Плач - Кристофер Сэнсом

– Мастер Шардлейк, – чопорно обратилась она ко мне, – спасибо, что пришли. – Друзья мои, – произнесла она с гордостью, – это начальник моего мужа, сержант королевского суда!

Я покраснел, когда все посмотрели на меня. Как я ни любил Тамасин, налет снобизма в ее натуре иногда смущал меня. У нее за спиной я увидел, как Барак подтолкнул Николаса и подмигнул мне. Я склонился над Джорджем, который уставился на меня бессмысленными глазенками.

– С днем рождения, малыш! – коснулся я его пухлой щечки.

– Спасибо, что пришли, – тихо повторила Тамасин, – и за то, что сделали для нас за все эти годы.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я. – Лучше?

– В добром здравии и настроении. – Оглядев комнату, хозяйка дома удовлетворенно улыбнулась. – Наша вечеринка проходит хорошо.

Я ощутил укол совести при мысли, как мы с Джеком обманываем ее, и сказал:

– Мне нужно поговорить с Гаем, он остался в одиночестве.

– Хорошая мысль.

Я подошел к своему старому другу.

– Что, Мэтью? – нейтрально спросил он.

– Тамасин говорит, что ей лучше.

– Да, все идет так, как должно. А как у тебя дела? – Врач пристально посмотрел мне в глаза.

– Неплохо.

– Рука у Джека заживает. Как и рана на груди у юноши. Оба избежали заражения.

– Я знаю.

И тут Малтон тихо спросил:

– А это дело, в котором их ранили, как оно – разрешилось?

Я замялся. Мне не хотелось врать еще и ему.

– Так я и думал, – тихо сказал он. – Это в духе Джека. Сорок лет я внимательно наблюдаю за людьми – это часть моего ремесла. Думаю, Тамасин что-то заподозрила, когда его ранили, хотя теперь, кажется, успокоилась. Но она ждет ребенка, Мэтью, и в прошлом потеряла одного. Если что-то случится с Джеком…

– Гай, – с неожиданным жаром сказал я, – иногда человек выполняет долг, дает клятву, и иногда, чтобы выполнить клятву, ему нужна помощь!

– Мэтью, я лишь знаю об одной твоей привязанности, которая позволяет тебе подвергать себя – и других – опасности. Я думал, королева выпуталась из беды, в которую попала раньше, но, возможно, я ошибаюсь. Что ж, это ее дела, не мои. Я согласен, человек должен отдавать долг чести. Но когда он вовлекает других, то должен думать и о них.

– Гай…

Я ощутил что-то на руке и, взглянув вниз, увидел большое водяное пятно на рукаве. С неба стали падать крупные капли, и Барак скомандовал:

– Все в дом! Пошли, женушка, спрячь Джорджа!

Мы все вошли в дом, а дождь превратился в ливень. Несколько женщин помогли Джейн спасти сласти, пока те не промокли. Когда мы оказались в гостиной, я оглянулся, ища Гая, но тот исчез.

Глава 27

Я пробыл там еще немного. Снаружи непрестанно стучал дождь, а потом до нас донеслись раскаты грома. Отсутствие Гая не осталось незамеченным. Я сказал Тамасин, что ему стало нехорошо, и вскоре ушел сам. Гроза закончилась, и когда я шел домой, в воздухе пахло сыростью и странной свежестью, несмотря на хлюпающую под ногами отвратительную бурую слизь из грязи и нечистот.

Придя домой, я услышал из кухни женские рыдания. В прихожей со смущенным видом стоял кавалер Джозефины Эдвард Браун, вертящий в руках шапку.

– В чем дело? – резко спросил я. Эдвард казался мне порядочным молодым человеком. Если это он чем-то обидел мою служанку…

– Это любезная Броккет, сэр, – торопливо ответил Браун. – Мы с Джозефиной вернулись и нашли ее в смятении на кухне. Простите, что жду в вашей прихожей, сэр, но Джозефина меня выставила.

– Ладно.

Я пошел к женщинам. Агнесса Броккет сидела за столом без чепца, обхватив голову руками, а рядом с ней сидела Джозефина. Когда я вошел, Агнесса подняла голову, и спутанные ореховые волосы упали ей на лицо.

– Что стряслось? – спросил я.

Молодая служанка ответила:

– Миссис Броккет получила ужасные новости от родственников, сэр. Когда мы с Эдвардом вернулись, я увидела, что она плачет. Все будет хорошо, я позабочусь о ней.

Агнесса посмотрела на меня:

– Извините меня, я лишь глупая женщина…

– Где Мартин? – спросил я.

– Отправился в город, сэр. – Миссис Броккет с заметным усилием попыталась взять себя в руки, вынула носовой платок и вытерла глаза. – Ему не очень понравился доставленный от мастера Дава хлеб, и он отправился с жалобой. Пожалуйста, не говорите, что видели меня такой, мастер Шардлейк.

– Я бы хотел знать, что случилось, Агнесса.

Женщина глубоко вздохнула и повернулась к Джозефине. Та растерянно посмотрела на меня, и тогда Агнесса тихо сказала мне:

– У нас есть сын, сэр. Наш единственный ребенок, и он попал в беду. Его дела пошли плохо, и сейчас он в долговой яме в Лестере.

– Печально это слышать, – ответил я.

Броккет покачала головой:

– Он был такой красивый, очаровательный мальчик… У него были такие планы выйти в люди в этом мире!

Я сел напротив нее.

– В этом нет ничего плохого.

Впервые за все время, что знал Агнессу, я увидел, как она нахмурилась.

– Мартин так не считает. Он думает, что каждый должен занимать свое место на социальной лестнице. Он всегда был строг с Джоном – думаю, потому мальчик и покинул дом так рано. – Она быстро взглянула на меня. – Но я не хочу плохо говорить о муже, сэр. Несмотря на свою строгость, он всегда души не чаял в Джоне.

– Как ваш сын попал в тюрьму, Агнесса? Может быть, как юрист, я смогу вам помочь…

Миссис Броккет грустно покачала головой:

– Слишком поздно, сэр. Джону удалось убедить нескольких инвесторов в Лестере ссудить ему денег, чтобы купить земли, принадлежавшие старым монастырям. Он хотел придержать их, пока цены на землю не вырастут.

– Они ссудили деньги без залога? – удивленно спросил я.

Агнесса печально улыбнулась:

– Джон, если захочет, может очаровать птиц на деревьях. – Но тут ее лицо вновь омрачилось. – Но цены на землю продолжили падать, кредиторы потребовали долг, возбудили иск, и весь прошлый год он просидел в лестерской тюрьме, где и останется, пока не выплатит долг.

– Печально это слышать, – повторил я.

– Мы с Мартином выслали ему денег – в том страшном месте, если у тебя нет средств на еду и одежду, останется только умереть от голода и холода. Он старается понемногу выплатить долг. Но это двадцать фунтов. Теперь Джон написал, что посланное не покрывает даже процентов и кредиторы говорят, что долг вырос. – Она покачала головой. – Боюсь, теперь он так и умрет в тюрьме. Прошлой зимой у него была закупорка в легких, а следующая зима там… – Она прервалась. – Пожалуйста, не говорите Мартину, что я говорила с вами, сэр. Это стыдно, а он такой гордый и не хочет, чтобы другие знали о нашей беде…

Я поднял служанке руку.

– Как хотите, Агнесса. Но, возможно, я мог бы что-то сделать…