Чёрно-белая палитра - Ольга Куно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы дружно рассмеялись.
— Да уж, с той стороны никто точно не станет ждать столько времени! — рассудил Дункан. — Возможно, нам следует как‑то попридержать эту идею. Впрочем, мы в любом случае начнём с эхолиний, а там уж посмотрим, что будет дальше.
Когда на тему эхолиний было сказано всё, что можно было сказать на данный момент, мы погрузились в молчание. Тем более что официант принёс основные блюда, а Дункан и тут не пожадничал. Внушительные куски сочного мяса, печёный картофель в качестве гарнира, ещё какие‑то добавки и соусы. Я ела без особого аппетита, но постепенно содержимое тарелки всё‑таки уменьшалось.
В какой‑то момент я поймала на себе внимательный взгляд Дункана и поспешила вновь уставиться в тарелку. Что он означал, этот взгляд? Просто признак интереса к собеседнику? Стремление разгадать загадку моего плохого настроения? Или интерес мужчины к женщине? А если последнее, то как мне следует на него реагировать? Что если, к примеру, по окончании трапезы Дункан предложит отправиться к нему в гости — скажем, полюбоваться на коллекцию картин, или ещё что‑нибудь в этом роде? Чтомне ему отвечать?
Нет, я по — прежнему считала себя девушкой Алджи, мы ведь с ним не расставались. Так что прямо сейчас, сегодня, никуда бы я с Дунканом не пошла. Но ведь и отказаться тоже можно по — разному. Можно отрезать раз и навсегда, так, чтобы человеку больше и в голову не приходило повторить попытку. А можно дать понять, что непосредственно сейчас продолжение невозможно, но перспективы есть.
Я криво улыбнулась. Вот ведь как странно складывается жизнь. Дункан — тоже аристократ, и тем не менее насколько с ним всё проще, чем с Алджи! У него нет родственников, которые могли бы возражать против наших отношений. Он живёт в Тель — Рее, а не в столице, не состоит на королевской службе и, следовательно, не обязан его величеству отчётом в своей личной жизни. Казалось бы, тоже мезальянс — но насколько меньше проблем… И я ему явно интересна. Возможно, не столько как девушка, сколько просто как человек, но грань между этими двумя видами заинтересованности довольно‑таки хрупкая. Казалось бы, вот он, логичный выбор. Но вот беда, Дункан мне симпатичен — и не более. А Алджи мне нужен, как воздух.
— Отлично! — раздался прямо у меня над ухом донельзя сердитый голос, который я не могла не узнать. Даже эти гневные интонации были хорошо мне знакомы. Стоило подумать об Алджи — и он уже здесь. — Просто восхитительно! — Тон, которым он произносил эти слова, не имел ничего общего с содержанием. — Вот уж чего я никак не ожидал увидеть!
— Алджи?
Смешение испытываемых мною чувств окончательно сбивало с толку. С одной стороны, я была просто рада его видеть. Безотносительно всего, что произошло, без всякой связи с причинами, побудившими меня пойти в таверну за выпивкой, просто рада, и всё. Как всегда. С другой, я понимала, что объяснение теперь не за горами, и это заставляло напрячься. С третьей, я догадывалась, что наши посиделки с Дунканом выглядят в глазах Алджи не слишком хорошо. И это усиливало чувство дискомфорта. В итоге я не нашла ничего лучшего, как повторить недавний вопрос Дункана:
— Какими судьбами?
И тут же поняла, что вопрос прозвучал неуместно. Особенно очевидным это стало когда Алджи отреагировал на него злым смешком.
— Представь себе: искал тебя, — ядовито сообщил он. — Смею напомнить: ты сказал мне, что весь вечер будешь у себя дома. И я пришёл, как только освободился. Но, как ты догадываешься, дома тебя не застал. И решил поискать. Это место попробовал одним из первых, поскольку знаю, что ты любишь сюда приходить. И, как видишь, угадал.
Его сверкающие глаза требовали объяснений, и я пробормотала:
— Ко мне пришёл посетитель, и после этого мне захотелось выпить. Вот я и пришла сюда.
И требовательно взглянула в глаза Алджи, рассчитывая, что он догадается, кто именно так основательно испортил мне настроение. Однако Алджи сделал свои собственные выводы.
— Ах, вот оно что! То есть он ещё и ходит к тебе домой. — Испепеляющий взгляд, устремлённый на Дункана, не оставлял сомнений в том, что под местоимением 'он' Алджи подразумевал отнюдь не своего отца. — Ещё лучше. И как же вы проводили время, если после этого вам так захотелось выпить? Или я лезу не в своё дело?
Он весь закипал, и говорил громко, только что не кричал. Но посетители, сидевшие за соседними столиками, всё равно косились на нас кто с удивлением, а кто с любопытством. Готова поспорить: Алджи прекрасно это замечал. Но ему было плевать.
— Ты всё неправильно понял, — покачала головой я, а сама начинала задумываться: оправданно ли такое поведение с его стороны? Ведь, в сущности, я не совершила ничего предосудительного. — Ко мне приходил не Дункан. После того гостя у меня резко испортилось настроение, вот я и пошла в трактир. А уже тут повстречала Дункана, и он любезно предложил мне посидеть вместе.
— Вот как? — Если мои объяснения и успокоили Алджи, на его поведении это никак не отразилось. — И господин Веллореск счёл нормальным приглашать на роскошный ужин и совместную выпивку чужую даму?
Роскошный ужин? Я только сейчас внимательно оглядела уставленный посудой стол, посмотрела в собственную тарелку и сообразила, что да, пожалуй, такой ужин действительно можно назвать роскошным. Как‑то все эти деликатесы, салаты и прочее раньше ускользали от моего внимания.
До Дункана тоже только сейчас стали доходить некоторые нюансы происходящего.
— А, то есть вы… значит… ага, — глубокомысленно заявил он.
Алджи посмотрел на него уничижительно, но больше никак на эти слова не отреагировал.
— Значит, когда тебе портят настроение, идти ко мне ты нужным не считаешь, — переключился на меня он. — А находишь, что лучше напиться в компании постороннего мужчины.
— Дункан — не посторонний, — зачем‑то брякнула я.
Ну, можно объяснить, зачем: мне стало неудобно перед Дунканом. Но на Алджи моя реплика произвела, кажется, неизгладимое впечатление.
— Отлично! — едко повторил он. — Очень мило с твоей стороны просветить меня на сей счёт. Причём именно здесь и сейчас. Собирайся: мы уходим, — безапелляционно заявил он.
— Что значит 'мы уходим'?
Во мне проснулось чувство протеста.
— Это значит — немедленно, — отрезал Алджи.
Запустив руку в кошель, он швырнул на стол несколько монет, видимо, в оплату моего ужина. Хотя насколько я могла судить, сумма перекрывала стоимость ужина раза в полтора — два.
— Имейте в виду, господин Веллореск, — неприязненно произнёс Алджи, опуская обе ладони на стол и наклоняясь поближе к Дункану. — Если ещё раз я увижу вас вдвоём с моей девушкой, не могу гарантировать, что всё закончится так же мирно.