Хюррем, наложница из Московии - Демет Алтынйелеклиоглу

Хотя обе женщины говорили обычные приличествующие дворцовой беседе слова, они прекрасно поняли друг друга.

Искендер-паша выслушал рассказ вернувшейся жены.

– Борьба за престол началась, Семиха, – сказал он, потирая руки. – Хюррем Ханым готовится нанести удар. Только пусть ради Аллаха не торопится, потому что иначе и сама головой поплатится, и дети ее.

Собственно, торопиться Хюррем было уже некуда. Султан Сулейман решил завершить незаконченное при Мохаче дело, отправившись отвоевывать вновь захваченную Габсбургами Буду. Хюррем всячески отговаривала его, упрашивая не оставлять ее одну, но Сулейман во что бы то ни стало хотел завладеть троном австрийского короля Фердинанда, брата Карла V. Этот поход был самым смелым предприятием Сулеймана в его попытках подчинить Европу. Его любимый Садразам Ибрагим находился рядом с ним. Буда вновь пала перед Османами. Карл V и Фердинанд не решились на битву в открытом поле, чтобы не повторить ошибку при Мохаче. Фердинанд со своим войском отступил в Германию, а Сулейман, осадив Вену, целыми днями только и думал, что о своей жене, которая каждый день слала ему письма со словами: «Мой Сулейман, мой шах, возвращайся скорее, не оставляй надолго в одиночестве здесь свою рабыню Хюррем». Ибрагим-паша уговаривал султана: «Вена стоит перед вами, мой повелитель, как девственница, готовая себя отдать». Но на этот раз все с самого начала пошло наперекосяк. Наступила зима. Когда выпал снег, Сулейман приказал отступить. Возвращаясь через Балканы, войско султана разрушало крепости, разоряло города, уводило в плен тысячи людей. На седьмой месяц и седьмой день войско падишаха наконец вернулось в Стамбул. Огорченный своим первым неудачным военным походом, Сулейман нашел утешение в объятиях жены. Хюррем же только и думала о том, чтобы претворить в действие свой давний замысел. Однажды ночью она сказала супругу: «Сулейман, наши шехзаде уже скоро станут совершеннолетними, а мы до сих пор их не обрезали. Давай устроим нашим детям в Стамбуле такой праздник, чтобы весь мир увидел силу и славу Сулеймана Шаха, которого считают побежденным под Веной».

– Разве не рано еще, Хюррем? Мехмеду только семь, Селиму пять, а Баязиду вообще всего четыре года.

– А Мустафе Хану уже почти пятнадцать. Хочешь обрезать своего сына, когда он станет женихом?

– Ты решила устроить праздник для четверых шехзаде, Хюррем? – падишах с трудом скрывал изумление.

Хюррем ответила:

– Только для троих. Баязид еще очень мал.

– Ты хочешь, чтобы я пригласил Мустафу в Стамбул?

– И Гюльбахар Ханым тоже.

Изумленный до крайности падишах был доволен, что у него такая благородная и терпеливая жена. «Именно такая женщина должна быть у султана Сулеймана», – думал он.

LIII

В Старом дворце не смолкали крики Гюльбахар.

– Кто она такая, эта ведьма, чтобы приглашать меня в мой собственный дом? Что, наш сын должен по ее приглашению в дом к своему отцу ехать?!

Причиной бури стало приглашение Гюльбахар на церемонию обрезания сына в Стамбул и то, что Хюррем лично встретила прибывшую из Манисы в Стамбул Гюльбахар в Юскюдаре.

Наслушавшись в течение нескольких часов славословия и похвалы в адрес Хюррем, Гюльбахар, оставшись наконец одна, дала волю гневу. Служанки попытались помочь ей раздеться, но у них ничего не вышло. Гюльбахар не могла стоять на одном месте и в ярости носилась кругами по комнате: «Жалею, что в прошлый раз вот этими самыми руками ее не задушила! И повелитель бы избавился от этой напасти, и государство не оказалось бы в руках проклятой московитки».

Служанки, которых Гюльбахар привезла с собой из Манисы, уже давно привыкли к вспышкам гнева своей госпожи. Они тут же все исчезли, чтобы в укромном месте подождать, пока гнев бывшей Хасеки уляжется. Служанки, жившие в Старом дворце, такими опытными не были. Они продолжали стоять в покоях Хасеки, ожидая, когда понадобится их помощь. Когда они поняли, что выкрики «Змея!» и угрозы убить относятся к возлюбленной супруге султана Сулеймана, то некоторые из них решились даже уговаривать Гюльбахар успокоиться, потому что кто-то может услышать. Платой за такую ошибку немедленно стали палка, несколько пощечин и царапин, щедро розданные им.

Те, кто были свидетелями встречи двух дам в Юскюдаре, никогда бы не поверили, что женщин разделяют вражда и ненависть. Всем показалось, что за прошедшие годы обе женщины стали мудрыми и зрелыми и между ними установился замечательный мир.

Хюррем выехала встречать Гюльбахар. На ней было невероятно роскошное платье, которое она приказала сшить специально для этого дня. Поверх платья был надет расшитый золотом и шелком кафтан, а на голове красовался высокий пурпурный хотоз с белой муслиновой накидкой. Все в ее облике с ног до головы словно хотело сказать: я и есть власть, и императорский цвет был тому подтверждением. Торжественно и церемонно вышла она из кареты. Медленно подплыла к карете Гюльбахар. Первое, что увидела черкесская красавица, – это огромный хотоз Хюррем, украшенный жемчужинами. Насколько Хюррем была красива и свежа, настолько бледной и измотанной оказалась Гюльбахар, утомленная долгой дорогой. Правда, во время последней остановки в пути она прихорашивалась в течение нескольких часов, чтобы выглядеть перед своей соперницей красивой и сильной, но пережитые ею несчастья отразились на ее лице, оставив на нем след, который было невозможно стереть.

Сначала заговорила Хюррем.

– Как было бы хорошо, если бы наш шехзаде был сейчас рядом с вами и мы могли его увидеть, – прощебетала она.

– Повелитель, возможно, захотел о чем-то поговорить с наследником престола, поэтому Мустафа с несколькими визирями отправился к падишаху.

Последние фразы были сказаны самым нежным голосом и с улыбкой. На самом же деле они показывали, что скрытая война между Хюррем и Гюльбахар продолжается с новой силой. Хюррем назвала Мустафу «нашим шехзаде», показывая, что считает его по статусу равным своим сыновьям. А Гюльбахар не преминула напомнить о том, что ее сын – наследник престола. Так что прошлая Хасеки продемонстрировала законной жене, что, несмотря на ее статус, ее дети для падишаха и государства на втором месте после Мустафы.

Хюррем быстро совладала с собой и весело взяла Гюльбахар под руку:

– Сулейман очень скучает по нашему шехзаде.

Ей было приятно показать Гюльбахар свою близость и свою власть над падишахом. Она долго готовилась к этой сцене и теперь воплощала задуманное.

– Вы не представляете, как я огорчилась, когда Сулейман сказал, что Гюльбахар и Мустафа остановятся в Старом дворце. Я попыталась спорить с ним и сказала, что это совершенно невозможно, что я никогда на это не соглашусь, что мы должны принять нашего шехзаде и Гюльбахар Ханым здесь, в нашем дворце. Но повелитель был непреклонен. Сулейман всегда такой. Если один раз что-то решил, то никогда не передумает.