Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе (СИ) - Гамильтон Эдмонд Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старк стоял рядом с Шорром Каном в рубке фрегата-призрака. Корабль входил в состав флота Альдешара: три тяжелых крейсера и целый рой легких кораблей. Были собраны все звездолеты, имевшие на вооружении ракеты.
Флот Шорра Кана оказался в первой волне атаки, вместе с силами других правителей Внешних Миров. Фрегат выскочил из туманности, выстрелил обычными атомными ракетами в смутно виднеющуюся впереди черную пустоту, а затем ушел по спирали вверх и занял удобную позицию для наблюдения — или для бегства, если возникнет такая необходимость. Шорр Кан снова стал прагматичным и осторожным правителем.
Первая волна атаковала внезапно и молниеносно, израсходовав весь запас ракет, а затем пустилась в сложный, тщательно рассчитанный трехмерный танец смерти, чтобы избежать встречи с противником и освободить место для идущих следом кораблей.
И они тут же появились, серебристые тяжелые крейсеры с гербами солнц, созвездий и звездных скоплений. Вся объединенная мощь звездных королей против неведомой враждебной силы.
Они обрушили невероятно мощный шквал огня на это порождение чистой энергии. Вспышки взрывов затмили свет звезд на много парсеков вокруг, сотрясая саму ткань Вселенной, в которую было завернуто спящее существо, так что корабль-разведчик Шорра Кана накренился, словно от сильного волнения на море.
Существо проснулось и нанесло ответный удар.
Яростные стрелы молний метнулись с его темной поверхности, стирая в пыль атакующие корабли. Но на их место приходили новые, забрасывая его тучами смертоносных ракет с антиматерией. В ответ в них снова полетели черные молнии. Существо продолжало жить, сражаться, убивать.
— Оно защищается, — сказал Старк. — Оно защищает не только себя, но и весь свой вид точно так же, как мы.
Старк ощущал его замешательство, страх, возмущение и гнев. Наверное, способность чувствовать его сохранилась после первого контакта с помощью сейдрианцев, и теперь Старк сожалел об этом, хотя отзвук был очень слабым. Незнакомое существо все еще не догадывалось о существовании других форм жизни. Оно только понимало, что эта необычная энергия опасна для него. Оно определило, где находится источник опасности, и теперь пыталось его уничтожить.
Кажется, ему это удалось.
Флот звездных королей отступил, все атаки прекратились. Существо тоже перестало метать молнии. Оно не пострадало и не уменьшилось в размерах.
— Мы проиграли? — спросил Старк.
Он вспотел и лихорадочно дрожал, как будто сам только что сражался.
Шорр Кан ответил лишь одним словом:
— Подожди.
Корабли баронов Геркулеса отделились от основной части флота и умчались куда-то.
— Они бегут? — задал новый вопрос Старк.
И опять услышал в ответ:
— Подожди.
И тут Старк все понял. Вдалеке корабли баронов с отчаянной храбростью напали на существо с неожиданной стороны. На темной поверхности заплясали вспышки аннигиляции, и существо стало отбиваться от новой атаки, забыв об остальном флоте, который тем временем построился полусферой. В конце концов, оно было еще очень молодо и не имело представления о стратегии.
Объединенный флот снова ударил, направив всю энергию в одну точку.
На этот раз зажженный им огонь не погас.
Он начал разгораться все сильнее и ярче. Огромный сгусток энергии вдруг взорвался, как сверхновая звезда, разлетевшись во все стороны, захватывая корабли и сжигая их, но уже неумышленно, случайно. Эти яростные молнии были последними слепыми выбросами гибнущей силы.
Флот перегруппировался, обрушив на врага все, что у него еще оставалось.
Старк услышал — почувствовал каждым атомом своего тела — последний протестующий крик существа, тоскующего по утраченной силе и радости. А затем Галактика во всей своей красе исчезла из виду в ослепительной вспышке, словно жестокий ветер унес прочь стаю ярких бабочек.
Оно умерло.
Флоту звездных королей удалось избежать гибели, хотя пространство корчилось в агонии. Распадались на части звезды, безумная, всеуничтожающая ярость выплеснулась на много парсеков вокруг и сотрясла саму ткань Вселенной.
Корабли укрылись за Вуалью Дендрид, с ужасом ожидая, что цепная реакция взрывов настигнет их и здесь. Но постепенно возмущение успокоилось, и, когда приборы снова начали фиксировать в пространстве лишь обычное излучение, фрегат-призрак и еще несколько кораблей рискнули вернуться.
Форма туманности заметно изменилась. Сейдри и ее тусклая звезда исчезли. А за Вуалью образовалась новая пустота — абсолютная пустота смерти.
Даже Флейн Фелл ощутил чудовищность того, что они сделали.
— Тяжелая это работа — быть богом.
— Возможно, но быть человеком еще тяжелее, — ответил Шорр Кан. — Бог, насколько я помню, никогда не сомневался в своей правоте.
Флот звездных королей — та его часть, что выжила в этом кошмаре, — повернул назад и вскоре разделился. Каждый направился домой.
Шорр Кан возвратился в Альдешар.
В тронном зале, где по-прежнему стояли уродливые статуи богов, Шорр Кан сказал Старку:
— Ну что ж, посол, твое маленькое Солнце теперь в безопасности, если только помощь не опоздала. Ты вернешься туда или останешься здесь? С моей помощью ты мог бы многого добиться.
Старк покачал головой:
— Вы мне по нраву, король Альдешара. Но из меня получится плохой напарник. Рано или поздно между нами начнется вражда, о которой вы предупреждали. Кроме того, вы родились, чтобы попадать в неприятности, а я предпочитаю расхлебывать свои собственные.
Шорр Кан рассмеялся:
— Наверное, ты прав, посол. Хотя мне и жаль отпускать тебя. Что ж, давай расстанемся друзьями.
Они пожали друг другу руки. Старк оставил дворец, прошел по улицам Доналира в сторону холмов, все еще слыша за шумом голосов тот отчаянный крик.
Он поднялся на хребет над городом. И оттуда Аарл вернул его домой.
Они снова сидели в окутанной туманом комнате на самом верху древнего замка.
— Мы не должны были убивать его, — сказал Старк. — Тебе не довелось прикоснуться к его разуму, а я сделал это. Оно было… подобным богу.
— Нет, — возразил Аарл. — Это человек подобен богу. Он творец и разрушитель, добрый любящий отец и безжалостный самодур, кровожадный и милостивый, несносный и благородный. Это существо было вне обычных понятий о добре и зле, и поэтому, возможно, оно более достойно жить… но оно погибло. И это высший закон бытия.
Аарл посмотрел на Старка глубокими, как космос, глазами:
— Не бывает иной жизни, кроме той, что существует за счет других жизней. Мы убиваем зерно, чтобы превратить его в хлеб, зерно со временем убивает почву, из которой растет. Не упрекай себя за это. Однажды появится еще одно такое сверхсущество, которое выживет, несмотря на все наши усилия. И тогда наступит наше время уйти. А пока выжили мы, и это доказательство нашей правоты. По-другому не бывает.
Аарл проводил Старка по длинным извилистым переходам к двери, где уже ожидал оседланный зверь. Старк сел на него и поехал прочь, навсегда покидая Третий Излом.
Он видел будущее, прикоснулся к красоте и сделал то, что от него требовалось, — к лучшему или к худшему. Красота погибла за Вуалью Дендрид, но высоко в небе, над стенами Большого каньона, Солнце по-прежнему освещало старый гордый лик Марса. В чем-то — к лучшему, в чем-то — к худшему, и возможно, со временем слова Аарла успокоят совесть Старка.
И в любом случае он никогда не забудет великолепия кораблей звездных королей, выстроившихся в боевой порядок.
Книга V. ТАТУИРОВАННЫЙ ЧЕЛОВЕК
Бесчисленные тысячелетия отделяют историю татуированного человека от момента поражения Лиги Темных Миров. Золотой век завершился Второй галактической войной. Звездные миры скатились в варварство, а затем вновь начали восхождение к вершинам цивилизации, заново осваивая межзвездные перелеты. Понемногу начала оживать торговля и возродились мечты об империи…
Прошло так много времени, что об империи и ее золотом веке говорилось лишь в детских сказках. Наконец в эпизоде, который, несомненно, вызовет бурю эмоций у всех, кто восторгался «Звездными королями», главные герои попадают на развалины одного из основных мест действия той книги и встречаются с уцелевшими потомками правителей Среднегалактической империи.
Описанные события происходят как минимум в 260 000 году по земному исчислению, а если учитывать изменения некоторых звезд, то, возможно, даже в 300 000 году. Тем самым сочиненная Гамильтоном история будущего продлевается еще на сто тысяч лет. Если так, то правильнее было бы говорить о «Хронологии трех тысяч веков».
