Новаторы - Ю. Кулышев

депутатом Верховного Совета СССР. Некоторые мои коллеги и профсоюзные работники не советовали мне встречаться с Валентиной Ивановной.

— Времени у нее сейчас мало, не примет, — шутили одни.

— Она все время в разъездах, трудно застать, — предупреждали другие.

— Больше в президиумах сидит, чем работает в бригаде, — с явными намеками говорили третьи.

Сказать по-честному, такие разговоры пугали меня. Вдруг, действительно, слава испортила человека? Ведь и такие случаи бывали. Но все, что я знала о Валентине Ивановне, говорило о другом. Особенно запомнился мне очерк, помещенный год назад в «Калининской правде». Там был воспроизведен такой эпизод. Как-то Гаганова подошла к начальнику прядильного производства Киселеву и сказала:

— Михаил Алексеевич, прочтите вот это письмо, которое я недавно получила.

«Вы должны мне посоветовать, — писал адресат, подписавшийся: Бедан, — как стать знаменитым человеком. Я очень хочу, чтобы моя личность тоже была известна всему нашему народу, чтобы родные узнали, какого сына они вырастили».

Михаил Алексеевич сказал:

— Напишите ему, Валя, что рецепт есть один: труд, честный, творческий труд на благо Родине.

— А может, не писать? — сомневалась Гаганова.

— Ответить надо. Некоторые молодые люди наши дела представляют наивно. Их надо убеждать, воспитывать…

Я знала, что Гаганова приехала на пленум, и, войдя в зал заседаний, стала ее разыскивать. Она сидела в десятом ряду.

Потихоньку я подсела к Валентине Ивановне и стала незаметно ее рассматривать. Огромные голубые глаза, чуть вздернутый нос, красивые губы, румянец во всю щеку. Красивая. Волосы густые, золотистые, две толстые, большие косы были уложены на затылке. Такие волосы сейчас редко встретишь. На портретах Гаганова выглядела значительно хуже. «Видимо, не фотогеничная», — с досадой подумала я. На ней была зеленая шерстяная кофточка, серая прямая юбка и черные туфли. Туалет дополняла маленькая изящная сумочка. «Со вкусом женщина», — уже с явным удовольствием отметила я.

Гаганова с большим вниманием слушала оратора. На трибуне Нефедова — председатель ЦК профсоюза. Вот она заговорила об успехах текстильщиц, о новых починах рабочих, и Гаганова вся засветилась, на лице заиграла добрая, очень приятная улыбка. А когда Нефедова перешла к недостаткам и трудностям, Валентина сразу же стала серьезной, даже нахмурилась немного. У нее было на редкость подвижное лицо, на нем сразу же отражались радость и печаль. Человек с таким лицом наверняка имеет такой же открытый и добрый характер.

В перерыве мы познакомились.

— Пойдемте вместе в буфет, — предложила я.

— Охотно, — согласилась Валентина Ивановна. — Только давайте возьмем с собой Юлю Вечерову. Мы с ней всегда вместе в Москве.

И вот мы сидим втроем за столиком, говорим буквально обо всем: о кинофильмах, спектаклях, книгах. Все новые и новые черты характера Гагановой раскрывались передо мной.

— Валентина Ивановна, а почему вы свою золотую звездочку не надели? — спросила я.

— Не хочется как-то особо выделяться перед людьми, обращать на себя внимание.

А потом мы заговорили о семейных делах.

— Валюша, вам не трудно управляться со всем своим хозяйством: сын, муж, учеба?

— Трудно, конечно, особенно с учебой. Ведь я семь классов еще в деревне окончила. Забыла многое, особенно математику, а в техникуме спрос большой, заниматься приходится много. По хозяйству же мне Саша помогает, золотой у меня муж. Поворчит: «Когда это кончится? Опять поздно пришла. Все собрания, работа». Но сердится он недолго. А сынишку люблю без памяти и очень скучаю, когда долго его не вижу. В общем-то, управляюсь со своим маленьким хозяйством. Юле куда как труднее, ведь у нее трое ребят.

— Ничего, и с тремя можно управиться, — спокойно говорит Юлия Михайловна, — главное — организовать, наладить все надо.

Да, такие женщины, как Гаганова, Вечерова и тысячи других, все успевают: они и любящие жены, и прекрасные матери, и хорошие хозяйки. А про работу и говорить нечего: и передовики, новаторы, общественники. Много забот у этих женщин.

В то время Гаганова работала над книгой. Еще в 1961 году издательство «Советская Россия» предложило ей написать автобиографическую повесть.

— Нам нужно, Валентина Ивановна, рассказать о вашем почине просто и доходчиво. Нужно показать, как рождаются герои в нашей стране, как ценятся труд и рабочий человек в социалистическом обществе. И никто лучше вас это сделать не сможет.

Такое предложение озадачило Гаганову. Правда, некоторый опыт у нее был. По горячим следам осенью 1959 года она написала две небольшие брошюры. Но это были маленькие работы, а тут надо было засесть за большую книгу. На это требовалось время, упорство и, конечно, талант.

— Не выйдет из меня литератора, — решительно заявила издателям Гаганова. — Да и времени совсем нет: работа, учеба, семья…

— Как же так, Валентина Ивановна, — настаивали представители издательства, — кто, как не вы, знает, какой огромный резонанс получили ваши брошюры. Хоть и стотысячным тиражом были изданы, а ни одной не осталась в магазинах. И не только у нас. Ваши первые работы были переведены в Болгарии и Чехословакии. Соглашайтесь, ну право же соглашайтесь.

И все-таки Гаганова отказывалась, отказывалась наотрез. И тогда «хитрые» издатели привели последний довод.

— Как же так получается, — сказали они, — сами вы всем помогаете, из бригады в бригаду переходите, а нам помочь отказываетесь. Давайте и в нашем деле организуем товарищескую взаимопомощь. Вы нам кое-что рассказываете, кое-что записываете, а дальше работаем вместе — редактируем ваш текст по-своему, по-журналистски.

И Гаганова согласилась. Так прибавились новые заботы. Приходилось вечерами после работы сидеть над текстом, вспоминая близкие и далекие годы.

Книга Гагановой «О самом дорогом» вышла из печати в 1963 году. С большим интересом встретили ее читатели. Особенно захватывали страницы, посвященные войне, суровому детству и юности Вали. А как увлекательно рассказала Валентина Ивановна о своей поездке на Кубу в 1962 году!

Очень понравились Гагановой многолюдные, шумные, с диковинными растениями улицы Гаваны, а еще больше кубинцы: добродушные, веселые, увлекающиеся, порывистые. На Гаванском текстильном комбинате у ткацких станков стояли мужчины, а не женщинш, как у нас. Беседа завязалась на рабочем языке. Валентина Ивановна встала к машине и без слов показывала, как у нас подматывают и завязывают нити.

А потом был митинг. Собралось множество народа. В руках у рабочих были винтовки, и они, поднимая их вверх, скандировали: «Патриа о муэрте» — «Родина или смерть!» Глядя на поднятые кулаки и винтовки, Валентина думала о том, что нет силы, способной уничтожить кубинскую революцию, вернуть в рабство людей, узнавших свободу.

Это первое впечатление от кубинцев сохранилось во время всего путешествия по острову Свободы. «Везде и всюду, — писала потом Гаганова, — мы ощущали эту преданность родине, сплоченность людей в едином трудовом братстве».

Рассказала Валентина Ивановна и об одном трогательном случае,