Тайна Марухского ледника - Владимир Гнеушев

Майор М. Зюбин”.

Нам удалось связаться с подполковником Леонидом Самуиловичем Папсеевым, который проходит службу в воинской части 15332.

Он рассказал о действиях двух групп в ночь под новый 1943 год, когда немцы начали отходить с перевала.

Первой группе была поставлена задача выйти в аул Красный Карачай, преследуя отходящего противника. Вторая группа, в которую входил и Папсеев, должна была выйти в поселок Архыз. Эту группу возглавлял младший лейтенант Корсаков. Папсеев помнит некоторых участников этого похода: старшего инструктора альпинизма Джапаридзе, старшего сержанта Ляшенко, солдат Илью Хоменко (погиб па перевале), Петра Худоба из Прикумского района Ставрополья, и Николая Клименко из Майкопа.

– На выполнение этой задачи, – говорит Папсеев, – нам было дано 10 дней. В течение четырех суток мы буквально “плыли” по снегу и лишь на пятые сутки глубокой ночью подошли к Архызу и заняли оборону в развалинах разрушенной турбазы.

Еще было темно, когда в селе началось движение. Мы поняли, что там еще немцы. Когда рассвело, по сваям мы переправились через реку и сошли в поселок. Конечно, жители Архыза были обрадованы нашим приходом и радушно нас встретили. Они нам и рассказали, что рано утром немцы на санях поспешно начали уходить на Ермоловку и Зеленчукскую. Никто из жителей Архыза тогда нам не поверил, что мы пришли с Марухского перевала, потому что в зимнее время пройти по этому маршруту невозможно.

Выполнив свою задачу, мы должны были возвращаться в отряд. Но мы понимали, что невозможно по леднику подняться и выйти на перевал Марухский.

В создавшейся обстановке младший лейтенант Корсаков принял решение: идти на Ермоловку, Зеленчукскую, Красный Карачай, куда ушла первая группа и оттуда выходить на перевал.

После короткого отдыха, рассказав жителям Архыза все новости и указав, где находятся склады с продовольствием, оставленные немцами, мы вышли в Ермоловку. Ночь провели в каком-то полуразрушенном здании, на второй день мы пришли в Ермоловку. Снова радостная встреча с жителями. Все они хотели заполучить к себе на квартиру солдата Красной Армии и требовали от нашего командира “раздавать” нас только по одному. Задерживаться, конечно, мы не могли и на следующий день вышли в Зеленчукскую. Много народу собралось на площадь станицы приветствовать советских солдат. Много было слез радости освобождения и горестных слез по замученным и расстрелянным немцами жителей Зеленчукской.

Отдохнув, мы отправились в Красный Карачай. Там мы узнали, что наша первая группа за трое суток до нашего прихода ушла к перевалу.

Из Красного Карачая рано утром нас на санях повезли в сторону перевала. Правда, далеко ехать нам не пришлось, так как лошади не могли дальше идти по глубокому снегу.

Провожавшие нас жителя села говорили, что мы не дойдем до перевала, что идти туда зимой – безумство. Но солдатский долг нам велел идти.

Трудно передать,– говорит Папсеев,– те лишения и трудности, которые нам пришлось перенести при возвращении в отряд. После выхода из леса мы попали в сильную метель. Вокруг ничего не было видно, и мы шли только на ветер, зная, что он дует с перевала. К подножыо перевала мы подошли, когда было уже темно. Ветер превратился в настоящий ураган. Вокруг непроглядная тьма снега. Нам ничего не оставалось делать, как идти только вперед, выйти на перевал и попытаться найти на перевале бывший немецкий домик. Конечно, в этом диком хаосе ветра и снега мы потеряли всякую ориентировку и хотя медленно, но подымались все выше и выше.

О том, что мы вышли на перевал, мы поняли по тому, что на нем не было снега, его сметало ураганным ветром. Но в какой точке мы находимся, куда нам идти дальше мы не знали. И только случайно наткнувшись на немецкое кладбище (там был сложен высокий тур из камней), мы смогли определить, куда нам идти дальше. С большим трудом мы нашли землянку. В течение пяти суток бушевал метель, и мы сидели в этой землянке, питаясь почти одним снегом. Когда установилась погода, мы вышли с перевала. Это было раннее утро, кругом стояла мертвая тишина, от ослепляющей белизны снега мы надели защитные очки и двинулись в направлении к водопаду. Снег был рыхлый, и несмотря на то, что мы надели на ноги снегоступы, идти было очень трудно, и снова мы не шли, а “плыли” по снегу.

В течение дня мы смогли только дойти до водопада, дальше идти мы не могли, ибо не было сил. Решили дать залп в надежде на то, что, возможно, он дойдет до расположенпого в лесу отряда. Мы знали, что после нашей стрельбы начнутся обвалы, и мы можем от них погибнуть. Но у пас иного выхода не было. Действительно, сразу же после залпа все вокруг загрохотало, ясный день превратился в темную ночь и, казалось, что сами горы стали рушиться. Обнявшись и крепко держась друг за друга, лежа в снегу, мы ждали своей участи. Но, к нашему счастью, все обошлось благополучно. Обвалы через некоторое время прекратились, и мы решили несмотря ни на что продвигаться вперед.

Командование 12-го ОГСО к этому времени подготовило группу, которая должна была пройти по нашему маршруту и разыскать нас. Велика была паша радость, когда мы встретились. Мы плакали, встретив своих товарищей, которые шли в снегах Главного Кавказского хребта, чтобы спасти нас. Мы плакали от радости и не стеснялись слез.

По ущелью летят самолеты

Война, даже такая локальная, как на перевалах Кавказа, требует взаимодействия различных родов войск. Тяжелая артиллерия и танки, конечно, не могли появиться на хребтах, но авиация там действовала и, можно с полной уверенностью сказать, что без нее защита перевалов была во много раз трудней. Многие бывшие бойцы и командиры, когда мы с ними разговаривали о прошлом, необычайно тепло, можно сказать, даже с нежностью, рассказывали нам о подвигах летчиков. И не удивительно. Ведь там, в горах, в то время были возможны лишь два способа перевозок грузов и людей – ишаки и самолеты. Древнейший и современнейший. Но древнейший транспорт, отлично послуживший войскам в первый период обороны, полностью вышел из строя, когда начались снегопады и метели. По толстому слою снега ишак пройти не мог. И тогда взгляды людей потянулись к небу.

Знали мы о трудной и опасной работе летчиков уже немало, а кого-нибудь из них все не могли разыскать, даже фамилий не слышали, пока не встретились с пятигорчанином Евгением Тарасенко. Прочитав первое издание книги “Тайна Марухского ледника”, он, летчик тех дней, участник описываемых в книге событий, и сам заинтересовался, – кто из товарищей его остался в живых, что делают они сейчас и где живут. Он решил, что героические дела “воздушных извозчиков” достойны того, чтобы о них вспомнили наряду с подвигами тех, кто воевал внизу, на грозных каменных склонах мрачных хребтов. Он-то и предоставил нам адреса некоторых боевых своих товарищей. Первый, с кем довелось нам увидеться и поговорить, был Вартан Семенович Симонянц, проживающий ныне в Москве.