Довод Королей - Вера Камша

Вдали прозвучал охотничий рог, она здорово отстала от всех, и хорошо. Мирийка не получала ни малейшего удовольствия, глядя, как собаки и люди загоняют ни в чем не повинных оленей. Байла честна, охота – нет. Девушка остановила лошадь и спрыгнула на землю. Место ей понравилось. Желтые цветы у воды, пробивающиеся сквозь листву солнечные зайчики, запах созревших диких яблок...

Конечно, она тосковала по Мирии, но дорога туда заказана. Рито не хотел показывать ей письмо отца, но брат всегда был беспечным. Скомканный листок валялся рядом с плащом, небрежно брошенным на кресло. Даро узнала почерк, развернула, и ей показалось, что земля уходит из-под ног. Рената погибла, отец винит во всем их, а они и вправду виноваты, по крайней мере она. Ну зачем она кричала!? Из-за нее Рафаэль убил Дафну и стал изгоем. Из-за нее умерла Рено и страдает отец, она приносит несчастье самым дорогим, наверное, ей и впрямь следовало уйти в монастырь, но она смертельно боится всего, что связано с циалианством. Но брат в ответ на ее покаянные слезы сказал, что незачем оплакивать то, что уже произошло. И он прав.

Эстре предложил им остаться в Арции, и они согласились. Все было бы хорошо, если бы не брат короля и Жорес Аганнский. Герцог Жоффруа пользовался каждым удобным случаем, чтобы остаться с ней наедине. Даро пугали его полупьяные шутки, но она терпела, так как знала, что Эстре и Ларрэн и так на ножах. Жорес был еще хуже, потому что был сыном королевы и не имел жены.

Странное дело, граф Аганнский должен был избегать их после того, что сделал с ним Рито, но через кварту она получила приглашение Ее Величества. Королева желала видеть девицу Кэрна. Пришлось поехать. Она вместе с другими дамами слушала менестреля, который пел что-то о розах, когда рядом раздался вкрадчивый голос:

– Сигнора, вы разрешите занять место у ваших ног?

Она вздрогнула и торопливо кивнула, даже не рассмотрев, кто обратился к ней с такой странной просьбой. А обратившийся был очень хорош собой – молодой, золотоволосый, с красивым дерзким лицом, которое чуть-чуть портили чересчур светлые брови и ресницы. Опустившись на подушки у ног Даро, пришелец, не обращая внимания ни на песни, ни на окружающих, попробовал занять девушку разговором, но та отвечала односложно и невпопад, старательно глядя на толстого молодого певца с жабьим ртом, почему-то считавшегося золотым голосом Арции.

Даро готова была провалиться сквозь землю. Ее щеки горели, она не представляла, что ей делать со своим кавалером, который в присутствии Ее Величества вел себя столь неподобающе. Украдкой Дариоло оглянулась на королеву, и та ответила ей ослепительной улыбкой. Только сейчас мирийка сообразила, что ее собеседник похож на Ее Величество, как только мужчина может походить на женщину, только у Элеоноры брови и ресницы были черными, даже слишком черными для столь светлых волос. Даро не была искушена в женских хитростях, но про атэвскую сурьму слышала даже она. Заговоривший с ней нобиль – родственник королевы, скорее всего, брат.

К сожалению, девушка до сих пор не разобралась в том, кто есть кто при арцийском дворе, что же ей теперь делать? Она не знает даже имени своего кавалера. Он наверняка назвался, а она не расслышала.

– Сигнора, – ее кавалер оказался весьма настойчивым, – я жажду назвать вам свое имя. Жорес, граф Аганнский. Я сражен вашей красотой, и...

Он говорил что-то еще, но Даро его не слушала. Жорес Аганн! Сын королевы! Чего он хочет от нее? Он так хотел победить, что принял помощь нечестных судей, и все равно проиграл из-за Рито. Вряд ли он забыл, кто выставил его на посмешище! Он будет мстить, но кому? Рито? Ей? Приютившему их герцогу Эстре? И сколько же лет королеве, если ее сын ровесник «волчатам» и Рафаэлю? Элеонора была потрясающе хороша, но даже если она стала матерью в восемнадцать, ей никак не меньше... сорока?!

Мысли девушки скакали, как кролики, она смертельно испугалась своего собеседника и чуть не расплакалась от радости, когда появилась Миранда Мальвани. Жена маршала все поняла и сначала умело отодвинула Аганна, а потом под благовидным предлогом увела Даро домой. С той поры она при дворе не бывала, хотя приглашения следовали одно за другим. И вот теперь эта охота, на которую она поехала вместе с Рафаэлем.

Дариоло старалась следовать за основной кавалькадой, но она не была прирожденной наездницей. Лучше она посидит у реки и подождет, когда охотники убьют несчастных оленей.

2885 год от В.И.

1-й день месяца Собаки.

Арция. Окрестности Лаги

Жоресу Аганну, его младшему брату Базилю и их дяде Фернану Реви не хотелось состязаться в ловкости с «волчатами», да и выпитое с утра вино располагало к иным забавам. Достойная троица свернула на малозаметную тропку, намереваясь вернуться в примеченную поутру деревню, где наверняка найдется парочка хорошеньких пастушек, но судьба распорядилась по-своему. У реки нобили наткнулись на привязанную лошадь, а затем увидели и девушку, одиноко сидевшую на берегу. Это была Дариоло Кэрна, и план созрел мгновенно. Жоресу нужна знатная жена, что ж, он ее получит, причем немедленно. Миранда прячет красотку, видимо, пасет для Сезара, а достанется она Аганну. Хорошая шутка во всех отношениях.

Сначала Жорес решил сделать предложение по всем правилам. Даро, услышав шум, вздрогнула и торопливо вскочила, на ее лице отразился ужас, но подвыпивших красавцев это лишь позабавило.

– Сигнора, – Жорес, давясь от смеха, спрыгнул с коня и опустился на одно колено, – окажите мне честь и станьте моей женой.

Даро молчала, с ужасом глядя на неожиданного жениха огромными оленьими глазами.

– Ну, моя красавица, скажи же «да». И ты сегодня же станешь графиней Аганнской. Ну же...

– Сигнор, – пролепетала Даро заученную некогда фразу, – выраженные вами чувства чрезвычайно лестны для меня, но я принять ваше предложение не могу по причинам, – губы ее задрожали, – по причинам, которые вас не касаются.

– Нет. Ты его примешь, – взорвался Жорес, – здесь и сейчас. А клирика мы потом добудем.

– Браво, племянник, – крикнул Фернан Реви, – пока баб просят по-хорошему, они ломаются, а когда по-плохому, хотят еще.

– Верно, – хихикнул и Базиль, – Жорес, давай, а мы твоими поручителями будем. Если что, мы ее подержим...

– Сигноры, – голос Даро прерывался, – сигноры, оставьте меня... пожалуйста...

– Нет, дорогая, – заметил Жорес, – я тебя не оставлю. То, что добывает охотник, становится его добычей. Мне надоело, что ты прячешься за Миранду и горбуна. Иди ко мне, и покончим с нашим непониманием, а заодно и с твоей девственностью, если ты ее до сих пор сохранила. Ну же...