Ленин – Сталин. Технология невозможного - Елена Прудникова

Однако шла война, и надо было воевать. Отчаянного командарма освободили из тюрьмы и назначили командующим Восточным фронтом. Там его и застали июльские события. 9 июля Муравьев внезапным ударом захватил Симбирск, объявил собственную войну Германии, отдал приказ войскам повернуть на запад и заявил о создании Поволжской советской республики во главе с левоэсеровским правительством.

Однако тут нашла коса на камень. В Симбирске тоже сидели конкретные товарищи, которыми командовал глава большевистского губко- ма литовец Иосиф Варейкис. Муравьева пригласили на заседание исполкома Совета, хорошенько приготовившись к этому визиту – в самом здании и вокруг него разместились прибывшие из Москвы латышские стрелки и особый отряд ЧК. Что было дальше – дело темное. Одни говорят, что Муравьева попытались арестовать и он покончил с собой, другие – что он погиб в перестрелке. А возможно, его попросту шлепнули – ибо что еще с такими делать?

Интересный человек и интересная биография, но кто мне укажет – где здесь место каким бы то ни было идеалам?

Под началом этого товарища Блюмкин служил в Одессе и даже в некоторой степени являлся его доверенным лицом. Так что вопрос, кто мог порекомендовать московским левым эсерам исполнителя их провокации, получает не самый плохой вариант ответа.

Знаком Блюмкин был и еще с одной колоритнейшей личностью того яркого времени – А. И. Эрдманом (Эрдманисом)[231], который был одновременно поэтом, полковником российской армии, английским агентом и членом савинковского «Союза защиты родины и свободы». Вскоре Эрдман также материализуется в Москве, выдавая себя за лидера литовских анархистов Бирзе. В этом качестве он сумел войти в доверие к Дзержинскому и был назначен представителем ВЧК и одним из руководителей Военконтроля (советской военной контрразведки), где продержался до августа 1918 года, пока не был арестован. Дзержинский сказал, что чувствует в арестованном «сволочь высшего полета» – но улик против «Бирзе» не было, и следователь ВЧК отпустил его. Ну так вот: по некоторым данным, именно приятель Блюмкина Эрдман был одним из организаторов муравьевского мятежа. А кроме того, по партийной принадлежности он был правым эсером, тесно связанным все с тем же старым нашим знакомым – Борисом Савинковым.

От Эрдмана ниточка потянулась уже к англичанам. Впрочем, здесь можно и не напрягаться в поисках связей, ибо координировал действия левых эсеров в Москве еще один замечательнейший человек – уроженец все той же «жемчужины у моря» Георгий Розенблюм, больше известный как Сидней Рейли. Этот господин с чрезвычайно бурной биографией еще с 1897 года являлся кадровым сотрудником английской разведки.

В декабре 1917 года Рейли прибыл в Россию, в феврале 1918-го появился все в той же Одессе в составе союзнической миссии и принялся за организацию агентурной сети. В марте он уже в Петрограде, прикомандирован сначала к военно-морскому атташе капитану Кроми (разведчику, естественно), а потом к самому послу Брюсу Локкарту (тоже разведчику). Вслед за правительством переехал в Москву и принялся старательно готовить мероприятие, известное впоследствии как «заговор послов».

Нет сведений о том, что до 1918 года Рейли и Савинков были близко знакомы. Зато когда в декабре 1918 года английский разведчик снова возвращается в Россию, их сотрудничество становится теснейшим. Впоследствии Рейли пишет: «... Я проводил с Савинковым целые дни, вплоть до его отъезда на советскую границу Я пользовался его полным доверием, и его планы были выработаны вместе со мной». Он же добывает деньги для савинсковских операций. В 1922 году они вместе разрабатывают план террористических актов против советской дипломатической делегации на Генуэзской конференции. В конце концов Рейли заманили в СССР в ходе чекистской операции, и дальнейшая его судьба неизвестна. По официальной версии, его убили на границе, по менее официальной, арестовали и отправили на Лубянку. Существует и предположение, что на самом деле Рейли был агентом не «Интеллидженс Сервис», а ВЧК и являлся тем самым человеком, который сдал «заговор послов», а потом много лет работал на советскую разведку. Впрочем, учитывая реалии той эпохи и стиль работы ВЧК, последнее тоже не является чем-то невозможным...

... Итак, озаботившись поиском связей между савинковским и левоэсе- ровским заговором, мы тут же без труда обнаружили, что ими рулила одна и та же компания. И теперь впору, почесав в затылке, задать вопрос: а какова конечная цель всей комбинации? Скинуть власть большевиков? Как- то странно они ее скидывали. Если бы савинковский «Союз» объединился с левыми эсерами во властных структурах Москвы, а особенно в армии и ВЧК, у них были бы очень неплохие шансы. Собственно, произвести реальный переворот было нетрудно, для этого достаточно убить Ленина и еще пару высокопоставленных большевиков – и все рассыплется.

А вместо этого в Москве, где имело смысл брать власть, они устроили кабак, а в Ярославле действовали грамотно, но совершенно непонятно, с какой целью. Почему они не объединили все наличные силы, чтобы скинуть правительство Ленина?

Посмотрим еще раз: а какие конкретные действия были произведены по ходу этого карнавала? В Москве имела место быть провокация с целью снова развязать войну между Россией и Германией, и только она. Это несомненно. Никакой хотя бы относительно организованной попытки переворота там не производилось, иначе датой смерти Дзержинского был бы не 1926, а 1918 год. Воевать с Германией должен был Совнарком.

А что конкретно произошло в Ярославле? Если бы к нему подходили белые войска – понятно: поднять восстание и сдать город. Но никакие войска к Ярославлю не подходили. Зачем, в таком случае, устраивать переворот в губернском центре? Нонсенс...

Впрочем, один ответ все же имеется. Чтобы объявить губернию государством.

Смотрите, какое заявление сделали мятежники: «То, что произошло в Ярославле, произошло в тот же день и час по всему Поволжью. Мы действуем вместе с Сибирским[232] и Самарским[233] правительствами и подчиняемся общему главнокомандующему, старому генералу Алексееву». Раз они объявляют не о подчинении, а о совместных действиях с сибирским и самарским правительствами, стало быть, выступают с ними на равных. И при этом «ярославцы» не забывают, конечно же, объявить войну Германии. Муравьев тоже намеревался создать собственное правительство и тоже объявил о разрыве Брестского договора. Да и чехословаки, едва подняв мятеж, собирались повернуть основные силы корпуса на запад с целью создания «единого антигерманского фронта». Левые эсеры, кроме московской провокации, планомерно и целенаправленно разжигали партизанскую войну на Украине. А основные действия их мятежа произошли за неделю до начала немецкого наступления.

Тут и не пахнет никакой реальной попыткой захватить власть в России, что бы кто ни говорил и ни обещал. Цель авантюры написана огненными буквами: вновь как можно больше связать Германию на востоке, чтобы она не могла наступать на западе. И эта цель изначально обрекла всю операцию на поражение: что-что, а идея вновь начать германскую войну не могла пользоваться в России мало-мальской популярностью. Выступая против людей с такими целями, даже красный отряд обретал дисциплину и начинал весьма пристойно драться.

За что громят посольства

- Да не в бабках дело, – прохрипел Серов. – Ты же все равно не поверишь, падла...

- Дело, – пояснил Горбатый, – всегда в бабках. Даже если кажется по-другому.

Трудно сказать, до какой степени локальные войны с несколькими разболтанными ордами повлияли бы на состояние дел в Германии. Скорее всего, они привели бы к тем же результатам, что и поход немцев на Петроград, то есть к быстрому поражению «армий» новоявленных государств. И вот тут-то открываются чрезвычайно интересные возможности!

Потерпев поражение в войне, что сделает любое из «правительств»? Скорее всего, обратится к иностранному государству с просьбой о помощи – как экономической, так и военной. Деньги, оружие, экспедиционные корпуса – а потом за все это придется платить. После окончания заварушки «правительства» и их государства окажутся в таких долгах, что не будет и речи о том, чтобы «благодетели» ушли с их территории.

Это все, конечно, чистая аналитика, имеющая лишь одно слабенькое подтверждение: именно данный сценарий и был реализован в ходе Гражданской войны. Вспомним хотя бы, с чего началась интервенция англичан в Архангельске? С создания «Верховного правительства севера России», опираясь на которое, действовали интервенты. А потом их войска продвинулись на несколько сот километров к Петрограду и остановились. И так было везде: создание многочисленных «правительств», которые воевали с помощью союзников – а последние, похоже, беспокоились не о победе своих протеже, а о том, чтобы они поглубже увязли в войне. Так выгоднее: власть большевиков все равно, рано или поздно, падет под собственной тяжестью, и надо постараться, чтобы к тому времени долги «русских партнеров» оказались как можно более весомыми.