Песнь огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старший Тейран сильно похудел и поседел с тех пор, как я видел его в последний раз. Хотя Лотус был одет в огнеупорный костюм, он отстегнул эмблему клевера, которая должна была украшать его лацкан. Когда я спросил о миссис Тейран, мужчины только переглянулись. В гостиной царил беспорядок, указывая на то, что здесь обитали холостяки. Они усадили меня между стопками книг на большом диване.
Немного помолчав, Лотус ответил на мой вопрос:
– Преданность матери была… сомнительна.
Она была в тюрьме или мертва? Ее заключение было предупреждением, а наказание – угрозой?
Я знал, что это только начало.
– Думаю, пришло время обсудить то, что происходит.
Тейран поежился, в его глазах застыло отчаяние, когда он взглянул на меня.
– Говори, – сказал он.
– Утром присяжные Антигоны собираются на тайное совещание. Я слышал, у нее есть шанс. Я хочу, чтобы у нее было больше шансов.
Лотус отвернулся, чтобы задернуть шторы. Ло Тейран покачал головой. Он смотрел на меня почти с жалостью.
– Ли, в этом нет смысла. Тут больше нечего сказать. Народ знает правду. После статей Мегары Антигоне сочувствуют больше, чем когда-либо. Но есть разница между знанием правды и готовностью умереть за нее.
Именно.
– Значит, мы должны их вдохновить.
У нас был поэт-лауреат, который мог дать дельный совет, нелегальный печатный станок в подвале и дракон для распространения. Ло Тейран как-то посетовал на то, что ему приходилось прославлять Революцию, в которую он не верил, но что, если он занялся бы тем делом, в которое смог бы поверить?
Потому что он был прав. Журналистика нам больше не нужна.
Тейран фыркнул, уловив мою мысль. Но потом понял, что я не шучу.
– Нет, – сказал он. – На это уже нет.
Но я уже улыбался в ответ:
– А мне казалось, что Отверженные подготовили свои самые удачные выпуски на рассвете.
38
Вокс Драконис
ЭННИ
КАЛЛИПОЛИС
В ночь, когда арестовали Мегару, мне снова приснился сон. Я уже взрослая. И Ли рядом. И вокруг нас жизнь бьет ключом. Бурлящая, ослепительно-яркая жизнь. Я знала так, как можно знать альтернативную историю во сне, что это другое будущее, которое вытекло из другого прошлого. Прошлого, в котором мы с Ли встретились в детстве, когда были одиноки и печальны, но в котором наша жизнь не делала крутых поворотов, приводя к событиям, которые мы и представить себе не могли. Мы просто шли вперед, от маленьких печалей к маленьким радостям, пока не выросли, и наше счастье стало лишь сильнее, слившись в наше общее счастье. Никаких драконов, лишь жизнь на земле, жизнь, которой нам никогда не приходилось жертвовать, которую никто не пытался у нас отнять.
Я пробудилась от этого сна, почувствовав, что задыхаюсь.
Кулак Иксиона врезался мне в живот, его пальцы вцепились в мои волосы. Серый утренний свет проникал через высокое окно камеры, смутно освещая его трясущиеся руки, прижимавшие меня к земле.
– Это ничего не изменит, – пробормотал он.
– Я не знаю, о чем ты…
Его пальцы сомкнулись вокруг моего горла.
– Лгунья! И знаешь, что я могу ответить тебе на это? Это принятие желаемого за действительное.
– А ну, отпусти ее… – раздался слева от меня голос Пауэра. Иксион пропустил его слова мимо ушей.
– Ты желала быть такой. Но я раскусил тебя. Я знаю, кто ты…
Его пальцы сжимались. Я захрипела. О чем он говорил?
Раздался удар, скрежет, и воздух внезапно начал возвращаться в мои легкие. Пауэр и Иксион катались по полу. Охранники ворвались в камеру. Двое оттащили Пауэра от Иксиона, скрутив ему руки за спиной, и заставили его выпрямиться. Пауэр тяжело дышал. Иксион поднял вверх потрепанную листовку, похожую на те, что печатали Отверженные, а затем опустился на колени рядом со мной и схватил меня за затылок:
– Расскажи мне, как ты это сделала.
– Я не знаю, что ты…
– Лгунья! С кем ты общаешься?
– Ни с кем…
Ботинок снова врезался в мой живот. Я закашлялась, уткнувшись лицом в пол. Что-то треснуло у меня в боку. Пальцы снова вцепились в мои волосы, снова ударяя меня лбом об пол. Перед моим помутившимся взглядом вспыхнули звезды.
Позади меня раздался голос Пауэра:
– Фрейда приказала тебе не трогать ее…
Тумаки прекратились, он отпустил меня. Я приподнялась на четвереньки, слыша шаги по каменному полу.
– Посмотри на меня, Антигона.
Иксион приставил кинжал к груди Пауэра. Тот застыл на месте. Охранник схватил меня сзади за платье и дернул его, заставляя смотреть. Я чувствовала привкус крови.
– Кто стоит за этой листовкой?
– Клянусь давно умершими богами, я не знаю!
– Я начинаю считать, Антигона. Три…
– Прости меня, мой господин, за мою неосмотрительность, которую проявила я, не желая предать тебя…
Я выкрикнула Мольбу, приложив ладони к земле, как учил меня мой отец, но понимая, что этого было недостаточно. Кинжал Иксиона по-прежнему был прижат к груди Пауэра.
Но я все равно произнесла ее.
– Два…
– Позволь, чтобы мое наказание, должным образом заслуженное, не коснулось безвинных близких моих…
– Не трать силы, Энни! – крикнул Пауэр.
– …один.
Кинжал пронзил грудь Пауэра.
Он захрипел, ловя воздух ртом. Когда охранник отпустил его, он упал на колени. Иксион наклонился надо мной, оттянув мою голову назад, и размазал кровь Пауэра по моему лицу.
– Они могут пытаться выставить тебя героиней, но мы-то все знаем, что ты просто умоляющая крестьянская сучка, какой была и твоя мать.
Он отпустил меня, и я упала на пол.
Из двери послышался гнусавый голос Люциана Ортоса, говорившего на драконьем языке с дворцовым акцентом:
– Мой господин! Вас ждут в Тронном зале.
Когда дверь камеры захлопнулась, тишину нарушали только мои рыдания и хриплое дыхание Пауэра. Я поползла вперед, мои пальцы наткнулись на теплую лужу, которая расползалась у колен Пауэра, и пробиралась к нему в темноте. Мои пальцы коснулись листовки, которую Иксион бросил у наших ног, и я смахнула ее в сторону. Я нащупала рану Пауэра и прижала ладони к отверстию, но кровь хлестала слишком быстро и слишком сильно, стекая по его телу.
– Эй, – пробормотал Пауэр, протягивая руку, чтобы коснуться моего лица, – а ну, прекрати это. – Его привычный шутливый тон никак не вязался с его натужным дыханием. Мои дрожащие пальцы нащупали листовку, которую я уронила.
– Прочти это, – попросил он.
– Что?
– Прочти это мне.
Меньше всего мне сейчас хотелось читать всякие глупости. Но пальцы Пауэра
