Творения. Книга третья - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

кои успевали выскакивать, а остальных губили или зажигая юрту, со всех сторон, или обрушивая. Таким образом им удалось истребить три первые селения от Иссанахского пролива. Подходя к четвертому селению, находившемуся на подножии Шишалдинской сопки, они встретили сильный ветер с дождем и слячею и, не имея камлей, перемокли до костей и озябли чрезвычайно. Жители, увидя их издалека, узнали, что это русские, но не знали, что предпринять. Закащик, или старший по тоэне, предлагал не допускать их до селения и убить, говоря: они недаром идут к нам. Но добрый тоэн отвергнул его предложение, говоря: зачем их бить? Они нам ничего худого не сделали. И потому островитяне приняли русских ласково, отогрели и, чем могли, угостили. И надобно заметить, что русские до того перезябли, что не имели сил сами собою спускаться в юрту по лестнице, и алеуты спускали их по одиночке и потом отогревали их на жирниках. И бедные алеуты не знали, кого отогревали. Русские, лишь только отогрелись и подкрепили свои силы, тотчас начали свое дело: всех алеутов, по их приказанию собравшихся в юрту, они начали стрелять, а прочих задавили юртою. Кончив это, они отправились далее с тем же намерением; но жители следующего селения, вероятно, узнав от спасшихся алеутов, что сии гости идут к ним совсем не в гости, не допустили их до своего селения; и, сделав нечаянное нападение на них, убили их передовщика с девкою, нескольких ранили, а остальных обратили в бегство и заставили воротиться на судно. Селение это называлось Погромским иди Погромным, вероятно, по тому случаю, что жители его задали погром русским. Неизвестно точно, на каком судне были эти русские? Унимакские алеуты говорят, что они были с протасовского судна; но едва ли эти удальцы были не из числа экипажа Бечевинского судна, о котором и сам г. Берх говорит весьма с невыгодной стороны (Ист. отк. остр. стран.).

Еще сказывают, что какие-то русские истребили три селения: два в Иссанахском проливе и одно на Икатаке; и они же в привозивших к ним рыбы алеутов, при возвращении их от судна, стреляли из винтовок.

Второе судно, состоявшее в Макушинском селении, в старой гавани, кажется, было то самое, которое, по словам г. Берха, было под командою Брагина. Алеуты одного из близлежавших селений, вероятно, вследствие известия об истреблении Дружининского судна в Капитанской гавани, — намеревались также поступить и с судном Брагина. Но алеуты другого селения дали знать об этом русским; и они предупредили своих врагов, истребив их самих.

Конечно, ужасны были поступки первых русских с алеутами, но отчасти извинительны и, может быть, они даже были необходимы. Но поступки последующих за ними русских едва ли сколько-нибудь извинительны. Вновь приходящие русские с 1770 года по 1790, видя примеры того, как их предшественники поступали с островитянами, также позволяли себе иногда крайние жестокости, особливо промышленники Очерединской и Нолутовской компаний. Из них, к несчастию, по своим ужасным деяниям, остались в памяти алеутов: Илья Лазарев, Молотилов, Петр Катышевцов, Шабаев, Куканов, Ситников, Брюханов и Малков; из коих первые двое были на Акуне, а прочие в восточном крае. Эти люди немного дорожили жизнью алеутов. Так известно, что первый кидал с утеса, резал ножом, (который всегда носил при себе) и бил обухом топора несчастных алеутов за то только, если кто-нибудь из них осмелился заглядеться на его любовницу, (которая умерла только в 1838 году). И кто-то из этих же удальцов распорол ножом брюхо девке-алеутке за то, что она, без позволения его, съела любимый кусок китовины!!

Исчислив все таковые убийства (я не хочу упоминать о тех, которые не совсем достоверны), и приняв в соображение последствия оных, нисколько не покажется увеличенным число алеутов, отправленных на тот свет Соловьевым, как говорить г. Давыдов в своем путешествии, который число это полагает до 3,000. И даже число 5,000, которое полагает г. Сарычев, истребленных алеутов можно принять за вероятное; и кажется, что оно еще слишком умеренно.

Но напоследок 1790 год, или прибытие экспедиции Биллингса, положило конец всем убийствам и жестокостям и начало мирного жительства.

Третья эпоха. Хотя жестокости и убийства прекратились после отбытия экспедиции Биллингса, но не прекратилось совсем самое уменьшение алеутов. Несчастия другого рода, которые по необходимости должны были встретиться в распространении и поддержании колоний и промыслов, — были новою причиною уменьшения островитян. Так: на острова Прибылова увезено было Меркульевым, в один раз, 80 семейств, из коих едва ли возвратилась и половина: ибо 32 человека из них, под начальством русского Захарова, в 1812 году в байдаре потерялись без вести, при переезде с одного острова на другой; и несколько человек в разные времена убиты сивучами.

Занятие Ситхи г. Барановым потребовало подкрепление людьми, и — сто байдарочных ездоков с семействами были увезены в Ситху, откуда не возвратилось и третьей части.

Уменьшение бобров потребовало большей деятельности и больших и дальних переездов в сравнении с прежними. При таковых переездах погибло: 1804 года ‘20 байдарок в Четырехсопочном проливе; в 1809 году погибла байдара с 40 человеками, под начальством Невзорова, при переезде с острова Амана на Аляксинский берег; в 1811 году потерялась байдара с 30 человеками, под начальством Усова; и, наконец, в 1828 году погибла байдара с 15 человеками, под начальством Меркульева, при переезде чрез Акутанский пролив.

Само собою разумеется, что сверх таковых несчастий, так сказать, общих для отряда, бывало очень много и частных; но исчислить их нет возможности; наверное же, можно положить, что число всех погибших поодиночке алеутов, как то: при переездах, в партиях, на промыслах и проч. нисколько не менее погибших отрядами.

Сверх вышеописанных причин уменьшения алеутов и — причин, так сказать, не неизбежных и не непредвиденных, были другие причины — непредвиденные и в здешнем месте неотвратимые, как то: голод, поветрия и любострастная болезнь, которые также очень много уменьшили народонаселение. Голод появился вместе с междоусобиями, как говорит предание алеутов, и случаюсь, что он губил алеутов более чем самые войны. С этого времени он очень нередко посещал алеутов и до прибытия русских, и при русских, составлявших частные компании, и даже при существовании нынешней привилегированной компании; потому что алеуты никогда не имели больших запасов пищи на случай неудачных промыслов, и оттого почти каждогодно терпят недостаток в пище в первых месяцах года. Самое название марта месяца (название на местном наречии, т. е. когда гложут ремни) — доказывает, что в это время они никогда не были богаты пищею. И потому очевидно, что в это время, и при