Легенда Тристане и Изольде - неизвестен Автор

(Битва Трыщанова з Геушом) Коли сняли ся копъи вместо, Геуш полетел на одну сторону, а конь его на другую сторону, а Ижота и Говорнар гледели, што ся межы ними учынить, и они не могли познати, штобя ся Трыщану нога у стрымени рушыла, не толко штобы ся у седла показило для зуфалое речы того витезя. Скочыл с коня пан Трыщан и скинул Геушу гелм з головы и хотел его душы избавити, и он его просил о жывот. И рече ему пан Трыщан: "Учыни-ж так, што я тобе велю, а я тебе вызволю от жестокое смерти и от острого меча моего". Оный витезь рече: "О пане, хотя бы мя еси послал далеко морем и сухом, если мя жывота не збавиш". Рече Трыщан: "Рыцэру, розберыся из своее зброи и даруй тую зброю своему пану, который тя послал". Обернулся к нему плечыма; и злюбил на том тот витез и пошол пеш, несучы свою зброю. Аж идеть кроль Артиуш из своими витезми и кролева Женибра с паннами, и увидели витези, што идет конь, наступая на поводы, а за ним иде витез, нагнув ся, и тые витези, што были товарышы подъчашого, говорыли королю Артиушу: "Пане, як храбрый твой под || чашый а наш товарыш Геуш, надеваемся, што убил оного л. 49 витезя з оною панною, а зброю его несет, што николи есмо первей не видали так цудное зброи, як была на том рыцэры". Пан Анцолот рече: "О мой боже, як нестале {неосновательно, необдуманно} поведаете нашему пану королю Артиушу, бо коли бы наш витез того витезя добыл, для чого бы своего коня упустил? А я вам говору верою витезскою: наш витез свою зброю носит". А по тых речах прышол подчашый, несучы зброю свою на беремени, и прыступил к королю, рэчэ: "Пане, воли мя жыва, ниж мертва, волел есми то учынити, нижли голову утратити; а я тобе поведай, иж нет витезя, который бы ся ему противил". И был корол о то велми жалостен, што его витезю сталася легъкост. И позвал корол свою королевую Женибру и рэк: "Пани, пойди с паннами а проси Анъцалота, абы прывел того витезя, занюж он наболшый витез межы нами, всим витезем коруна, который любят панство мое". Королева просила Анцэлота, так говорэчи: "Наивышшый витезю Анъцэлоте, для бога сойми з нашего пана короля Артыуша тернов венец и узложы смилного {из бессмертника;}, прыведн к нам того витезя, а тобе будет оная панна". Анцэлот рэк: "Почтеная пани, чого для мене шлеш за тым витезем, за прыкрою моею смертью? Але коли ты велиш, я мушу ехати". А за тым убралсе в зброю и всел на конь и поехал за Трыщаном так тихо ступою {шагом}, бо ведал, што можэ его догонити, говоречы: "Не бежыть тот витез, который водить так цудную панну из собою". А коли был близко Анцэлот, увидели его Ижота и Говорнар, и рэкла Ижота: "Пане Трыщане, еде за тобою витез витезским обычаем". Пан Трыщан рэк: "Пани, як еде тот витез?" Она рекла: "Витез ест цудное особы, а еде тихо ступою". И Трыщан погледел далеко пред себе и увидел велми хорошую цэрков, а перед нею пекная сень; рече Трыщан: "Поедмо к той цэркви под оную сень". И поехали там. И рек Ижоте: "Пани, то ест витезь старых витезей, я || не вем, если ты будеш его, л. 49 об. або моя". А за тым прыехали к цэркви, и сел под оною сенью в холоду и знял гелм з головы, бо ему была голова употела. Видел его Анъцолот и скочыл велми боръздо, иж познал што пан Трыщан, и о познаню его был велми весел. И видевшы его пан Трыщан, възложыл гелм на голову и вскочыл на конь, а был готов. И видел его пан Анцолот на кони, кинул гелм свой, и Трыщан его познал, скочыл с коня, и прывиталися велми ласкаво и пытали один другого: "Рыцэру, яковую еси прыгоду мел от тых часов, як есмо ся ростали?" Хвалился ему пан Трыщан, так говоречы: "Которые колвек витези, што ездечы ровни ищут, племя короля Бана от Банока або короля Перемонта француского, никоторые ся не противили ударцу моему". Пан Анцолот рече: "Который колве витези любять короля Артиуша, я тым витезем всим коруна". И за тым мовил к пану Трыщану: "Вели коня готовати и едмо у твою дорогу, занюж не вернуся до короля Артиуша". Рече Трыщан: "Для чого не маеш ехати ик королю?" И он рече: "Для того, што семи им мертв, толко есми тобою жыв". Трыщан рек: "Як то може быти, рыцэру?" И он рэк: "Послали были мя за тобою, абых тя прывел, а того бы не вчинил ни один витез". Речэ Трыщан: "Хочэмо поехати ик королю Артыушу, а буду ему мовити, иж ты болшый витез над мене". Анцэлот рэкл: "Чого бог не хочеть, нихто не можэт учынити: не ест я болшый витезь над тебе, ты всим витезем коруна". И зася рэкли: "Што узмовит Ижота, то учынимо". Руса Ижота рэчэ: "Вы есте оба добрый витези, бог ве, который з вас болшый, але коли есте рекли то, што я реку, тогды поедмо к королю Артиушу. Много витезей говорать, иж ест кролева Жэнибра лепша над мене, а я сама по собе ведаю, што есми лепшая, але хочэм ведати красу паней и доброту витезев". А за тым поехал пан Трыщан из своим наимилшым товарышом Анцэлотом к королю Артиушу. Видевшы их витези были велми весели, || мнимаючы, што Анцолот ведет того л. 50 витезя, а коли были близко шатра, тогды видели, аж оные витези милуються велми цудне межы собою. И так увошли у шатер к королю Артиушу, а тот корол миловал витези болшы, ниж што иного. И пан Трыщан пал на колена и речэ: "Пане, нехай ведает твое панство, иж ест болшый витез Анцэлот, прывел мя як еленя {оленя} за горло пред вашу велебност". И то рекъшы встал. Тогды пал на ногу Анцэлот и вздал фалу богу и рече королю и кролевой: "Панове, дякуйте пану Трыщану за мой жывот, иж мене не хотел погубити, одно мя прывел, як дитя бичом, на стан короля Арътиуша. Рачте ведати, иж Трыщан есть всим витезем коруна по всим сторонам четырем, морем и сухом". И вси витези рэкли: "Вы есте оба добрый витези, помилуй вас бог, як ся есте цудне рыцарством поставили, вашему рыцарству нет ровни ни близко ни далеко. То вжо есмо вашу доброту видели, нехай ещэ видим красу паней вашэй". А королевая Жэнибра [и] Ижота обе ся вкрасили што наболей могли; и вышли витези и суди кроля Артиушовы, глядечы красы их, и один из судей рек: "Me есмо поставлены, абыхмо судили справедливе на обе стороне, але мне ся видить, як ест лепшый злото от срэбра, так лепшая того витезя пани от нашое кролевое. А вам што се видит?" Они рэкли: "Як еси судил, и нам ся так видит, иж нет витезя добротою подобного пану Трыщану, а ни паней, которая бы ся противила паней Ижоте". Кролевая Женибра за то была велми гневна на тые судьи, нижли не могла тому ничого вчынити и много мыслила, чым бы могла поганбити Трыщана, и просила Гаваона, сестренца короля Артиушова {66}, рекучы: || "Рыцэру, збодайся с л. 50 об. Трыщаном, и если его добудет, велику честь будеш мети, иж добыл небольшого рыцэра, а коли он тебе добудет, ганбы тобе с того нет, а же тя добыл наибольшый рыцэр". Гаваон рече Трыщану: "Рыцэру, вели готовати собе конь, хочемо ся покоштовати". Трыщан рече: "Добрый рыцэру, добре еси рек, я не от колко дний жедал фортуны покусити". А так выехал Гаваон у зуполной зброи.

(Битва Трыщанова з Гаваоном) И коли ся видели тые витези межы собою, коли бы мог Гаваон, роскинул бы тую битву, як ся ему видел Трыщан хорош и добр у зброи. И рече Гаваон: "Витезю, варуйся ударцу моего". А так ся оба ударыли, древа скрушыли на много уломъков и треснулися плечыма и щытами. Гаваон пал на одну сторону, а конь его на другую. Женибра з девками гледела, што ся межы ними учынить, але не познала, штобы ся Трыщану нога у стрымени рушыла, не толко штобы ся ему у седла што зказило. Красная Ижота въздала фалу господу богу и рече: "Помилуй бог пана Трыщана". Видевшы то кролева Женибра Гаваона на земли, и велми сердита была, не жаловала спадения Гаваонова, колко жаловала речей Ижотиных. Королевая шла у обецный палац ку витезем и рече им: "Почтованые витези нашего короля Артиуша, за часть божю и ку воли всим витезем и паннам збодайтеся с Трыщаном, а коли хто з вас добудет Трыщана, он повышыт весь двор короля Артиуша, а если он вас добудет, в том вам не будет жадное ганбы, бо он ест всим витезем коруна". И в тот час вси ся убрали и всели на кони и волали к пану Трыщану: "Варуйся вдарцу моего".

(Битва Трыщанова э витезми короля Артиуша) И который колвек прышол на вдарец пана Трыщанов, кождый падал за конь, и тая битва трывала тры дни. А кгды видела кролевая, што нет ни одного витезя у дворе кролевом, который бы збил Трыщана, толко ся сподевала {надеялась} на Анъцэлота и просила его, говоречы: "Добрый рыцэру Анцолоте, сбодайся с Трыщаном, ачей быхмо были тобою повышены". Анцолот рек: "Чому мя шлеш к лютой смерти вдарцу Трыщанову? Я то мушу вчынити", А за тым рек Трыщану: || "Рыцэру, кажы кони готовати л. 52 собе, а вбирайся в зброю, хочемо ся коштовати". И он рек: "Рыцэру, нет ни одного рьщэра, с ким бых ся так рад коштовал, як с тобою, занюж если мя добудет, то мя добыл намилейшый товарыш и набольшый витезь, а коли я тебе добуду, то есми добыл намилейшого товарыша и наболшого витезя. Нижли бачыл еси, якова ми была моцная битва за тые тры дни? Дай ми рок той битве один день". Анъцолот рече: "Не годно тобе от мене року просити дня, озми собе рок пятнадцат дний, будеш со мною мети моцную битву, ниж со всими тыми витези". А для того такий рок положыли, иж ведал Анцолот, иж до того року усхочет Трыщан битися, И час был поехати Трыщану до своего стану, и поклонившыся королю и королевой и витезем, и хотел с ним пойти Анцолот, и упросила его королевая, говоречы: "Рыцэру добрый, не иди тепер, чули есмо иж мает прыйти король Самъсиж {67} от Чорного острова на двор короля Артиуша". А за тым прыехал король Самсиж и рече: "Вем, королю, иж еси всим королем коруна, для того есми прыехал, иж вем у тебе набольшых витезей; а вы витези, которые милуете панство кроля Артиуша, нехай которого я вас добуду, нехай я над ним волен, а если который з вас мене добудет, нехай будеть волен надо мною". И витези о том были велми веселы и убралися у зброи, и кождый з них жедал первей прыняти битву один перед другим с Самсижом ку воли королю Артиушу.