Обратная сторона медали - Ольга Борискова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Понижаешь градус? – спросил он своим обычным тоном, но от Алисы не укрылись нотки раздражения, прозвучавшие в голосе. – Уже хорошо.
– Не обольщайся, – гневно отозвалась она. – Это третий. Там ещё есть.
Демонстративно допив остатки глинтвейна, она пошла на кухню. Стефан смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась с его глаз. Маленькая, растрёпанная и какая-то потухшая, но такая красивая… Ему так и хотелось обнять её, почувствовать мягкость её тела, её пряный запах, вспомнить, как это – гладить её вдоль спины, касаться губами кожи. Он устал и был раздражён, но не мог не заметить, что выглядит она куда хуже, чем в прошлый раз. А ещё голос – хрипловатый, простуженный…
Бросив цветы на банкетку, Стефан забрал с лестничной площадки чемодан и завёз его в квартиру. Поставил возле стены, запер дверь и принялся расстёгивать покрытое мелкими дождевыми каплями пальто. Погода в Москве была отвратительная, и за те секунды, что он шёл от такси до подъезда, Стефан успел вымокнуть. Но в данный момент это беспокоило его в самую последнюю очередь.
Оставив пальто рядом с розами, он прошёл за Алисой в кухню. Она стояла возле окна и смотрела на стекающие по стеклу капли дождя. Свитер с вырезом-лодочкой, мягкий и немного вытянутый, доходил ей почти до коленок и, спадая, оголял одно плечо. Ступни её ног скрывали толстые шерстяные носки, и это почему-то делало её икры и колени ещё более изящными. В руках её был бокал с вином, по цвету, напоминающему рубин, и пальцы – тонкие, бледные, от этого особенно притягивали взгляд. Она стояла в каких-то метрах от него, но выглядела столь отстранённой, что он не знал, как подступиться к ней. Та самая девушка из корейского Пхёнчхана: отрешённая, закрытая от всего мира. Нет, теперь он знал её куда лучше. Сложная, многогранная…
Стефан приблизился к Алисе и остановился совсем рядом, в нескольких сантиметрах от неё. Она по-прежнему пила глинтвейн и, казалось, не обращала на него внимания. Но стоило ему поднять руку, чтобы коснуться её плеча, как она сделала шаг в сторону и, не поворачиваясь, спросила:
– Зачем ты приехал?
– Чтобы быть с тобой.
Алиса обернулась и молча, неспешно попивая глинтвейн, посмотрела на него. Глаза её были тёмными, а взгляд пристальным. Стефан чувствовал этот её взгляд – цепкий, изучающий, заставляющий его теряться. О чём она думает? Чего хочет услышать от него?
– На долго ли, Стеф? – спросила она с абсолютным хладнокровием. Губы её едва заметно искривились в презрительной усмешке. Не дожидаясь ответа, Алиса пошла к плите, чтобы долить себе глинтвейна.
– Может, хватит, Элис? – Он попытался удержать её за локоть, но Алиса, отдёрнув руку, полоснула его тяжёлым взглядом.
– Не твоё дело. – Она вновь развернулась к плите, но Стефан настойчиво взял её за запястье.
– Моё.
Алисе даже отвечать ему не хотелось. Она повела рукой, чтобы освободиться от его пальцев, но хватка Стефана стала жёстче. Он попытался забрать бокал, однако это лишь сильнее разозлило её. Какого дьявола он лезет к ней?! У неё своя жизнь, у него – своя, место в которой ей найдётся разве что на пыльной обочине. Только будь он хоть трижды распрекрасным принцем, обочину эту пусть прибережёт для кого-нибудь другого. А она… Она как-нибудь переживёт. Ведь за зимой всегда приходит весна…
– Иди лечи мозги кому-нибудь другому! – просипела она, крепче сжимая ручку бокала, и потянула его на себя.
Стефан не сдавался, и тогда она дёрнула сильнее. Глинтвейн, горячий, ароматный, плеснувшись через стенку, попал на их руки, на рукав белой кашемировой водолазки Стефана, оставил на полу яркие липкие пятна. Однако никто из них не обратил на это внимания.
– Хватит пить, – раздражённый её равнодушием, рявкнул Стефан и дёрнул Алису так сильно, что выплеснувшаяся порция глинтвейна оказалась куда больше предыдущей. – Прекрати, Элис!
– Да пошел ты!
Алиса резко толкнула его в грудь. Он всё ещё пытался удержать её, но это не помешало ей вывернуть руку так, что остатки глинтвейна мигом оказались на его свитере. Тонкий кашемир тут же прилип к телу, по груди и животу расползлось огромное бордовое пятно. Она смотрела на это со смешанным чувством гнева, сожаления и удовлетворения, в то время, как он, поджав губы, сверлил её мрачным взглядом потемневших глаз. Пол под их ногами был грязным и липким, запах тёплого вина, цитрусов и пряностей стал густым. Алису трясло не то от гнева, не то от озноба, дыхание её было тяжёлым, а силы, появившиеся благодаря выплеску адреналина, подходили к концу. Она понимала, что надолго её не хватит. А если он, к тому же, будет смотреть на неё вот так…
– Алиса… – Стефан шагнул к ней. Руки его оказались на её пояснице, на спине, под щекой она почувствовала мягкий кашемир свитера, пальцы тронули позвонки. Стакан выскользнул из её ладоней и, стукнувшись о пол возле их ног, разлетелся на несколько крупных осколков. Ей не хотелось этих объятий, не хотелось этих прикосновений, не хотелось его дыхания и слов. Зачем? Зачем всё это?! Ей хотелось забыть это лето – сказочно-яркое, прекрасное лето, потому что воспоминания о нём не приносили ей ничего, кроме боли. Ей хотелось реальности, а он…
– Уходи, Стефан, – пытаясь оттолкнуть его, хрипло выговорила она. – Давай уже… – Договорить ей не дал сильный приступ кашля. Алиса прикрыла рот ладошкой и постаралась вдохнуть, но кашель никак не проходил. Глубокий и сухой, он сотрясал её тело и заставлял чувствовать себя ещё хуже, чем
