Суворовский проспект. Таврическая и Тверская улицы - Аркадий Файвишевич Векслер

без участия Растрелли. Итальянец в то время находился в зените своей славы, но не пользовался расположением государыни. Руководить строительством Екатерина II поручила И.И. Бецкому. Строительные работы в Смольном монастыре шли медленно. В феврале 1765 г. заведующий Конторой строения Перекусихин сообщает Бецкому, что от выделенных в 1761 г. Елизаветой Петровной 40 800 руб. осталось 5566 руб. и 15 коп. и что часть денег, предназначенных на строительство Смольного, была взаимообразно использована на ремонт Зимнего дворца.

«В конце 1750-х гг., в связи с отсутствием средств на постройку колокольни, Растрелли пришлось изменить форму завершения собора и увеличить его высоту. Он приближает диагонально расставленные ажурные башенки боковых глав к барабану центрального купола – теперь они служат колокольнями. Два угла башенки вмонтированы в барабан, внешние грани усилены пучками колонн»[476].

«Расстреллиевский столп так и не поднялся над Петербургом. <…>. Спустя многие десятилетия исследователи русской архитектуры XVIII столетия разделились в своих оценках этого великого творения, – пишет Ю.М. Овсянников. – Одни восхищались смелым решением обер-архитектора. Другие утверждали, что гигантская вертикаль „задавила“ бы собор, а башня, „завершающая высотную композицию Растрелли, наименее удачна“.

Забывают: Растрелли был Художник. В процессе рождения он переделывал, перекраивал свои творения. Еще в модели колокольни он добавил ярус, увеличив будущую высоту со 140 до 167 метров. Вопреки модели приблизил малые главки собора почти вплотную к центральному куполу. Во имя большей скульптурности, композиционной цельности, динамичности и конструктивности. Сегодня мы можем только сокрушаться, что невоплощенным остался замысел зодчего, что лишены возможности увидеть, как вертикаль колокольни могла изменить облик приземистого двухэтажного города…»[477]

Нужно ли удивляться тому обстоятельству, что русская архитектурная критика многократно обращалась к оценкам значимости возведения Смольного собора.

Говорят, что Кваренги, проходя мимо собора, произносил, снимая шляпу: «Вот это храм!»

В 1830-е гг. архитектор В.П. Стасов, которому поручили завершить недостроенный ансамбль, записал в своем дневнике: «Характер зданий, произведенных графом Растрелли, всегда величественен (grandioso), в общности и частях часто смел, щеголеват (elegant), всегда согласен с местоположением и выражающий точно свое назначение, потому что внутреннее устройство превосходно удобно, что свидетельствуется многим произведенным им как в С.-Петербурге и окрестностях, так и по его проектам в разных местах в России, и вообще самобытен, не обременен по тогдашнему времени множественными украшениями»[478].

Перро Ф.В. Вид Смольного монастыря. 1841 г.

В 1884 г. историк П.Н. Петров пишет о Смольном монастыре: «Проект этого здания был совершеннейшим из произведений гениального зодчего графа Растрелли и должен был в окончательном выполнении представить такой строительный памятник, сравняться с которым могли немногие величайшие произведения мировых гениев зодчества»[479].

«Зодчий сумел достигнуть того идеала, – писал, например, В.Я. Курбатов в 1912 г., – к которому стремились русские в течение трех веков и к которому подходили и в Ярославле, и в Москве, и пытались достигнуть при Петре, сооружая „шпили“. Для русских равнин были нужны высокие столпообразные церкви, притом по возможности обширные и не загроможденные внутри столбами. <…>. Растрелли сохранил столбы внутри храма, но благодаря высокой технике мог широко раздвинуть их. Купола он сдвинул вместе и получилось впечатление, как будто они вырастают из сравнительно низкого здания, как в ярославских столпообразных церквах»[480].

После отъезда Растрелли в Италию главным архитектором Смольного собора назначили Ю.М. Фельтена, которому в декабре 1764 г. дано было указание достраивать монастырское здание для нового учреждения – Воспитательного общества благородных девиц, а также построить дом для Училища мещанских девиц. В помощники Фельтену определили П.Е. Егорова, а затем П.И. Крылова.

Желая сделать Воскресенский монастырь полезным для всей России, Екатерина Великая своим указом от 31 января 1765 г. учредила при нем Воспитательное заведение для малолетних девиц благородного и мещанского происхождения. Начальницей Воспитательного общества назначили княжну Анна Долгорукую, дочь князя Сергея Долгорукова и Ирины Голицыной, отец которой был сослан в царствование Анны Иоанновны. При Елизавете Петровне он вернулся из ссылки и назначен русским посланником в Константинополе. Анне Сергеевне при утверждении в должность пожаловали звание камер-фрейлины. Был назначен попечительский Совет, в первый состав которого вошли Бецкой, сенатор Панин, сенатор князь Трубецкой. В разное время в состав Совета входили сенатор Г.Р. Державин, князь В.П. Кочубей, генерал от инфантерии граф М.А. Милорадович, министр народного просвещения С.С. Уваров.

В 1764 г. в Воспитательное общество впервые приняли 60 девочек 5–6 лет. Обучение и воспитание шло «по возрастам»: вначале, когда обучение длилось 12 лет, было четыре возраста, потом, когда срок обучения уменьшился до девяти лет, стало три возраста. Девочки каждой возрастной группы носили платья определенного цвета: самые младшие (5–7 лет) – кофейного цвета, поэтому их часто называли «кофейницами», 8-10 лет – голубые или синие, 11–13 лет – серые, старшие девочки ходили в белых платьях. Довольно строгим был и распорядок дня: подъем в 6 часов утра, потом уроки, потом немного времени для гуляния под присмотром приставленной для этого дамы. Девочек учили чтению, правописанию, языкам, основам математики, физики, химии. Кроме общеобразовательных предметов учили всему, что должны уметь добродетельные матери: шитью, вязанию, танцам, музыке, светскому обхождению.

Торжественное открытие Воспитательного общества состоялось 28 июня 1764 г. и было приурочено ко второй годовщине восшествия на престол императрицы Екатерины II, а 29 декабря главному архитектору Канцелярии от строений Ю.М. Фельтену указали «достраивать монастырские здания для Воспитательного общества». Первоначально для него над жилыми корпусами монастыря надстроили третий этаж. Однако для воспитательного учреждения эти помещения все равно оставались неудобными, а после открытия 31 мая 1865 г. при Обществе училища для воспитания малолетних детей недворянского происхождения – попросту тесными. К концу XVIII в. Воспитательное общество уже полностью занимало монастырские здания.

В начале XIX в. приняли решение построить для размещения учебного заведения – Смольного института – специальное здание, что и поручили Дж. Кваренги, построившему к этому времени в Петербурге ряд зданий учебно-научного и благотворительного назначения (в частности, здание Екатерининского института на Фонтанке), планировочное решение которого зодчий положил в основу своего нового проекта, существенно усовершенствовав его.

«Будучи последовательным классицистом, Кваренги не отвергал заслуг своего предшественника – Растрелли, мастера барокко. Преклонение перед талантом мастера можно уловить и в рисунке Кваренги, запечатлевшем Смольный институт, а в перспективе – монастырь, возведенный Кваренги.

Кваренги поставил здание института