Наваждение - Екатерина Мурашова

– Ой! – воскликнула Аглая. – Да какая же это Вера, если это – инженер Измайлов! А там… Господи! Да это же Софи! Софи Домогатская! Иди же, Илюша! Иди к ним! Я тоже сейчас спущусь…

Илья с трудом натянул сапоги и выкатился навстречу ночным гостям. Вслед за ним, широко зевая и крестя рот, вышел на крыльцо трактирный слуга Георгий.

– Самсон! – закричала Софи, увидев в дверях круглую фигуру. – Вы здесь?! Как я рада! А Измайлов говорил… Ох… Илья… Здравствуйте и… простите, простите меня… Я… Я обозналась… Вы стали так на отца похожи…

– Не извиняйтесь, Софья Павловна, – мягко улыбнулся Илья. – Я в зеркало едва ль не каждый день смотрюсь и все про себя знаю. А вот вы словно и вовсе не изменились. Я вас с первого взгляда, да в темноте узнал. Подумал: ровно и не было тех восемнадцати лет…

– Скажешь тоже! – облегченно рассмеялась Софи. – Время для всех одно. И я тоже постарела, как и все. Темнота все покуда скрывает. А это… Ты видишь, кого я привезла?

– Вижу, конечно. Здравствуйте, Андрей Андреевич! Рад снова видеть вас в наших краях…

– И я рад видеть вас, Илья Самсонович…

– Что ж, добро пожаловать в «Калифорнию». Сейчас прошу в залу, а ты, Георгий, разбуди Агнешку, пусть господам ночлег приготовит… – Илья мимоходом смутился, но все же решил уточнить. – Вам как, одну на двоих комнату или две разных изволите?

– Разные, разные… – засмеялся Измайлов, заметив смущение трактирщика. – Мы, хоть и путешествуем вместе, но от романтических отношений далеки. Я уж больше не самоубийца, а Софья Павловна – замужняя дама…

В это время за спиной Ильи появилась женская фигура, очерченная лучом света, проникавшим из залы.

– Кто это? Кто это? – заволновалась Софи. – Я ее знаю? Знаю, наверное… В посадке головы что-то чертовски знакомое… Ну, конечно! – Аглая!.. Аглая, милая, вы здесь? И хороши по-прежнему! Значит, вы с Ильей все же поженились? Я знала, знала! А Надя мне, чертовка, ничего не написала! Ну, какие же вы молодцы! – радостно вскричала Софи, швырнула в грязь пухлую сумку, которую держала в руках, и внезапно порывом бросилась на шею трактирщику. – Поздравляю, поздравляю! Я так за вас рада, Илья! Я про вас ничего не знала, но все эти годы вас помнила и любила. Вы такой хороший были и остались наверняка!

Илья багрово покраснел. Аглая, напротив, посерела. Георгий и вышедшая на шум статная Агнешка лукаво ухмылялись в кулаки, наблюдая разыгравшуюся сцену. Измайлов сначала досадливо морщился, с ходу разгадав неловкость, потом шагнул вперед, и буквально оттащил Софи от трактирщика.

– Да уймитесь же вы! – прошипел он ей на ухо. – И перестаньте чертыхаться! Не позорьте себя и людей!

Софи огляделась, мотая головой и по-совиному моргая огромными, блестящими в темноте глазами.

– Вот уж и вправду: словно и не было тех лет! – Аглая нашла в себе силы усмехнуться. – Вы, Софи, все такая же до мелочей, как я вас помню. С корабля – на бал, и чтобы все вокруг по вашей линейке строились…

– Ага, – сообразила, наконец, Софи. – Я что-то не так сказала. Ну ничего, – она с вызовом повернулась в сторону Измайлова. – Это еще исправить можно! Простите меня, Илья, и верьте, мое расположение к вам искренне вполне. Мы еще позже поговорим с вами. Идемте же теперь…

Мужчины переглянулись между собой через плечо Софи и согласно пожали плечами: «Что ж тут поделаешь?» Можно было заметить: темноглазый кучерявый Илья и рыжеватый Измайлов с зелеными, широко расставленными глазами, улыбаясь, становились чем-то похожими друг на друга.

– Я думаю, все ж таки – Петербург! – решительно сказала Софи, поднимаясь со скамьи и уж в который раз принимаясь ходить по просторной комнате. Вера осталась сидеть и следила за своей бывшей хозяйкой спокойными, чуть выпуклыми глазами. Их яркая осенняя желтизна буквально магнетизировала Софи.

– Вера, послушай, у тебя и прежде глаза такие были? Ну… как у рыси, что ли… Отчего я не помню?

– Не знаю, – улыбнулась Вера. – Но, может, за жизнь и поменялось что. Матюша вот родился с серыми глазами, а сейчас у него – почти коричневые.

– У детей – это я и сама знаю, – мотнула головой Софи. – Но чтоб у взрослой женщины…

На этот раз Вера промолчала.

Разговор их не утихал, но и не тек свободной рекой, как бывает порою, когда давно не видевшим друг друга людям многое нужно сказать и рассказать друг другу. Даже с Надей Корониной, с которой Софи прежде почти и не общалась, ей было легче. Вера находилась в своем дому, и явно старалась казаться непринужденно-гостеприимной, но и в ней некая скованность оставалась заметна для Софи. Или, быть может, она теперь всегда такая? Или такой и была?

Невысокая, тихая девушка молча подавала на стол, меняла блюда и приборы. Когда встречалась с Верой взглядом, несмело улыбалась. На гостью не смотрела вообще.

– Это прислуга? – не выдержала, наконец, Софи, зная уже, что это не так и намеренно провоцируя свою бывшую горничную.

– Нет, это Соня, моя приемная дочь, – спокойно ответила Вера. – Она с незнакомыми людьми разговаривать спервоначалу не может. Тем более про вас слышала много – оттого еще больше тушуется. А прислуживать здесь – сама вызвалась. Теперь вот приглядится к вам, а после и познакомится и поговорит, ежели вы пожелаете…

– Пожелаю, конечно, – пожала плечами Софи. – Хотя странно это… Но как они с Матвеем? Как брат и сестра или… иначе? Если он уедет учиться, то она…

– Я сама разобрать не могу, – призналась Вера. – Они скрытные оба. То так покажется, то эдак…

– А если напрямую спросить? – удивилась Софи. – Не пробовала?

Ей самой именно этот путь казался лучшим, если не единственно возможным для разрешения всех и всяческих недоумений.

– Матюша о таком говорить со мною не станет, а Соня… она же, если не захочет правды сказать, соврет, – заметила Вера. – И что я узнаю?

– Н-нда… – протянула Софи и вернулась к понятному и актуальному. – Стало быть, я Матюшу, как поеду обратно в Петербург, с собой забираю… Экзамены он уж на месте сдаст, экстерном, чтоб документ получить, а на следующий год выберем получше заведение, где инженеров готовят…

– Софья Павловна, а ты не думаешь, что неплохо было бы самого Матюшу попытать? Чего он-то думает?

– Сколько ему лет? Девятнадцать будет? Да нешто я его не уговорю, что б он там ни думал! – воскликнула Софи. – Главное, чтоб ты, Вера, согласилась. Да вот еще Соня эта… Но это мы смотреть будем. Что ж, она совсем в город не может? А если ее полечить чем?

– Совсем. И не болезнь это, а устройство души, – покачала головой Вера и спросила с любопытством. – А что ж, обернись иначе, вы, Софья Павловна, и Соню забрать готовы?