Ну и хитры Вы, Вашбродь! Николи такого не видывал. Покажете ешо разик?

   Ну, для хорошего человека ничего не жалко. Медленно, с объяснениями, показываю прием еще раз.

   - Благодарствуем за науку, Вашбродь!

   - А теперь ты покажи, как сначала меня сбил.

   - Ну, дык ето просто. Коли падаешь, одну ногу под себя нужно поджать, другой супротивника за пятку подцепить, а потом ужо поджатой ногой в колено и ударить. Да не прямо, а по кругу.

   Да, все просто. Обычные "ножницы", только сбоку. И движение ногой не прямое, а по спирали.

   - Ты где так драться научился?

   - Дык, дед учил. Хоть и в годах уже был, а нас, всех четверых, по двору, как котят гонял. Теперича вот батя сынов моих учит.

   - А что не сам? У тебя, вроде, неплохо получается.

   - Батя сказал, шо молод я других учить. Поди, грит, на войну, там учись, ума набирайся. А возвернешься, ежели по сердцу будет твоя наука, пущу мальцов учить.

   - И где же такие богатыри живут на земле русской?

   - Тверские мы. А про богатырей, так ето не к нам, ето вон к их благородию прапорщику Завьялову. Он нам все про богатырей стихи читал. Етого... как его... А, господина Пушкина!

   - Про Руслана и Людмилу?

   - Ага. Тока у нас в деревне каждый, почитай, богатырь. Как на масленицу мужики на реку выйдут, да Минька-гармонист заиграет "Кровь младенька грает, побузиться хочет", дык тока держись! Ухайдокают в два счета. И фамилие не спросют...

   Наш разговор был прерван появлением Пантелеича, который объявил, что ужин готов, типа, кушать подано. Остаток вечера прошел, как говорили в далекое Советское время "в теплой и дружеской обстановке".

   С утра получил почти эротическое удовольствие. После двух недель умывания в ручьях и соскабливания щетины ножом, пусть и очень острым, просидеть аж пять минут с распаренным полотенцем на мордочке, потом быть побритым настоящим парикмахером из нестроевых все того же Дунайского полка настоящей бритвой с помощью взбитого настоящего мыла и горячей воды, и в качестве "десерта" быть обрызганным настоящим одеколоном, - ощущения выше среднего, причем, намного! С самого подъема полковник Асташев прислал нам маленького щуплого брадобрея, который "осчастливил" своим искусством сначала меня, потом Волгина, Оладьина, и, за компанию, Михалыча. Тепло попрощавшись с маэстро, очень характерно произносившим звук "р", и отдав в качестве благодарности пачку трофейных сигарет, помчался искать сапожную щетку и ваксу. Нашел только у денщиков, которые выпали в осадок, узнав, что у командира роты нет их коллеги, и что вышеупомянутый командир собирается САМ!.. чистить свои сапоги!!! В ответ на предложения помочь, выдал в эфир "Не учите меня жить...", превратил свои "шузы" в подобие зеркала, и умотал в штаб крепости представляться начальству и решать свои проблемы.

   К начальнику штаба попал довольно быстро, через каких-то полтора часа ожидания в компании с другими "везунчиками", предъявил официальную бумагу, полученную как раз на такой случай, мол "Подпоручик Гуров с Особым партизанским отрядом выполняет..." за подписью нашего командарма. Генерал-майор Глобачев уделил ничтожному подпоручишке аж целых две минуты, выслушав доклад и просьбу разрешить связаться со своим начальством. Собственно, сам доклад занял тридцать секунд, остальные полторы минуты ушли на обдумывание ответа и требование показать ему текст радиограммы. К этому повороту событий я подготовился с вечера, и перед глазами начальства появился листок с колонками непонятных цифирок. На вопрос "Что это?" был дан развернутый и исчерпывающий ответ, что это - шифровка, и ключ к шифру я могу дать только по личному указанию командующего 2-й армией. На самом деле перед выходом на задание мы с Валерием Антоновичем договорились, что если представится возможность, будем общаться по радио с помощью нехитрой уловки. В качестве ключа к шифру мы решили использовать романс Булата Окуджавы, спетый Анатолю Дольскому в "Вечер откровений". Начиная с конца текста, каждая буква имела свой номер, получился цифровой алфавит. А для пущей секретности Бойко предложил воспользоваться новым, в смысле, "моим" алфавитом. Без ятей, еров, фетов и подобной ерунды. Текст донесения был краток: "Задача выполнена. Потери: пятеро убитых, двенадцать легкораненых. Нахожусь в Ново-Георгиевске, крепость собираются сдать. Буду уходить к линии фронта".

   Начальник штаба, недовольно посопев, все-таки разрешил воспользоваться радио, о чем и информировал появившегося по звонку адьютанта-делопроизводителя. Затем сдуру спросил, что еще желает мелкий, наглый, назойливый тип с погонами подпоручика. В смысле, чем он еще может быть полезен генералу от инфантерии Владимиру Васильевичу Смирнову. В ответ получил заверения, что Его Превосходительство будет очень признателен, если его Особый партизанский отряд выпустят без всяких проволочек из крепости. Представитель этого отряда в моем лице получил искреннейшие заверения в том, что никто не будет мешать катиться нам ко всем... жителям определенной области тонкого мира, чаще всего пахнущего серой, лишь бы не создавали проблемы для начальства. В переводе на русский язык это означало:

   - Получите пропуск на выход в строевой части. Более не задерживаю.

   Все складывалось как нельзя более удачно, если бы... В этот момент не появилось... ОНО, по названию, - как у Кинга. К Мужскому роду ЭТО на мой взгляд трудно было причислить по морально-деловым качествам, а к женскому - мешали кустистые седые брови, бакенбарды, усы и мундир. Комендант генерал от кавалерии Николай Павлович Бобырь нарисовался с той стороны дверей, когда подпоручик Гуров собирался, открыв вышеназванную деталь интерьера, покинуть кабинет. И пришлось этому подпоручику сделать шаг назад, потом - в сторону и повернуться налево и принять строевую стойку, дабы приветствовать ярчайшее светило в российской военной науке сдавать без боя мощнейшие крепости. А еще "принять перед лицом начальствующим вид лихой и придурковатый", вспомнив слышанную когда-то цитату от Петра Алексеевича, "дабы разумением своим не смущать начальство". Стоим "грудь колесом", едим глазами начальство, выражение лица - тупое, но решительное. Вроде, как понравилось. Похожий на старого облезлого кота генерал проходит мимо, безразлично бросает: