Совсем другой дракон - Рэйчел Аарон

— будущий пророк. Предсказатель, от которого воняет Бетездой, не замена Цилиню, конечно, но нужно брать хотя бы то, что можно.

Челси низко зарычала. Джулиус ощущал себя так же. Он не знал, что за игру тут затеял Боб, но он еще никогда не ощущал такое предательство. Работать с императрицей было плохо, но отдать ему свою племянницу — их племянницу, ведь дочь Челси была и племянницей Джулиуса — было непростительно. Он был не лучше Бетезды, бросался семьей, как пешками, ради результата, и Джулиусу надоело.

— Она тебе не принадлежит, — прорычал он, грозно шагая вперед. — Она — Хартстрайкер. Одна из нас. Она — не компенсация.

— Я ничего тебе не отдам, — сказала Челси в то же время, схватила кусок стального прута с земли. — Мои дети, Сян. Они мои. Я не дам тебе их тронуть!

— Тогда стоило думать об этом до того, как ты беспечно уничтожила мое, — прорычала императрица, двигаясь ближе к императору. — Но что сделано, то сделано. Все уже сломано так, что не починить. Я могу лишь попытаться что-то сделать из пепла.

— Или спасти это до того, как все стало пеплом.

Джулиус и Челси вздрогнули. Рычащий голос звучал за ними, но он был таким злым, что Джулиус не узнал его, пока Фредрик не прошел вперед с мечом в руке.

— Ты сделала это с нами, — прорычал он, слова были такими тихими и кровавыми, что даже императрица отпрянула. — Ты — ужасная императрица и отвратительная мать, но, хоть ты ужасна, все не должно так заканчиваться. Род Цилиня прерван, но мы еще тут. Два наших клана — самые большие в мире. Теперь мы объединены кровью. У нас есть пророк и еще живой Цилинь. Мне плевать, что тебе сказал Брогомир, мы все еще можем изменить будущее, если работать вместе, — он прищурил золотые глаза, глядя на нее. — Бабушка.

— Ты не имеешь права так меня звать! — взревела она, склоняясь над сыном. — Ты — позор! Твоя мать и Племенная кобыла, породившая ее, эгоистичные шлюхи, и ты не лучше. Твоя кровь интересует меня только как лужа на земле.

Она плюнула под его ноги, закончив, и Фредрик грозно зарычал, но было слишком поздно. Императрица уже схватила неподвижные плечи Цилиня, как камень в море, и закричала:

— Спаси меня, Сян!

Как всегда, Цилинь не пошевелился, но когда его мать прокричала его имя, бушующая магия дернулась. На жуткий миг Джулиус ощутил, как она поднялась, как гадюка для удара. А потом магия треснула, как до этого, и весь мир содрогнулся.

Джулиус инстинктивно прикрыл голову, но ему нужно было переживать не о Небесных путях в этот раз. Они уж рухнули, и неудача не могла их поднять. Но, хоть земля дрожала, рев в воздухе был не от зданий или ломающегося бетона. Он был от реки.

Вода опускалась, когда они нырнули в реку, спасаясь от обломков. Когда Джулиус посмотрел туда, река Детройт в половину мили шириной стала размером с ручей, оставив акры грязи, обломков и барахтающейся рыбы на воздухе. Джулиус не знал, что вызвало высыхание, но магия Цилиня явно развернула процесс, потому что пропавшая вода теперь лилась по пустому речному дну к ним волной, жестокой, грязной и в двадцать футов высотой.

И волна была широкой. Этот шум Джулиус услышал. Волна не просто двигалась по реке. Она двигалась по земле у реки в Подземелье как бульдозер, поднимая все по пути — обломки, урны, даже машины — и неся с собой, двигаясь к ним.

— Челси, — охнул Джулиус, хватая сестру. — Нам нужно…

Он не закончил. Он едва успел приготовиться, и волна размером со здание добралась до них, рухнула на кусок Небесных путей, который защищал Цилиня и его мать. Челси и Фредрик рухнули, но не Джулиус. Ему повезло устоять на его месте недалеко от Императрицы-Матери, так что кусок Небесных путей прикрыл его. Вода его даже не тронула из-за идеального угла вонзенного обломка. Она лилась, как водопад, за ним, скрывая Челси и Фредрика. Их смывало.

— Нет! — закричал он, бросился вперед, а потом опомнился. Волна еще обрушивалась. Если он шагнет в нее, его тоже смоет. Его не сбило до этого, потому что он оказался в правильном месте. Ему повезло, и когда он понял это, Джулиус знал, что нужно делать.

Он отпрянул от стены еще падающей воды, которая забрала его сестру и Фредрика, побежал к императору, сидящему на коленях. Он двигался так быстро, что добрался до Сяна до того, как императрица напала на него.

— Прочь, Хартстрайкер, — предупредила она, красные глаза сияли, как угли. — Я не знаю, почему его удача пощадила тебя, но это кончено. Ты больше ничего не можешь сделать.

— Я всегда могу что-нибудь сделать, — прорычал Джулиус, упал на колени в грязь рядом с Цилинем. — И начну с разговора с ним.

— Для чего? — императрица встала между Джулиусом и своим сыном. — Он ушел. Никто там тебя не услышит.

— Он услышал, как ты позвала его.

— Это другое, — рявкнула она. — Я — его мать. Ты — никто.

— Тогда ты не будешь мешать мне попробовать, — он потянулся за нее. Но, когда он стал убирать занавес из черных волос, что скрывала лицо Цилиня, Императрица-Мать сжала его запястье.

— Стой.

Джулиус посмотрел ей в глаза.

— Нет.

— Наглец, — прорычала она, вонзая ногти в его кожу. — Думаешь, я не убью тебя?

— Серьезно? — он пожал плечами. — Да.

Императрица оскалилась, но Джулиус не закончил.

— Ты сама сказала: удача Цилиня не точное оружие. Это бьющий инстинкт, и он сработал от твоего крика о помощи. Но, в отличие от тебя, Челси и всех тут, Цилиню плевать на меня. У него нет глубоких чувств ко мне, как к остальным тут. Я — просто еще один Хартстрайкер, который не вредил ему, и это делает меня невидимым.

— И ты думаешь, это спасёт тебя от меня? — прорычала она.

— Нет, думаю, это сделает удача, — сказал Джулиус. — Настоящая удача, как то, что я стоял в нужном месте в нужное время. Ты не убьешь меня, потому что еще не убила.

— Тогда я это исправлю, — прошипела императрица, отпустив его руку, обвив рукой его горло. Но даже когда ее острые ногти впились в нежную плоть его горла, Джулиус не вздрогнул, не бился. Он сидел на коленях и принимал это, глядя упрямо на императрицу, пока она не стала испуганной. — Что с тобой? — завопила она. — Защищайся!

— Я защищаю себя, — Джулиус опустил руки. — Удача Цилиня не так неуправляема, как ты говоришь. Ты пытаешься сейчас