Луиза Вернье - Розалинда Лейкер

Луиза с Уортом поехали во дворец в его собственном экипаже с монограммой, на крыше которого на железной сетке громыхала огромная коробка с платьем, уложенным специально обученными упаковщиками. Всю дорогу они говорили о моде. Он в последнее время практиковал отделку с геометрическим рисунком, которая, по его мнению, должна была выражать новую, но пока еще неопределенную перемену в женских настроениях. Прибыв в Тюильри, они прошли через великолепный вход, предоставив императорским слугам снять коробку. У Луизы сжалось сердце, когда она увидела знакомую форму офицеров Са-Гард, которые повсюду стояли на страже. Поднимаясь вместе с Уортом по мраморной лестнице, она думала, что вероятность наткнуться на Пьера в этом золоченом лабиринте практически сведена к нулю. Они прошли через апартаменты императрицы и наконец вошли в туалетную комнату, где висело множество зеркал. Евгения, как всегда пунктуальная, появилась ровно в десять. Луиза присела в глубоком реверансе, Уорт почтительно наклонил голову. Оба удостоились знаменитой обворожительной улыбки. В возрасте тридцати восьми лет Евгения была все еще в зените своей красоты.

— Покажите мне новое платье, мсье Уорт.

— Я сшил его из лионской шелковой парчи, ваше величество. — Он сделал знак Луизе, державшей распакованное платье, и она вышла вперед и развернула его. — Парча соткана специально для этого платья, а такой необычный рисунок видели в последний раз на одной бесценной старинной шали из Древнего Китая.

Евгения с явным неудовольствием взглянула на ткань. Ее не привлек цветочный луг с желтыми, коралловыми и бледно-зелеными цветами на бежевом фоне.

— Это похоже на старую занавеску. Я это не надену.

Дело было не столько в том, что ей не понравилась несомненно прелестная парча, а в ее враждебности ко всему, что делалось в Лионе, так как город никогда не был предан императору. Одевать ее Уорту было трудно. Он чувствовал, что у Евгении личные предпочтения в одежде, достаточно консервативные, но как императрица она обязана была играть роль законодательницы мод, возможно, тяготившую ее. В отличие от Паулины де Меттерних, императрицу приходилось постоянно уговаривать надеть что-то новое и оригинальное. Понадобилась вся его способность убеждать, чтобы она согласилась надеть юбку нового покроя, от которого теперь была без ума. Уорт был решительно настроен раз и навсегда защитить лионские ткани. Он пустил в ход свое знаменитое обаяние.

— На вас парча будет смотреться во всем великолепии этого оригинального рисунка. Ничего подобного не делали уже более тысячи лет. Я не могу себе представить, чтобы какое-нибудь другое сочетание цветов так пошло к вашим тициановским волосам.

Но она решила, что на этот раз не позволит одержать над собой верх.

— Нет, я в нем не появлюсь. Унесите!

Уорт был несгибаем. Но императрица тоже не сдавалась.

— Мне кажется, вам стоит пересмотреть свое решение. Когда вы наденете это платье, все модницы на свете кинутся заказывать себе наряды из лионской парчи.

Но она снова покачала головой, поджав губы, и Луиза поразилась тому, что Уорт продолжает с ней спорить, когда любой другой рассыпался бы в почтительных извинениях. Если бы императрица была обычной клиенткой, пришедшей к нему в ателье, он бы ее, скорее всего, прогнал, как однажды отправил восвояси одну важную даму, пожелавшую, чтобы он сшил ей нескромный карнавальный наряд.

В разгар оживленного спора по винтовой лестнице из своих комнат поднялся император, видимо, привлеченный шумом пререканий.

— Умоляю вас, сир, помогите мне убедить ее величество надеть это платье. — Уорт с энтузиазмом изложил все свои доводы, заметив, что сам факт появления императрицы в лионской парче станет важным стимулом возрождения лионского производства.

Луи Наполеон внимательно осмотрел платье, попросив Луизу приложить его к себе. И оно стало еще краше на фоне ее прекрасных янтарных глаз, окаймленных черными ресницами. У его последней любовницы были такие же выразительные глаза.

— Хм. Великолепно. — Он медленно затянулся сигарой, прищурившись от дыма. — Я думаю, платье великолепно. — И ободряюще кивнул жене: — Надень его хотя бы из практических соображений. Возрождение и процветание любой промышленности принесет казне Франции дополнительные прибыли.

Битва была выиграна. Евгения примерила платье, оно сидело безупречно. Потом Луиза видела, как его надели на манекен, который установили в лифте, спустившемся с палисандрового потолка. Лифт поднялся, и платье исчезло в верхних комнатах, где хранился гардероб Евгении.

Потрясенная увиденным, Луиза вышла вместе с Уортом из дворца, даже не догадываясь, что сама стала причиной изумления другого человека, правда, совсем другого рода. Стефани не на шутку обеспокоилась, случайно увидев, как Луиза с Уортом выходили из дворца. Луиза ведь не останется здесь насовсем! Надо срочно выяснить.

Стефани в тот же вечер отправилась на рю де ля Пэ. Предлог у нее нашелся основательный. Клиентки высокого ранга часто захаживали в дом номер семь накануне какого-нибудь знаменательного празднества. Там профессиональные парикмахерши укладывали им волосы, и Уорт лично следил за тем, как украшают цветами, драгоценностями и другими отобранными им аксессуарами затейливо сооруженные прически. Затем, облаченные в свои сказочные платья, дамы представали перед ним, желая узнать, нет ли каких-нибудь недостатков в их нарядах. Только когда Уорт объявлял, что их туалеты безупречны, они покидали здание.

Стефани приуныла. У Чарльза был приступ одной из тех жестоких головных болей, которые его время от времени мучили; в торговых залах принцессы, герцогини и другие знатные и богатые женщины дожидались, когда ему станет лучше и он сможет нанести последний штрих на их туалет. Мадам Уорт была наверху, прикладывала к пылающему лбу мужа холодные компрессы. Принцесса де Меттерних, никогда не отличавшаяся терпением, топнула ногой:

— Раз он не может спуститься, значит, мы сами к нему поднимемся.

И толпа элитных клиенток гуськом потянулась по лестнице, на верхней площадке которой их встретила Мари, умоляя, чтобы они не шумели и давали Чарльзу отдохнуть после каждого осмотра. Стефани стояла в толпе и ждала, когда он обратит свое внимание и на нее. Уорт лежал в шезлонге, его лицо было закрыто холодным компрессом, а его жена беспокойно бегала вокруг. Двумя пальцами приподняв за уголок компресс, Чарльз с ног до головы стал сверлить Стефани взглядом. И громко застонал.

— Ужасно! Слишком туго затянут пояс. Вы выглядите так же отвратительно, как и остальные.