Тайный воин - Линн Флевеллинг

— Может, мы должны доказать, что Светоносный этого не допускает? — предположил Малканус, прислонившийся к стене у окна.

Аркониэль удивленно посмотрел на него. Малканус пожал плечами, перебирая пальцами шелковое кружево на рукаве.

— У меня было видение, — сказал он, — и я в него верю. Я буду сражаться, если понадобится. Я бы сказал, нам надо держаться вместе.

— Мы и останемся вместе, — сказала Лиан. — Но мы не можем оставаться здесь.

— Можно уйти подальше в горы, — предложил Колин. — Я знаю потайные тропы. Если кто-нибудь из вас умеет добывать пищу, мы сможем там продержаться.

— Но как долго? — спросила Мелиссандра. — И что будет с детьми? Чем выше мы поднимемся в горы, тем раньше нас застигнет зима.

— Лиан, можешь отправить свое послание Айе?

— Нет, если не знаю, где она находится. Должно быть точное направление.

— Ладно, неважно. Сами справимся. Уложим в повозку столько, сколько потянут лошади, и посмотрим, куда выведет дорога. Будьте готовы к рассвету.

Это нельзя было назвать планом, но это было начало.

Нари и слуги позаботились о припасах. С помощью мужчин Аркониэль снова перенес все свое громоздкое оборудование в заброшенную комнату на третьем этаже. Когда они закончили, он отослал всех помогать на заднем дворе и впервые за многие месяцы остался наверху один. По его коже тут же побежали мурашки. Ведь уже почти стемнело…

Он стал торопливо укладываться, бросая в мешок одежду на несколько дней. Задерживаться он не собирался; как только все где-нибудь устроятся, он вернется и попытается поговорить с мальчиками. Аркониэль старался не думать о запертой двери в конце коридора, но в нем нарастало ощущение, что Ариани наблюдает за ним.

— Это все ради твоего ребенка. Все ради нее, — шептал он.

Схватив кое-как набитый мешок, он поспешил к лестнице, но на полпути сообразил, что забыл взять сумку с чашей. О ней он вообще не думал уже много месяцев.

Медленно повернувшись, он всмотрелся в темноту за кругом света, бросаемого его лампой. То ли действительно возле двери башни мелькнула белая тень, то ли это свет мигает? Наконец он заставил себя вернуться к мастерской. С каждым шагом воздух становился все холоднее, но Аркониэль не мог убежать. Без чаши — не мог.

Он подбежал к столу и вытащил пыльную кожаную сумку из тайника под ним. Запихивая сумку в мешок, он со страхом оглядывался, в любой момент ожидая увидеть в тени окровавленное лицо Ариани. Но ее нигде не было видно, лишь воздух наполнился холодом, но, может быть, виной тому был ночной ветер, ворвавшийся в окно? Дрожащими руками Аркониэль добавил к собранным вещам несколько связок целебных трав и кувшин с огненными камнями.

Он прошел половину коридора — и снова остановился, вспомнив еще кое-что.

Через несколько дней этот дом наполнится молодыми вельможами, егерями и слугами. И им понадобится каждая комната.

— Потроха Билайри!

Положив мешок у лестницы, он достал волшебную палочку и опять вернулся к своим комнатам.

Затмение — несложная магия, но она требует времени и сосредоточения. К тому времени, как Аркониэль скрыл дверь в свои комнаты, превратив ее в кирпичную кладку, он дрожал и обливался потом. В коридоре остались доступными две гостевые спальни по другую сторону коридора.

И лишь теперь Аркониэль вспомнил о забытых им окнах. Окна были отлично видны с дороги. Зарычав от огорчения, он смахнул тщательно выстроенные чары и начал все сначала, на этот раз создавая иллюзию, что в доме был пожар; снаружи люди увидят почерневшие камни вокруг окон и обгоревшие ставни. Когда он снова замаскировал дверь, его лампа погасла, и тут же он услышал отчетливый вздох.

Ариани стояла у двери башни, светясь в темноте, как горящая свеча. По ее черным волосам струились вода и кровь, проливаясь на платье и собираясь лужей возле ног. Бесшумно, как облако дыма, она заскользила к двери мастерской Аркониэля, прижав одну руку к губам, а другую согнув под странным углом, словно несла что-то под мышкой. Она долго смотрела на созданный волшебником мираж, и вид у нее был растерянный и смущенный.

— Я защищаю твое дитя, — сказал Аркониэль.

Она на мгновение подняла на него взгляд и исчезла, не произнеся ни звука.

Аркониэль и не надеялся заснуть в эту ночь, но провалился в беспокойную дремоту в то же мгновение, как упал на неразобранную кровать в комнате Тобина. Ему снились всадники, гнавшиеся за ним по лесу, и вел их призрак Ариани.

Он проснулся со сдавленным криком — от прикосновения чьей-то холодной руки к его лбу. И это уже был не сон; рука действительно касалась его. Нервно дернувшись, Аркониэль перекатился по кровати и очутился у самой стены, беспомощно прикрываясь тюфяком.

У другого конца кровати стояла женщина; ее силуэт обрисовывался в свете, лившемся через открытое окно. Ариани добралась до него и здесь… Аркониэля пробрало дрожью при мысли, что она прикасалась к нему во сне.

— Аркониэль?

Это был не ее голос.

— Лхел? — Он услышал негромкое хихиканье, потом тюфяк сдвинулся, когда Лхел села на кровать. — Великая Четверка!

Он переполз через кровать и прижался к Лхел, положив голову ей на колени. Бусы из оленьих зубов вдавились в его щеку. Скрытая темнотой, Лхел погладила его волосы.

— Ты по мне скучал, человечек?

Смущенный, Аркониэль сел и обнял ее, запустив пальцы в жесткие черные кудри. В волосах запутались сухие листья и мелкие веточки, а губы у Лхел были солеными.

— Я уже несколько недель тебя не видел. Где ты была?

— Великая Мать велела мне идти в горы, туда, где когда-то жить мой народ. Отсюда всего несколько дней пути. Завтра я отвести туда твоих чародеев. Но вы все должны идти быстро и сделать дом, как сумеете, пока снег не упал.

Аркониэль чуть отодвинулся, пытаясь прочесть выражение ее лица.

— Твоя богиня вернула тебя сюда именно сегодня, когда я больше всего в тебе нуждался?

Лхел промолчала, и Аркониэль предположил, что она вернулась не сегодня, а несколько раньше. Но прежде чем он успел обдумать это как следует, Лхел немало удивила его, опрокинув его на спину и жадно поцеловав в губы. Пламя вспыхнуло в его животе, когда она перекатилась на него, поднимая свою юбку и его тунику. Он ощутил животом сначала грубую ткань ее одежды, потом теплую кожу. Лхел впервые предлагала ему заняться любовью в замке и была такой же страстной и изголодавшейся, как и Аркониэль. Прижимая его руки к своей груди, она яростно овладела им, а потом быстро наклонилась и прикрыла ему рот ладонью, когда он громко вскрикнул, приближаясь к финалу. В закрытых глазах Аркониэля сверкали молнии, он бился и стонал под Лхел, и наконец мир взорвался алым светом.