Звёздный огонь - Наталия Осояну

— Да, он везучий… — проговорила Эсме со странной улыбкой, и Умберто послышалось недосказанное: «…сын кракена». Он проследил за взглядом целительницы и увидел Крейна: магус стоял на причале, медля подняться по сходням: с борта «Невесты» на него смотрела Дымка, и её хвост слегка подергивался.

Дочь лорда-искусника спросила:

— Это кто-то из вашей команды? Скажите ему, что бояться не надо.

«Боится? Крейн боится?!» — чуть было не вырвалось у Умберто. Он вдруг понял, что Марлин права: поведение настоящего капитана «Невесты ветра» трудно было объяснить чем-то иным, кроме страха. «Тейравен… — подумал моряк. — Он всё-таки тогда испугался кошек Эйдела, и они ему чуть было руку не отгрызли. Сейчас то же самое?»

— О-о, он храбрый человек… — протянула Эсме, посмеиваясь. — Не стоит думать, будто он чего-то в этом мире боится…

— Но это так, — возразила Марлин. — Он напряженно стоит, дышит сбивчиво. Мне неловко, право слово… Дымка!

Кошка с явной неохотой отвлеклась от игры в гляделки и поплелась к хозяйке, как будто та волочила её на аркане. Едва она оказалась на юте, Крейн взлетел по сходням и быстрым шагом направился к их маленькой компании; на палубе «Невесты ветра» он вел себя по-другому и уже ничем не выказывал страха или волнения — здесь он всё-таки оставался хозяином, хоть и отдал Хагену значительную часть своей силы.

На своего помощника Крейн взглянул лишь искоса и еле заметно улыбнулся. Умберто перевел дух: похоже, его в очередной раз простили.

— Сударыня Марлин… — Капитан «Невесты ветра» поклонился и поцеловал протянутую руку. — Рад вас видеть на нашем корабле.

— Я знаю, вы — Бастиан Эсте! — сказала девушка. — Мне Тори рассказал, что брат шкипера… э-э… носит повязку на глазу. Простите…

— Точно подмечено, — хмыкнул Крейн. — А это, стало быть, та самая Дымка? Должен признаться, она внушает мне… почтение.

Марлин, рассмеявшись, стала уверять Крейна, что её кошка страшна только с виду, а он упирался и возражал. Сама Дымка тем временем перетекла на ют, к ногам хозяйки, и по пути успела вытереться об ноги феникса. Он наблюдал за этим краем глаза и — Умберто готов был поклясться! — чувствовал себя весьма неуютно по соседству с хищницей. Ещё Умберто заметил интересную вещь: Крейн не поздоровался с Эсме и встал так, что даже не видел её из-за повязки. Нарочно?..

«Если она специально привела сюда эту кису, — подумал моряк, пряча ухмылку, — то всё понятно».

— А вот и Марко… — проронила целительница. — Кажется, он чем-то расстроен.

К этому времени уже совсем стемнело, и сам Умберто едва ли отличил бы Хагена от других прохожих. Оборотня выдавала разве что походка — уверенный быстрый шаг. Помощник капитана покачал головой: «Вошел в роль, дружище?» Ждать пришлось совсем недолго: вскоре Марко Эсте поднялся на борт и заметил на юте гостей. Ритуал знакомства с Марлин Краффтер повторился с той лишь разницей, что Хаген не стал развлекать дочь лорда-искусника светской беседой, а сказал довольно сухо:

— Дамы, я украду у вас своих помощников. Не возражаете?

Возражений, конечно, не было.

— Нас раскрыли? — поинтересовался Умберто, когда они втроем вошли в большую каюту. Хаген закрыл дверь и покачал головой. — Тогда отчего переполох?

— Не мели ерунды, — ответил оборотень, морщась. — Капитан, скажите — мастер-корабел может определить, где побывал фрегат, не подымаясь на борт и не прикасаясь к борту?

— Ты лучше расскажи мне всё по порядку, — сказал Крейн, глядя на своего двойника с усмешкой, которая не предвещала ничего хорошего.

— Что ж, хорошо, — пересмешник тяжело вздохнул и начал свой рассказ. К его окончанию от хорошего настроения Умберто не осталось даже следа, и ещё ему захотелось кинуться через стол и вцепиться в горло Хагену, хоть здравый смысл говорил, что тот ни в чем не виноват. Их приключение превратилось из опасного в смертельно опасное, причем так быстро, что никто не заметил, когда это случилось, и если уж кого-то следовало винить, то лишь того, кто завел «Невесту ветра» в гавань, где пожиратель кораблей был вовсе не единственным чудовищем.

— Капитан! — в голосе оборотня впервые проскользнули умоляющие нотки. — Скажите, что это не был блеф!

Огонек свечи отражался в глазах Феникса — множился, дробился, менял цвет с желтого на ярко-алый и обратно. Крейн молчал очень долго, по его сплетенным пальцам бегали маленькие искры. Наконец, он заговорил:

— Ты сам всё понял, друг. Ни один корабел не смог бы определить, где побывал фрегат, не прикоснувшись к нему. Тори провел тебя, как ребенка.

Пересмешник застонал и уронил голову на руки; Умберто мельком успел заметить, как изменилось его лицо. «Он не виноват! — подумал моряк. — Кристобаль должен был сам всё предусмотреть!»

— В этом нет ничьей вины, — сказал Крейн очень спокойно и даже весело. — Не Тори, так кто-нибудь другой всё равно бы что-то разнюхал… слишком уж гладко всё шло! Но, пожалуй, можно радоваться тому, что он не подверг сомнению личность Марко Эсте.

— Разве это что-то дает? — возразил Умберто. — Я пока что вижу всего один выход из этой ловушки — удрать прямо сейчас!

— Ага, так они нас и выпустили… — раздался приглушенный голос Хагена. — Я ничего не смыслю в фрегатах, но уж в некоторых вещах разбираюсь. Стоит нам отойти от причала, все пушки форта тотчас же будут нацелены на выход из бухты.

— Тогда нам конец, — Умберто развел руками. — Или я опять чего-то не знаю, Кристобаль? Ты улыбаешься, будто получил подарок, а не приглашение сосчитать острова…

Крейн рассмеялся.

— Должен же хоть кто-то на борту сохранять присутствие духа! Запаниковать я всегда успею. Скажи-ка лучше, что такого страшного произошло? Ну нацелился Тори Краффтер на шкипера Эсте и его «Верную». Должно быть, вербовщик получает от Аматейна немалое вознаграждение, раз он так стремится заполучить фрегат и всё, что на нем находится. Но я ещё раз повторяю, про мастера-корабела — это был блеф! Тори не сможет доказать, что мы помогали Лайре. Впрочем… — Магус чуть помедлил. — Навигатору и не полагается знать то, что может быть известно лишь мастеру-корабелу, так что было бы хуже, окажись ты чересчур осведомленным, Хаген. В общем, нам надо тянуть время и быть осторожнее, только и всего.

Пересмешник пробормотал что-то неразборчивое.

— Ты мне вот что скажи, — проговорил Крейн, словно не замечая, в каком состоянии находится оборотень. — На рукояти плетки Тори был именно крылатый глаз, знак мастеров полужизни? Уверен?

— Да… — раздалось в ответ, а Умберто не преминул спросить: